Артания

Придон гордо улыбнулся, расправил плечи. Он ощутил, что дышит уже свободно, сердце стучит, как горячий молот. Мышцы расслабились, он инстинктивно напрягал все тело, помогая брату поднять это проклятое копье, которое называют метательным дротиком.

Скилл взвесил дротик в руке. Мышцы перекатывались под кожей, жилы на шее напряглись, а на висках вздулись синие вены. Лицо у Скилла было задумчивое, отрешенное. Наконец он повернулся к дубу. Свободные от испытаний стрелки торопливо сняли утыканный стрелами щит, взамен прицепили вдвое больше, толстый, с большим кругом посредине.

Скилл расставил ноги, рука вскинула дротик. Придон заметил, да и все заметили, что Скилл опустил дротик на плечо, словно бы для того, чтобы поудобнее перехватить пальцы, но на самом деле переложил тяжесть, рука человеческая не в силах держать такой вес!

Он сделал пару глубоких вдохов, затем запер дыхание в груди. Сделал шаг правой ногой, чуть откинулся назад. Бросать будет с места, понятно, правая рука вытянулась вперед, помогая сохранить равновесие…

Скилл откинулся еще чуть, затем качнулся всем корпусом вперед, перенося вес на правую ногу. Придон видел, с каким чудовищным усилием брат оторвал от плеча и метнул дротик, мышцы едва не лопнули от натуги, и лишь тогда с шумом выпустил из груди спертый воздух.

Дротик вылетел из ладони, исчез… Придон наконец понял, что Скилл метнул дротик очень быстро и с нечеловеческой силой. Раздался страшный треск, грохот и даже странный звон, будто лопалась туго натянутая земля под ногами.

Во все стороны брызнули, как черепки глиняного кувшина, щепки от щита. Огромный дуб треснул пополам, будто незримый великан рассек его мечом. Из белой стены, что за дубом, сыпались искристые осколки. Дротик, согнувшись от удара, упал на землю, за ним медленно оседала белая каменная пыль.

Половинки дуба, блестя оранжевым нутром, под тяжестью ветвей медленно валились в стороны. Треск усиливался, раненый ствол пытался удержать зеленую массу, со злым щелканьем вылетали, как швыряльные ножи, щепки. Половинки дерева изогнулись, как два направленных под углом к небу лука, зеленые верхушки почти коснулись крыши казармы, а с другой стороны – затейливого храма куявского божества…

…Затрещало сильнее, к небу взметнулись отстреливаемые щепки, похожие на странных белых птиц, половинки разом преломились, грозя небу острыми расщепами. Загремело, это масса ветвей продавила крышу казармы, а на другом конце с таким же грохотом рассыпался, как песочный домик, храм куявского бога.

Желтые лица лучников стали белыми. Рипей стоял с отвисшей челюстью, ноги начали дрожать, потом затряслось, крупно задрожало все тело. Зубы стучали, словно по листу железа колотил крупный дождь.

Аснерд звучно хлопнул Скилла по плечу:

– Я ж говорил, что дротик – это не скучно! А то стрелы, стрелы… детская забава.

Олекса и Тур сияли так, что их лицами можно было самые темные ночи превращать в день. Вяземайт ликующе бил себя кулаком в раскрытую ладонь. Глаза не отрывались от той массы ветвей, что погребла, разрушив до основания, храм. Что в Куявии за боги, не сумели защитить свой жертвенник? Да такую страну придем и возьмем голыми руками. Сожжем все города и возьмем всех женщин!

– Дерево-то сгнило, – сказал Аснерд авторитетно. Он обвел взглядом двор, дальние постройки, красочный дворец. – Да не только дерево.

Тур поплевал на ладони, взгляд прицельно пробежал по уцелевшему арсеналу, замерил расстояние. Потом перевел взгляд на сверкающий дворец.

– А булавы у вас нету? – поинтересовался он. – Я страсть как люблю булаву метать.

Рипей сильно вздрогнул. Лицо из белого стало синим.

– Нет, – просипел он слабо, – нет, булавами мы не…

– Жаль, – сказал Тур сокрушенно, – ну хоть палицу, а?

– И палицы нет, – ответил Рипей торопливо.

– И палицы нет? – протянул Тур. – Ну хоть дубину, простую дубину…

Черево, на лице которого менялись то испуг, то проступало удовольствие, потрогал Скилла за локоть.

– Пора идти, – напомнил он. – У нас, конечно, и жуки жукастее, и черепахи черепастее, но вас заждался великий тцар.

Тур огляделся, взгляд упал на массивный камень, размером и формой напоминавший спящего буйвола. Судя по истоптанной копытами земле, с этого камня особо грузные военачальники взбирались в седло.

– Ну хоть этот камешек? – сказал он с надеждой. – А то все уже развлеклись…

– Нет! – едва не закричал Рипей. – Нет! Вас ждут во дворце! Это просто невежливо заставлять себя ждать!

Тур удивился:

– Невежливо? А что это?

Артане ржали, как кони. Наконец Аснерд ухватил сына за плечо.

– Пойдем, пойдем!.. На обратном пути бросишь. Даже два раза.

Тур пошел с отцом нехотя, но обернулся и крикнул весело Рипею:

– Ты жди нас!.. И камешков приготовь больше. Я страсть как люблю кидаться…

– Мало я тебя порол, – сказал Аснерд сурово.

– Мало, – ответил Тур счастливо. – Потому я и вырос таким здоровым. А мог бы, страшно подумать, умным!

Придон прошептал идущему рядом Вяземайту:

– Я не думал, что мой брат так чудовищно силен!

Вяземайт, как всегда, сказал загадочно и непонятно:

– Сила, с какой мы бросаем копья или стрелы, зависит от силы, которую имеем над собой.

– От власти, – поправил Аснерд.

Вяземайт поморщился, но кивнул:

– Пусть от власти. Одно и то же.

А добрый Аснерд звучно хлопнул Придона по спине.

– Ничего, ты к этому придешь… может быть.

Захохотал, довольный. Придон ответить не успел, повернули за угол, с этой стороны дворца широкая площадь, вымощенная плотно подогнанными плитами из серого гранита, а ко входу ведут широкие ступени, тоже полупрозрачные. Когда Придон занес ногу на первую, то напрягся, чтобы не поскользнуться на этом дивном льду. Черево уже почти бодро поднимался на пятую ступень, последнюю, дальше широкая площадка, закованные в дорогое железо стражи, настолько огромные, что похожи на статуи, украшающие дворец.

От ступеней несет бодрящим холодком, словно в самом деле из льда. И даже от стен дворца, что должен накалиться за знойный день, накатываются волны прохлады, свежести.

Черево что-то сказал стражам. Те совещались, послали за старшим. Придон видел, что даже его неустрашимый старший брат и все спутники воеводы притихли, их голоса упали до почтительного шепота.

Глава 7

Стражи вернулись с крупным, как гора, мужчиной, Придон с содроганием смотрел в широкое, как медный таз, лицо. Грудь исполина выглядит шире сорокаведерной бочки, ноги как колонны, что поддерживают свод дворца, а руки подобны бревнам.

Голова размером с пивной котел, шея шире головы, короткая черная борода падает на толстый панцирь из такой же черной бронзы.

Он всмотрелся в артан, они вздрогнули от его мощного рева:

– Гости тцара? Я – Дунай, бер из рода Фаона, командующий северными войсками. Великий тцар Тулей послал меня встретить вас… поприветствовать и проводить к нему.

Придон ощутил неладное, Черево съежился, пугливо отступил в сторонку. Гигант шагнул, протянул руку для приветствия. Скилл посмотрел как на пустое место, он-де обменивается рукопожатием только с самим тцаром или его сыновьями. Вяземайт смотрел хмуро, не двигаясь с места, у волхвов свои обычаи, а жизнерадостный Аснерд сделал шаг навстречу, протянул руку:

– Вот и хорошо! Воинов должен провожать воин…

Их ладони соприкоснулись со звуком двух столкнувшихся кораблей. Придон, да и все, включая Черево и стражей у двери, напряженно наблюдали, как два гиганта застыли, все еще всматриваясь друг в друга с окаменевшими улыбками. Что творится под доспехами чернобородого, Придон не видел, но под толстой кожей Аснерда шелохнулись и застыли толстые, как валуны, шары мускулов.

Несколько мгновений стояли неподвижно, чернобородый наконец сказал сдавленным голосом:

– Я рад… что явились… настоящие воины…

Аснерд ответил таким же задушенным голосом: