Это я, Эдик

Забегаловка находилась в десятке метров от майдана, и отсюда была видна куча пештаков мечетей и медресе. Все на редкость прилизанное, будто на картинке в путеводителе – широкая улица, фонтаны и цветники. Что откроется простым человеческим глазам, не защищенным линзами, даже предполагать неохота.

С Натальей мы встретились мы уже внутри, когда я сидел за столиком вместе с Эльмаром – он прибыл первым и сердито рассматривал меню, когда я подвалил. Похоже, мне удалось вывести из себя обоих фигурантов. Зато костюмчик сидел будь здоров. Можете полюбоваться, кому не лень.

Народу было негусто, и то в основном пожилые арабы, сдвинутые на нардах. Нет чтобы виртуально резаться! Находят же силы являться во плоти в забегаловки, орут и матерятся, жульничают и неистово машут руками. Полная мурувва, блин, в лице древних шейхов.

– Мархаба! – радостно сообщил я навстречу Наташе.

На ней был вполне канонический наряд, в каком приличной телке и следует появляться в реале – костюмчик из короткого (до талии) черного жакета с широкими рукавами и белого длиннополого платья (вовсе без рукавов), с вырезом «под горлышко». Ни один мутакаллим бы не придрался.

– Мархаба, ну. Какие наглые у тебя партнеры, Эльмар-кальмар! – ласково рявкнула она, когда уселась за наш столик. – И ради него ты позвал меня сегодня в эту задницу? Я только собралась с подружкой в бассейн занырнуть.

– Это продюсер рекламных роликов Василий Пеньков, – в полном согласии с легендой представил меня клиент.

– И вам желаю процветания. Как здоровье вашей семьи, уважаемый Эльмар? Детей, родителей?

– Семьи-то? Да что с ней сделается? Давай без предисловий, – отмахнулся клиент. – Я хоть и правоверный, а достало. Хоть с тобой по-человечески пообщаемся.

«Может, спросить его заодно о здоровье жены?» – задорно подумал я, но быстро отмел эту самоубийственную мысль. Если не подеремся, то на заказе крест можно ставить однозначно.

– Пеньков? – нахмурилась Наталья. – Впервые слышу. Чего там продюсировать-то? Знай себе дерьмо впаривай.

– Я недавно в этом бизнесе, – сообщил я с вальяжностью в голосе, эдак гнусаво и мерзко. – Но быстро учусь. А вы, разумеется, Наташа? Какая у вас великолепная текстура.

– Не знаю, что за хрень вы имеете в виду, грудь или там задницу, только сейчас мне больше пожрать охота.

И где он только ее откопал, на каких задворках цивилизации? Да простят меня клиенты всех времен и народов, но такой вульгарной женщины я давно не встречал. Нет, чтобы сказать культурно: «дайте похавать», она такие обороты лепит, что даже у официанта уши завяли. Хотя он явно был тертый бублик, человек из прошлого века.

– Текстура – это цвет и все такое твоего тела, – поморщился клиент. – Загар тебе похвалили, крошка.

– А! Комплимент, значит. Ты тоже парень ничего, пиджачок вот только подкачал. Такие уже три недели никто не носит. Ну, где жратва?

Мне как гетеросеку, само собой, плевать на свою одежду, но бывают случаи типа такого, когда общее впечатление значит много. Таська, покопайся на модных сайтах, подыщи что-нибудь вечное – неохота каждую неделю подстраиваться под идиотскую моду. Окей?

Тут притащился шейх-официант и ловко расставил перед нами какие-то мудреные салаты, плошки с кебабом и бутылку райхани.

– Не хотите ли заклать животное? – поинтересовался он. – Имеется годовалый барашек, ленты, краска и все необходимое. Пока вы закусываете, повар приготовит из него наше фирменное блюдо.

– Завтра, – отмахнулся Эльмар. – Нынче мы торопимся.

Мы стали хрустеть овощами, скрипеть жареным мясом и хлебать белое вино, рассуждать на темы современного рекламного искусства. Я поведал, как не люблю выбираться из дому, потому что на линзы постоянно пролезают всякие логотипы и прочая шелупонь. Житья от них нет никакого, только в квартире и можно от рекламы спрятаться.

– А я думал, ты выискиваешь в роликах свежие идеи, чтобы спереть их, – подколол Эльмар.

– Нормальные ролики только в Сети показывают. К тому же ничего свежего в рекламном бизнесе нет, а есть тухлое и уже скелетообразное.

– Завернул, брат. А в каком ролике ты хочешь снять Наташку – в дрянном или дерьмовом?

– В отличном, ядрена Мона. Меня с «корифеями» не равняй, я круче стократно.

– Так ты меня в актрисы определил, что ли? – хмыкнула Эльмарова жена. – Видала я один по-настоящему тупой ролик! Там одна телка соблазняет другую с помощью новейшего фаллоса супер-конструкции. Порно в натуре.

– А что такого? – напрягся Эльмар. То есть это мне стало ясно, что он сделал стойку, будто собака на лису, а Наталья ничего не заметила. – Не знал, что тебе противны лесбиянки.

Она только засмеялась, а Эльмар от злости чуть пластиковую вилку не сломал, так ему хотелось про «Розалинду» спросить. Он в раздражении принялся дергать пиджак на уровне груди большими и указательными пальцами обеих рук. Мне было небезразлично его настроение, но прерывать беседу я не собирался.

– Сюжет там будет такой, – сказал я. – Я могу рассказать, если Наташу заинтересовала идея сняться в моем фильме. – Она пожала плечами, жуя кусок рыбы (а к этому времени уже притащили суп, и там такие рыбьи ошметки плавали). – Девка-малярша насмерть любит своего избранника, а он крановщиком работает на стройке. Вот она во время смены влезает к нему на башенный кран и делает ему минет. У этого лоха крышу сносит от экстаза, и он бетонной плитой, что на крюке висит, срубает на хер уже готовую кирпичную стенку. Тут я показываю очередь из мужиков, всякие там немытые прорабы и мастера, которые к этому крану выстроились, и сразу рекламный слоган.

Они оба с интересом уставились на меня. Видать, крепко их сюжет моего ролика зацепил.

– Редкая дурь, – брезгливо сказал Эльмар.

– Ну почему же, – возразила Наталья. – Очень жизненно. А что будешь рекламировать? Бетон или кран?

– Да что угодно! Каску на башке этой девахи, ее помаду, тушь, краску для волос, майку, депилятор, гель для груди, шампуни всякие, тату-салон, сережки, тампоны, трусы, кирпичи, крюк, стропы, подрядчика…

– Ну, если подрядчика – то это антиреклама получится.

– Плевать. В общем, был бы видеоряд, а объект рекламы туда не фиг делать запихать, типа помадный кант у члена. Ну как, будете девицей на кране, Наташа?

– А что, смачно!

Тут загремела чья-то тарелка, и мы с Натальей вздрогнули от испуга. Особенно я, признаюсь, потому что Эльмар походил на взбешенного быка и готов был пропороть меня вилкой. Чисто белый див! Он выставил прибор в мою сторону и сказал скрипя зубами:

– Мы обсудим твое предложение… Василий!

– Но я еще не доел!

– Спасибо за встречу! Полагаю, ты уже целиком изложил свою гениальную задумку? – напирая на «целиком», вопросил клиент. Я сообразил, что он имеет в виду сканер. Дескать, снял ли я с его жены метки, как намеревался, или попусту трепал языком, поедая дорогую пищу.

– Вроде как, – кивнул я и пошел в сортир.

Ресторан мне нравился, хотя больше я сюда наверняка никогда не приду – разве что по такому же дурацкому делу, как это. Вообще, смысла в таких заведениях с каждым годом все меньше, недаром здесь почти пусто. Чем реалистичней виртуальные забегаловки и чем вернее имитация изысканного вкуса всяких редких блюд, тем больше народу будет хавать свои сосиски дома, воображая, что лопает жареного осьминога. Это мое личное мнение, понятно? Прошу не затевать тут флеймы на отвлеченные темы, это только мне можно как автору «Кругов на воде».

В идеальном сортире я проверил дабир и убедился, что разговор за столиком записался прилично. И что метки с рафидов Натальи сняты – все пять, что она притащила на себе. Вообще-то карманный комп у меня довольно древний, ему уже лет сорок, но я привык к этому дабиру и менять его на новый не хочу. Он еще крепкий, и денег жалко. А память ему я недавно наращивал… Калам от него, правда, потерял, но и без него управляюсь, голосом.

Справлять нужду здесь было неловко, будто в доме-музее святого, так что я поглядел на себя в зеркало, увидел гениального молодого продюсера, закрепил этот образ и двинул обратно.