Страница 6 из 12
4
Андрей принес бутылку домашнего вина и держал ее в руках, не решаясь выставить на стол. Мэл помогла ему, спросив: «Будем путь из горлышка?» Хозяин вернулся на террасу со стаканами и вопросом: «За что будем пить?» И сбился на классику, словно отдавал гостье должное: «За мое здоровье пить глупо».
– Не знаю, что тогда со мной случилось, – сбивчиво начал лейтенант, – до сих пор не могу объяснить. Как передать простыми словами свое внутреннее состояние.
Он вел настоящую, не учебную цель, отчего был переполнен адреналином. До коренных зубов был забит тягучим раствором и не мог от него избавиться. Он словно показывал семитонной ракете пальцем: «Взять!» Был готов выключить высокое напряжение передающих устройств, наплевав на угрозы – «Мы убьем тебя», – но словно прикипел к экрану и ставил дикий эксперимент. Он вторгся в процесс «не на жизнь, а на смерть», испытывал кошмар наяву и уже не принадлежал себе.
Позже он вывел формулировку: поклонение технике на уровне рефлексов под дулом пистолета.
Мэл снова пришла на выручку.
– Не можешь объяснить своими словами, объясни техническим языком. Я пойму. Если нет – переспрошу. Я начну, хорошо? Ты был далеко от полигона, но мог буквально видеть, что случится там. На головку самонаведения ракеты поступит отраженный от лайнера сигнал, так? Установленное правилами стрельбы соотношение сигнала к шуму в десять децибел соблюдается, верно? Оператор аппаратуры управления головки выдает в кабину управления «разрешение пуска». Расчеты уверены, что сопровождают мишень на дальности шестидесяти километров…
– Однако они обстреляли гражданский самолет на дальности около трехсот километров и по лучу другого зенитного комплекса. Все верно. Вы словно стояли у меня за спиной и читали мои мысли. – Он прикурил и разогнал дым рукой. – На экранах индикаторов кабины управления «двухсотки» отметка лайнера идентична с отметками от малоразмерных и маловысотных целей. Они попадают в нижний, сильно изрезанный лепесток диаграммы радиолокатора.
– Я знаю, – покивала Мэлоди, поправляя прядку, упавшую на глаза.
– Операторы увидели на экранах индикаторов отметку от лайнера и приняли ее за сигнал от мишени. На экранах высветилась информация без дальности до цели.
– Почему?
Это был единственный вопрос, на который Мэл ответа не знала.
Андрей ответил прямо:
– Чтобы не получить два балла за пропуск учебно-боевой цели.
«Вот в чем дело», – снова покивала Унгер. И жестом руки попросила Андрея продолжить.
– Поэтому расчеты сразу же осуществили пуск ракеты. Им предварительно было известно, что появление цели возможно на дальности пятьдесят километров, и оператор при стрельбе выставил вручную «пятьдесят километров». Я бы тоже так сделал.
– А если бы после захвата лайнера операторы выбрали неоднозначность по дальности?
– Строб дальности ушел бы на реальное расстояние до цели. То есть высота сразу бы «ушла» на десять-двенадцать километров, а дальность – на триста, – пояснил лейтенант. – Именно это я видел на своем экране.
– Это и были координаты пассажирского лайнера.
– Да.
– Как же тебя угораздило, не пойму!
Из двух зол Андрей автоматически выбрал меньшее. Лучше и спокойнее признаться в халатности, нежели в злом умысле. Может быть, он поступил бы по-другому, имей он контакт с незнакомцем, угрожавшим ему расправой. Тот разделал Андрея под орех: либо ты выполняешь наши требования, либо пойдешь подыскивать камень на могилу. И скрылся, паразит, оставив свою мрачную тень. Она преследовала Андрея повсюду – дома, в полковой столовой, в аппаратной кабине. Тень была вооружена удавкой. В какой-то мере его признания Мэл были чистосердечными: он все это по глупости натворил, у него и в мыслях не было убивать кого-то. Однако слова незнакомца запомнил крепко и попытался защититься ими.
Он успел прикинуть другой вариант. Он наезжает на Унгер: «Мне приказали, не лезь в это дело». То есть болтает лишнее. А это конец. Успел подумать и о том, что это проверка. Что же, он из этой ситуации вышел с честью.
– Сам не помню, когда бы мне так не везло, – откровенно признался он, отвечая на вопрос Мэлоди. – Вы из Тель-Авива, стало быть, работаете на израильскую разведку.
– Поразительное умозаключение, – усмехнулась гостья.
– В каком вы звании?
– Со вчерашнего дня я капитан. Вижу, тебе полегчало.
– Выговорился. Словно камень с души упал. Только в чью пользу я выговорился?
– Пока что в свою, – ответила Мэл после короткого молчания. – А дальше время покажет. Живи, Андрей, и постарайся забыть о нашем разговоре. Надейся на то, что он не возобновится. Я заметила, у тебя заборчик хиленький. Надо бы починить. – Мэл передала лейтенанту три тысячи долларов. – Чистый листочек бумаги найдется? Напиши: получил от капитана Мэлоди Унгер три тысячи долларов за информацию, имеющую отношение к моей работе на должности такой-то в войсковой части такой-то. Число, подпись.
– Ни хрена себе!
– Это твой ответ?.. Не бойся, это всего лишь бумага. Ракетой с системой самоликвидации мы тебя не видим. Ты действительно дал нам информацию…
– Но денег я не просил, – перебил Андрей.
– Откажись от денег, – спокойно заметила Мэл. – Так и напиши: информацию предоставил безвозмездно. Прибавь: «Извините, я не знал, что расследование выйдет за пределы полигона, хотя рассчитывал на это».
– А может, написать: одна моя ошибка меня ничему не научила, разрешите совершить другую?
– Если ты полный дебил, напиши. Ты на Украине, а не в США. Это в Штатах ты мог бы гаркнуть своему начальнику: «Я хотел победить, сэр! Пассажиров самолета размазало по земле, с тех пор я не улыбаюсь». И тебя простили бы. И орден дали со словами: «Мы гордимся тобой, солдат! Ты научился бегать, не умея ходить!»
– Вы умеете успокаивать.
– Работа такая. Плесни-ка еще винца, Андрей Викторович. Говоришь, с собственных виноградников? Урожай, пришедшийся на миллениум? Классно!
Мэл дала Андрею номер телефона:
– Позвони, если возникнут трудности. Скажешь, что тебе нужна Мэлоди, продиктуешь абоненту свой номер телефона, будешь ждать моего звонка или меня лично. Там посмотрим.
Глава 2
ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ
1
Крым, месяцем ранее
…«Брэдли» застрял в болоте «по уши», по самую башню. Механик-водитель чесал голову и повторял одно и то же: «Вы мне не поверите! Полетел трак на правой гусенице! Полетела лебедка! Нам не выбраться!» На вопрос «Что не полетело на БМП?» водитель ответил: «Термодымовая аппаратура для постановки дымовой завесы».
– Надо вытаскивать этот гроб! – Евгений Блинков отвел в сторону бойцов своей подгруппы, оставляя возле «Брэдли» командира, механика и наводчика. Экипаж не мог оторваться от двадцатитонной машины, три пары глаз проникали внутрь американской брони и украинского болота.
– Дважды два – четыре, это понятно. А вот два плюс два – это дайте подумать, – оценил ситуацию Николай Кокарев. – Что будем делать, Джеб?
Начало совместной российско-украинской учебно-боевой операции прошло на «ура». Подразделение диверсионной группы высадилось с корабля на необорудованный берег, бойцы захватили БМП, обезвредив украинский экипаж и десантный расчет машины. Места командира, механика и наводчика заняли сами курсанты диверсионной школы. И загнали средство передвижения в болото. Условный противник передвигался на таких же «братских могилах пехоты» и танках, в основном на «Брэдли» и «Абрамсах», списанных Пентагоном после операции «Буря в пустыне» и переданных в войсковые части Украины. Основные силы были брошены на поиски российской диверсионной группы, а та, маскируясь под условного противника, также передвигалась на американских бронемашинах.
Можно бросить чертову железку и выходить к объекту, подлежащему ликвидации, но не на что списывать рядовую, оттого обидную, ситуацию, при которой диверсанты утопили машину.