Таймер для обреченных

3

Евпатория

За пять лет и четыре месяца изменилось многое. Андрей Карпатов стал взрослее, в прошлом месяце он отметил двадцать девятый день рождения. На его погонах прибавилось звезд – теперь он капитан, командует зенитным комплексом С-200 и видит себя командиром зенитно-ракетного полка. Но не видит в этом обещанного стремительного продвижения по службе – скорее всего о нем забыли. А он – нет. Видно, план не сработал, думал он. Лайнер был сбит, люди погибли, а объединенного командования вооруженными силами двух стран нет и в помине. Наверное, работа была поставлена по принципу «выйдет не выйдет», а с Андреем, как с девкой, ничего не станется.

Пес неизвестной породы состарился и все реже подбегает к калитке. Забирается на будку и греет на солнце свои старые кости.

Андрей так и не женился. Его российские коллеги из состава Черноморского флота непременно подыскивают украинских невест, а капитан Карпатов словно ждет русскую. Отец стоит над душой: «Женись на еврейке, дубина! Они умные, однако».

Еврейка. Хитромудрая Мэлоди Унгер. Одна из тех, кто мог испортить настроение зенитчику при упоминании ее имени. С одной стороны, звучит это комично, с другой – натуральное поминание нечистой силы. И поминальный листочек имеется. Андрей сохранил номер телефона Мэлоди, на его взгляд – вещь бесполезную. Наверняка номер не раз изменился. Но не поменялся график получения «премиальных». Раз в полгода Андрей получал три тысячи наличными. Приходили разные люди. Привет – привет. Семена заказывали, Андрей Викторович? И – бух в ладонь конверт с «зеленью»! «Не забывают, суки, напомнить о точном промахе. Твари, паскуды, когда вы от меня отстанете?!» Тем не менее Андрей ждал «премиальные». Купил корейскую машину, сделал в доме капитальный ремонт, перекрыл крышу. На вопрос родителей «Деньги откуда?» отвечал грубо: «От верблюда!» В свободное от дежурств время подрабатывал частным извозом.

Вот и сегодня он выехал на «Киа» и – о, удача! – сразу же подцепил клиента на автовокзале.

– Куда едем? – весело спросил он, глядя на отражение клиента в панорамном зеркальце.

– Покатаемся по городу, – ответил чернявый, лет сорока пяти пассажир со вздернутым носом и полоской усов. И добавил: – Здравствуйте, Андрей Викторович.

– Так и знал! – скрипнул зубами капитан.

– Знали что?.. Ведете вы себя неосторожно, поаккуратней надо. К вам в машину сядет старый знакомый, которого вы подзабыли, назовет вас по имени, а вы: «Так и знал!» Что, нервы не в порядке? – продолжал спрашивать Яков Новицкий.

Новицкий был резидентом «Амана» в Крыму, и ни один приказ агентам не прошел мимо него по определению. До эмиграции в 1988 году в Израиль Яков служил в ракетном полку, дислоцированном в Нижнем Тагиле. На него отдел идеологической и воспитательной работы в дивизии возымел обратное действие. Ракеты четвертого поколения, нацеленные на запад и восток, и его перенацелили на эти стороны света. Он точно знал, что рванет на родину предков, и его не перехватит ни одна многотонная болванка. В Израиле Яков окончил разведшколу. Имея двойное гражданство, открыл в Севастополе ресторан еврейских блюд «Таам тов», что означало «Хороший вкус».

– Не останавливайтесь, – предупредил он Карпатова, – кружите по городу. Вы должны запомнить следующее. Первое – заступить на боевое дежурство 3 марта. Помните свое расписание?.. Проблемы с устным счетом? Вы дежурите в этот день?

Новицкий на своем опыте знал, какие трудности могут возникнуть при заступлении на боевое дежурство, особенно в дивизиях, дислоцированных в степной местности. В метель личный состав заступающих дежурных смен по нескольку суток добирался до боевых позиций. В Крыму в этом вопросе было намного проще. Андрей обслуживает не двухсоттонную Р-36М «Сатану», улетающую на пятнадцать тысяч километров. У него могут возникнуть трудности иного характера, а задача Новицкого – помочь ему в преодолении всех проблем.

Андрей с минуту успокаивался, еще какое-то время подсчитывал.

– Нет, – наконец отозвался он. – Я дежурю 1 марта, на этот день назначены регламентные работы, и 4 числа.

Он взял направление к городской курортной зоне, тянущейся вдоль побережья. Затем передумал и развернул машину на северо-восток, где раскинулась промышленная часть города.

– В вашем полку практикуется подмена дежурств?

– Нечасто. По болезни, по семейным обстоятельствам могут поменять смены.

– Выберите одно из двух. На ваше усмотрение.

– Что должно произойти 3 марта?

Андрей предвидел ответ, но все же спросил. Как и пять лет назад, его до коренных зубов забило тягучим адреналином. Он сидел за рулем своей машины, но чувствовал себя в аппаратной кабине и на огромном расстоянии управлял ракетой. Ему еще раз напомнили, что он не принадлежит себе.

Он слушал и не слышал израильского разведчика, который монотонно сыпал характеристиками и параметрами цели – скорость, эшелон, маршрут, отражающая поверхность.

Андрей перебил его:

– Вы не берете в расчет погодные условия.

Бывший ракетчик отрезал:

– Бросьте! Атмосферные условия не помешают наблюдению за целью и условиям стрельбы. Тем более что стрелять вам не придется. За вас это сделают другие. От вас требуется создать условия, которые ничем не отличались бы от условий в октябре 2001 года.

– Чей будет самолет?

– Государственную принадлежность летательного аппарата вы определите с помощью средств опознавания. На самолете наверняка будет приемник запросных сигналов. Вы увидите на индикаторе условную метку, она высветится рядом с отметкой от «своего».

– Своего?

– Не прикидывайтесь дурачком, Андрей Викторович. Самолет противника на запросный сигнал РЛС не ответит. «Свой» или «чужой» – не это вас должно волновать. Вас должны волновать деньги. Двести пятьдесят тысяч долларов.

– Сколько?!

– Руль крепче держите.

Андрей впился в баранку так, что пальцы побелели. Не мог поверить в эту баснословную сумму, как не мог поверить в то, что получит эти деньги.

– А если я откажусь? За эти годы я столько раз вздрагивал, что уже ничего не боюсь.

– Хорошо. Вернемся к автовокзалу.

– Уже уезжаете?

– Подберем одного типа.

– Типа Вия?

Новицкий промолчал.

Прошло двадцать минут, а капитан Карпатов вздрагивал уже во второй раз. Он узнал человека, который по-хозяйски распахнул переднюю дверцу авто и занял место рядом с водителем. «Не может быть…» Андрей бессильно опустил руки. «Мне все это снится…»

Рядом с ним сидел командир противодиверсионной группы зенитно-ракетного полка старший лейтенант Роман Парубный. Его подразделение выполняло функции по охране объекта, посменно заступая в караул, но его костяк – отряд антитеррора.

Месяц назад старлей продал офицерские хромовые сапоги и был рад выручке. Теперь он мог менять сапоги хоть каждый час с равнодушной миной на лице. Все изменилось со встречи с Новицким. Сидя за столиком ресторана в центре Евпатории и слушая Якова, Парубный раскинул мозгами: и он сможет стать ресторатором, если примет для начала пять тысяч долларов. Идиотское предложение. Какой дурак откажется принять пять «штук»? А потом еще сотню. Вербовка старлея прошла в классическом стиле и была обречена на успех. Якову даже пришлось осадить Парубного, который рвался в бой со своими инициативами. В первую очередь он предложил несколько надежных парней из своего подразделения с условием, что обработает их сам. На что Новицкий ответил категорическим отказом. Вербовка – это его дело. Диверсионная группа Парубного теперь насчитывала одиннадцать отщепенцев, за деньги готовых выполнить любую грязную работу. На вопрос Якова: «Ты сможешь убить человека?» – украинские спецназовцы отвечали односложно: «Легко». Примерно с таким определением Новицкий создал диверсионную группу.

Парубный начал вполголоса:

– Не дергайся, капитан. С этой минуты я присматриваю за тобой. Увижу что лишнее, поправлю тебя своими методами. Ты получил инструкции? Отвечай! – повысил он голос и скосил глаза на Карпатова.