Страница 5 из 19
– Что мы можем выжать из этого? – спросил банкир.
– Смотря какие цели ставятся, – ушел от прямого ответа Адамский.
– Сделай все, чтобы эта жаба – ты знаешь, кого я называю жабой – долго плавилась под моим паяльником. Лучше – лудильником.
– Нет такого инструмента, – мягко возразил Герман.
– Так изобрети его!
Адамский знал «жабу» по имени и что такое предприятие ЗАО «Прибор-Экспорт» тоже. Это раздолбанный завод, фактически голые стены, зато с государственным договором на восстановление солидной части разрушенного нефтегазового комплекса Чечни. Масштабная подготовка, предшествующая покупке грозненского предприятия, вылилась в преамбулу банкира: «В России, чтобы получать нормальную прибыль, нужно купить весь бизнес целиком. Был бы «Прибор-Экспорт» «дочкой» «Роснефти», я бы не стал тратить деньги зря, будучи съеденным «мамой». Специфика заключается в рабочих местах, занятости, местной политике и – главное – нефти. Попробуй съешь».
– Гаденыш! – снова взорвался Матиас. Он плеснул в бокал коньяка, запенившегося с остатками шампанского, и сделал приличный глоток. – Я могу поименно назвать банки, которые оперативно подчиняются ему, и все вместе они заинтересованы в покупке предприятия. Вот так, используя кремлевские рычаги, эти суки решили его судьбу в свою пользу.
Банкир прошелся по кабинету, остывая с каждым шагом. Теперь он привычно рассуждал вслух и будто не замечал Германа Адамского.
– То просится называться обычными разборками между Москвой и провинцией – если бы провинция не называлась Чечней. Груздев встал на капитанский мостик, плохо представляя себе, что творится в трюме, кубриках, что за матросы собрались на этом судне. Я могу легко поднять бунт на корабле и показать этому элитному гаденышу всю прелесть змеиного болота.
– Я могу взять эти документы? – спросил Герман, в очередной раз прослушав всю речевую гамму босса.
– Да. Я бы посоветовал тебе позвонить Руслану Гарееву. Вызови его, нужно поговорить с ним.
Они были на «ты». Тем не менее Адамский избегал «тыкать» начальнику – лишь в крайних случаях, когда он был недоволен боссом, пренебрегшим тем или иным советом.
Матиас указал на совбезовский документ в его руках:
– Мне кажется, это и есть руководство к нашему лудильнику.
– У меня вопрос.
«Можешь спросить», – жестом разрешил банкир.
– Пошел бы ты на крайние меры, если бы в списке проверяемых объектов значился грозненский «Прибор-Экспорт»? – И сам же покачал головой: «Вряд ли. Грозненское предприятие трогать нельзя, по поводу любого ЧП на нем скажут: месть банкира».
Банкир промолчал. Тем не менее спросил:
– Еще вопросы есть?
Вопросов не было.
– Откуда у тебя эти документы? – Как раз тот случай, когда Адамский грубо, будто показывал на него пальцем, «тыкал» начальнику. – Мне нужно знать имя человека, где он работает и каким образом он заполучил их. Кто он? Михаил Косоглазов?
Адамский задал несколько вопросов, делая небольшие паузы. Матиас ответил сразу, пакетом, на последний:
– Да, он. – Банкир пересел на диван и попросил Германа присоединиться к нему. Дотянулся до светильника и включил свет. – У тебя есть что-то конкретное?
– У меня есть конкретный план, но в нем Косоглазов проходит свидетелем.
Матиас некоторое время не сводил с собеседника глаз.
– Я не люблю этого слова. Свидетели нам не нужны. Тебе нужен нал?
– Да, и много. – Адамский назвал сумму. Матиас коротко покачал головой:
– Только не ошибись.
Он устроился поудобнее на диване, положив ногу на ногу, и слушал Адамского. План, рожденный в его аналитической голове, Алексею Михайловичу понравился. И даже сумма, которую запросил на это мероприятие Адамский, в этот раз ему не показалась большой. Если акция выгорит, он может рассчитывать на премиальные. Как всегда, рассчитывал на них и майор Косоглазов. Он же майор-секретарь, а теперь еще и свидетель.
– Стечение некоторых обстоятельств позволяет убрать майора и не навести подозрения на нас. В общем и целом я остался доволен работой парней Виктора Семенова.
Матиас кивнул. Семенов возглавлял службу наружного наблюдения. А вообще похвала из уст Германа прозвучала намеком на дополнительное вознаграждение.
– Они выяснили следующее, – продолжал Адамский. – Три дня назад майор Косоглазов подрезал на перекрестке «Жигули» шестой модели, в результате его джип «Паджеро» получил серьезные повреждения. Майор поставил его на ремонт, а сам пересел за руль «Тойоты», принадлежащей шурину. Последний имеет три машины и две квартиры.
– На чем он нажился? – мимоходом поинтересовался банкир.
Герман пожал плечами:
– Какая разница. Меня устраивает любая сфера бизнеса косоглазовского родственника. А нынче в любом бизнесе есть трения, конкуренты и их зубы.
– Про зубы я знаю больше тебя, – медленно и со злостью напомнил банкир. – Что еще?
– Еще конкретная работа: завтра Косоглазов едет в Чехов к матери. А сегодня…
– Сегодня приезжает Руслан Гареев, – снова напомнил Матиас. И рассмеялся. Руслан был наполовину ингушом, наполовину чеченцем. Ходячая боевая единица расколовшейся республики. – Когда мы впервые встретились, – вспомнил банкир, – он рассказывал, как в детстве его по-русски кормили с ложки: «За маму, за папу».
Этот разговор имел прямое продолжение. За маму Руслан совершал теракты в Чечне, а за папу-ингуша – в Ингушетии. За всех вместе – на всей беспредельной территории России. Он был близок к террористу №1, который допрыгался на минном поле, но с успехом прихрамывал в ту же Ингушетию мочить плохих «мусорных» ингушей и принимать помощь от хороших. Ему было тридцать пять. Высокий, сильный, сухопарый, светловолосый. Возглавлял боевой отряд при Министерстве экономики Чечни, держал под рукой до тридцати наемников – как чеченцев, так и «пришлых», к которым относились дагестанцы, русские, арабы. Все прошли хорошую подготовку в диверсионных лагерях и в любую минуту были готовы к работе.
Руслан приехал в Москву на второй день после звонка от банкира и первым делом отправился в его офис. Хотя была мыслишка позвонить в проездные ворота Боровицкой башни, залечь под парапетной стенкой и устроить подошвенный бой, обстреливая все, что находится на уровне брусчатки.