Страница 15 из 16
12
Ширяева проснулась рано. Балкон был открыт, и ей показалось, что утро промозглое. Она подернула плечами, потянулась рукой к будильнику, поворачивая его к себе: половина пятого. Еще пять минут, решила она, тщетно пытаясь согреться.
Ее качнуло в сторону, когда она встала и с полузакрытыми глазами вынула из прикроватной тумбочки одеяло.
Пять минут затянулись надолго, женщина проснулась окончательно только к девяти часам. Включив радио на кухне, она прошла в ванную, оставив дверь открытой. Из зеркала на нее смотрело опухшее лицо, обрамленное всклокоченными после сна волосами.
Валентина достала с полки краску для волос и приготовила краситель в чайной чашке. Начиная с затылка, она равномерно нанесла краску и несколько раз прошлась по волосам расческой.
Пока волосы прокрашивались, она вскипятила чайник и заварила крепкий кофе. Недопитую бутылку коньяка убрала в холодильник. Вопреки привычному, приготовила завтрак и через силу поела.
Приняв ванну, она уже с удовлетворением осмотрела себя в зеркале. Волосы хорошо прокрасились, скрывая не только седину, они приобрели светло-каштановый оттенок.
Женщина набрала номер телефона старшего следователя городской прокуратуры по особо важным делам. Трубку никто не брал. Стоя на балконе, Валентина выкурила первую сигарету. Голова слегка закружилась. Невольно вспомнился вчерашний день, гость, отнесшийся к ней с вниманием, и разговор, который она помнила от начала до конца. Чувствуя неловкость, женщина нахмурилась: черт ее дернул за язык рассказать всю подноготную своей семьи.
Словно реабилитируясь перед Сергеем, Валентина прибралась на кухне, вымыла пол, периодически пытаясь соединиться с Маргеловым.
Наконец в половине двенадцатого следователь снял трубку. Он не очень обрадовался звонку бывшей коллеги, но от встречи не отказался, назначив ее на 14.30 у себя в кабинете.
Поблагодарив Маргелова, Валентина подумала, что успеет забежать в парикмахерскую и на вещевой рынок.
13
Ширяевой пришлось немного подождать в коридоре прокуратуры, пока Маргелов вел допрос. Все было знакомо в этом здании, где она начинала работу в качестве следователя. Стены были обшиты древесными плитами со светлой полировкой, лампы дневного освещения без плафонов, которые, наверное, так и лежат в подсобке на первом этаже. Правда, линолеум другой: вместо темно-коричневого с аляповатым рисунком сейчас под ногами Валентины лежал современный, под паркет. И двери кабинетов не претерпели изменений – очень высокие, обитые темным кожзаменителем.
Маргелов освободился минут через пятнадцать. Не переступая порога кабинета, он оглядел коридор и кивнул Ширяевой:
– Заходи. – Открыв форточку, следователь кивнул на свой рабочий стол: – Не хочешь посидеть?
– Хочу, – совершенно серьезно ответила Валентина.
Маргелов хмыкнул и вернулся за стол.
Оба молчали. Следователь, посмотрев на Ширяеву исподлобья, открыл сейф и достал папку с делом.
– Ничего нового, Валя, – сказал он. – Ни одной зацепки. Все факты указывают на то, что девочку убил Илья. Об отце Светы Михайловой пока мы говорить не будем, его вина доказана. Осталось приобщить к делу характеристики с места его работы и передать дело в суд.
Маргелов еще в коридоре отметил изысканный аромат дорогих духов посетительницы. И вообще поначалу он не сразу узнал в ней ту женщину, с которой когда-то вместе работал, а за последнюю неделю встречался два раза. Раньше она все время куда-то торопилась, мало следила за своей внешностью, была сухой и раздражительной. Сейчас перед Маргеловым сидела респектабельного вида женщина, в какой-то степени помолодевшая, в элегантном темно-зеленом костюме, с которым удачно гармонировал пепельного цвета нашейный платок. Казалось, что Илья своей внезапной смертью словно развязал матери руки, и она вдруг почувствовала себя женщиной, обнаружив в себе изысканность, стиль. До какой-то степени все это было естественным, если бы не та скорость, с которой произошло перевоплощение.
Маргелов досадливо поморщился и подумал про себя, что не прав. Может быть, в нем зародилась зависть, когда совершенно свободно, не чувствуя себя стесненной в дорогом костюме, словно носила такие всю жизнь, посетительница непринужденно зашла в его кабинет, раскованно устроилась на стуле и прикурила сигарету.
Он видел сотни женщин, являвшихся к нему на допрос, чьи манеры напоминали поведение Валентины. От них также исходил запах дорогих духов, на пальцах сверкали перстни. Но он больше отмечал их глаза: у кого плутоватые, у кого напуганные, кто-то умело делал их бесстрастными. Вот только ни у одной из них не было таких усталых, глубоко запавших, изнеможенных глаз.
Побарабанив по папке пальцами, Маргелов прервал молчание, повторившись:
– Валя, ты долгое время проработала следователем, не мне тебе объяснять, что вина Ильи полностью доказана. Свидетелей нет, но есть судебная медицина. У Ильи лицо было исцарапано, а под ногтями девочки судмедэксперт обнаружил фрагменты именно его кожи. На одежде и руках всюду кровь жертвы. У меня есть заключение психолога, где подчеркивается, что человек с болезнью Дауна, в принципе, способен на непредсказуемые действия. Не исключаются ни насилие, ни убийство.
– Есть схожие случаи? – спросила Ширяева.
– Я не искал, – недовольно ответил Василий, из-под нависших бровей близко посаженными глазами глянув на Валентину.
– Так поищи.
– А если я не найду? Что от этого изменится? – проявлял он свойственное ему упрямство, а точнее, нежелание усложнять себе жизнь.
– Дашь посмотреть дело? – Валентина смотрела на следователя неотрывно.
– Валя, в твои обязанности входит не борьба с преступностью, а лишь осуществление правосудия.
– Ты мне зубы не заговаривай, Вася. Кстати, можешь меня поздравить: вчера я подала в отставку. А теперь скажи мне, что ты не слышал об этом.
– Слышал, ну и что?
– Дай посмотреть дело. – В голосе Ширяевой прозвучали требовательные ноты.
Маргелов выругался и нехотя поднялся со своего места. Подойдя к двери, он закрыл ее на ключ.
Ширяева пересела за стол следователя и принялась за изучение дела. Изредка поглядывая на женщину, следователь видел, как она покусывает губы и нервно затягивается сигаретой.
Валентина пыталась найти ошибки в ходе следственной работы, недоработки, за которые впоследствии можно зацепиться.
"Так, протокол следственного действия... Признаки орудия убийства, расстояния от неподвижных ориентиров... Все правильно. Фотографии... обзорные снимки, угловые, детальные с масштабной линейкой. Все верно. Здесь ничего не найти, Василий свою работу знает. Так, что там дальше... Нож... Работа медэксперта... Микрочастицы волокон ткани одежды, поврежденные ножом. Соответствуют... Микрочастицы органов потерпевшей... Трассы на предметах одежды, на коже и органах потерпевшей, возникшие в результате повреждения ножом... Кухонная терка... Пропустим... Удавка в виде детской скакалки... Так, следы пота опущены... Запах, перенесенный на потерпевшую при ударе ножом... Не вижу. Пропущено. Следов металлизации нет. Предметы были изъяты в присутствии... с принятием мер... в медицинских перчатках... Дальше. Опросы соседей. Не в состоянии давать показания... Позже... Кто это? Слесарь-сантехник... Интересно. Это уже кое-что... Кувалда как вещественное доказательство хранится в опечатанном помещении..."
Валентина закрыла папку и потянулась к пачке сигарет.
– Много куришь, – заметил Маргелов.
Не отвечая, Ширяева махнула рукой.
– Нашла что-нибудь? – поинтересовался он.
– Так, кое-что, – неопределенно ответила Валентина. – Есть пара замечаний к судебным медикам.
Василий знаком попросил Ширяеву освободить его рабочее место и открыл замок на двери.
– И все? – спросил он, усаживаясь за стол.
– Да нет, Вася. Тебя не насторожил тот факт, что никто не слышал криков девочки?