Легионеры

– Вы щуритесь, – заметил Щедрин, пристально глядя на собеседника. – У вас плохое зрение?

– У меня плохое настроение, – коротко пояснил Гришин, думая, что этот вопрос консультанта лишний. О здоровье легионеры будут отвечать не в этом кабинете и не этому человеку, который походил на адвоката средней руки или на не совсем удачливого психолога. А больше на журналиста.

– Похоже, вы не первый день ищете подобную работу. – Хозяин конторы развел руками. – Что ж, война в Афганистане – пора сенокоса.

– Почему вы так решили? – спросил полковник, понимая, однако, куда клонит его собеседник: своим вопросом и ссылкой на бум вокруг Афгана консультант попытался выяснить неважное настроение клиента. А может, понял оплошность, задав вопрос о плохом зрении?

– Обычно в наш офис обращаются уже после посещения фирм-однодневок, – пояснил Алексей. – Там, прикрываясь американским военным атташатом, сидят обычные мошенники. Козыряют визитками атташе и его помощника, приводят несуществующие цифры: они якобы получили запрос на десяток-другой тысяч бывших военных, желающих подзаработать в Афганистане. Я, например, не люблю это определение.

– Какое именно?

– Наемник.

– Предпочитаете «солдат удачи»?

– Нет. Просто профессиональный военный, который хочет получить за свою работу достойное вознаграждение.

– Так почему вы решили, что я не п-первый день ищу работу? – настаивал Гришин.

– По вашему нервозному лицу, – попытался объяснить Алексей, видя больше: лицо изможденного неизлечимым недугом человека. – Вчера к нам обратился молодой человек, имеющий неосторожность поверить мошенникам. Их десятки по стране, а доверчивых людей – тысячи. Тысячи тех, кто хочет заработать, а кто – просто убивать. Так вот, тот парень заключил с авантюристами контракт и отдал деньги на проезд до места назначения – порядка пятисот долларов. Нужно ли говорить о том, что эта фирма прекратила свое существование? Вчера он срывал злость на мне и пытался уличить в обмане.

– Сел Иван-дурак на коня-дебила.

– Что? – удивился консультант.

– Это я про молодого человека, которого кинули.

Полковник вернул указ, заметив:

– Обычно ООН действует на уровне с-советов и деклараций.

– Не совсем верно, – отозвался Алексей. – Собственно предыстория создания Центра берет начало с конгресса стран – членов ООН в Гаване в 1991 году. Затем последовало продолжение на международном семинаре в Суздале в том же году и на Всемирной конференции ООН по вопросам борьбы с международной преступностью в Неаполе в 1994 году. Последняя попытка противостоять террору произошла вскоре после терактов в Соединенных Штатах Америки в узком составе Совета Безопасности ООН, где было принято решение о создании этого специального ведомства.

– Сколько вы платите?

– Хочу заметить следующее, – приосанился неопрятный консультант. – Мы не рассчитываем на месяц или два. Опять же говоря словами из постановления, мы задействуем в работе профессионалов разного уровня, включая силовые. Если хотите, наращиваем темпы по организации временных диверсионно-разведывательных подразделений для проведения конкретных силовых операций.

Гришин кивнул. Подобная практика широко применялась еще в Советском Союзе, когда резервисты и штатные бойцы диверсионно-разведывательных отрядов отбирались для проведения именно конкретных силовых операций. После чего отряды распускались.

– Силовая операция включает в себя комплекс определенных мероприятий, – пояснил консультант, – включая так называемую карантинную подготовку легионеров. Она включает в себя несколько дисциплин.

Он извлек из ящика стола очередной лист бумаги и зачитал:

– Специальная: учебно-тренировочные и боевые упражнения, бои холодным оружием, теория, снаряжение, медицина. Огневая: практические стрельбы из стрелкового и специального оружия. Минно-подрывная: практические подрывные работы. Разведывательная: сведения о противнике, его вооружении, тактике, местах базирования; ориентирование на местности, топография, маскировка. Радиотехническая: правила и способы ведения связи, кодирование и расшифровка передач по спецтаблицам. Общая: рукопашный бой; выживание в различных условиях. Парашютно-десантная подготовка.

– Вы военный? – поинтересовался Николай.

– Военный журналист, – последовал кивок собеседника.

– Как вы заполучили эту работу, если не секрет?

– Тайны никакой нет. Наша фирма – посредническая, мы снимаем определенный процент с головной фирмы, которая находится в Германии. Но контракты и страховку оформляем мы. За теми, кто прошел отбор, приезжает покупатель. Вы военный и знаете этот термин.

Полковник кивнул: да, знаю. И переспросил:

– Так сколько вы п-платите?

– Тридцать тысяч американских долларов. Страховка – сто тысяч. При условии полной открытости клиента. Вот пример, если хотите.

Щедрин извлек из ящика папку и раскрыл ее.

– К нам обратился человек – его фамилию опущу. Находится в федеральном и международном розыске. Одним словом, он военный преступник…

– Думаете, после операции, если он останется жив, его как военного преступника не передадут в руки гаагскому трибуналу? – спросил Гришин. – Могу вас просветить. Прокуроры военного трибунала в Гааге считают: для выдачи преступников вообще не требуется никаких доказательств. Существует Конституционный суд России, который аннулирует любой указ ООН, включая и тот, где речь пойдет о выдаче военных преступников у себя в стране. Такое уже случалось не раз.

– Откуда вы знаете?

– Потому что сам разыскиваюсь Интерполом. Пришлось засесть за изучение юридических бумаг.

– Мир меняется на глазах, – повторил Алексей набившую оскомину фразу. – Иммунитет, о котором идет речь в указе, позволяет устранять возможные препятствия юридического характера. Полагаю, этот документ вам незнаком. Точнее, вы познакомились с ним только что. А наши гарантии – это деньги, адресная страховка. Вы называете имя человека и его адрес. Вот и все. Мы не берем ни копейки, все учтено вплоть до расходных материалов. – Консультант указал на ксерокс, принтер, возле которого лежала пачка чистых листов бумаги.

Наверное, этим жестом он предлагал клиенту определиться: дать согласие или отказаться. Что также нашло подтверждение в повороте головы к монитору и касании пальцами клавиатуры.

– Я согласен.

– Отлично, – без воодушевления произнес Щедрин. – Сейчас составим контракт.

– Вы подписываете соглашение со всеми без исключения или?..

– Вы проницательный человек, – похвалил собеседника консультант, однако его глаза остались чуть напряженными, что не понравилось Гришину. – Нет, конечно, – продолжал Алексей. – Большинству мы даем неделю, чтобы определиться самим и дать время на размышление клиенту. Процент отсеивания велик, порядка восьмидесяти.

– Я исключение? – спросил полковник.

– Да, – покивал собеседник. – Пятый, если мне не изменяет память, с кем мы сразу составили договор. Вы бывший офицер старшего состава, командовали отрядом особого назначения и прочее.

– А если я обманул вас?

– Вы не получите деньги, – натянуто улыбнулся консультант, – и потеряете время.

– Есть другие варианты работы?

– Могу дать еще один адрес. Однако там вам предложат самостоятельно добираться до Афганистана, в одиночку или же небольшой группой искать террориста номер один. За живого Усаму вы получите пятьдесят миллионов долларов, за мертвого – тридцать. За лидеров его движения «Аль-Кайда» – от трех до пяти. Один шанс из миллиона. Но все без обмана, обещанные деньги вам выплатят безоговорочно. Группа арабских миллионеров – десять человек, если мне не изменяет память, – чтобы противопоставить себя арабским террористам, создала фонд с направлением на поимку бен Ладена и лидеров террористических организаций. Подобно нашему агентству, там есть контора во главе со специалистом по найму бойцов армейского спецназа, спецназа госбезопасности. Он набирает наемников в «частную армию». Фонд – свыше пятидесяти миллионов долларов. А у нас вы, не ломая голову, под чутким руководством и меньше рискуя, выполняете конкретное задание и не гоняясь за птицей удачи.