Прокаженный король

— Я был бы не менее счастлив узнать, в чем меня обвиняют, — сказал я, внезапно раздражаясь. — Я — доктор гуманитарных наук, приват-доцент-юрист. Эти господа из школы, быть может, возьмут на себя труд, по крайней мере, сказать…

— Вы заблуждаетесь. Никто не оспаривает ваших званий. Скорее вас боялись бы…

— Почему?

— Потому, что вы назначены были при сильной поддержке известных политических деятелей.

— Ах! Вот что. Недурная комбинация, — сказал я с горечью.

— Вы понимаете, у этих господ, без сомненья, имелся другой кандидат. Вы перешагнули через него. Естественно, что они испытывают некоторое чувство обиды…

— И поэтому они посылают меня на такой важный пост? Забавный способ охранять вверенные им интересы.

Губернатор покачал головой.

— Вы еще новичок в административных делах, — сказал он. — Все это уладится, приучайтесь видеть вещи только с их хорошей стороны. Вы едете в Ангкор вместо того, чтобы ехать в Ханой. И там вам будет значительно лучше. По крайней мере нет этой светской карикатурной жизни, подражающей Франции. Нет этих ничтожных друзей. Полная свобода на лоне восхитительной природы. Ах, если бы я был на вашем месте!.. Верьте мне и радуйтесь вашей участи.

— Господин губернатор, я не забуду вашей любезности. Когда я должен ехать?

— Вот это лучше! Ехать? На этой неделе. Но особенно нечего торопиться. Отсюда до Ангкора — пятьсот шестьдесят километров. Вы проделаете их в два этапа. Разумеется, я предоставлю в ваше распоряжение автомобиль. В Пномпене вас встретит мой коллега, главный резидент Камбоджи — он будет предупрежден. Ну, полноте, бросьте этот мрачный вид!

— Благодарю вас, господин губернатор. Могу ли я уехать завтра утром?

— Завтра утром? Это не очень мило с вашей стороны, я бы хотел вас немного удержать здесь, показать вам Сайгон — он стоит этого. Подождите, сегодня как раз официальный вечер. Вы, быть может, заметили — на рейде стоят два американских броненосца, «Nevermore» и «Notrumps»?

— Да, я их видел.

— Это лучшие суда из отряда Филиппинских островов. В честь их командира, адмирала Джеффри, я и даю сегодняшний бал. Вы будете на нем, — вас позабавит это зрелище, вы обещаете?

Я обещал. Только из вежливости, уверяю тебя. Тем временем бой доложил о прибытии первых приглашенных. Губернатор встал, затем, подумав, сказал:

— Кстати, на этом вечере, быть может, будет ваш предшественник, господин Тейсседр, он уезжает завтра, он тоже приглашен. Я его хорошо знаю, он способен наговорить вам всякого вздора. Вы в курсе хоть немного истории Ангкора?

— Не знаю о ней ни одного слова.

— Мне казалось, что ваша диссертация была посвящена…

— Моя диссертация, господин губернатор, была посвящена Пиньо де Бегэну и императору Джиа-Лонгу. А оба эти лица скончались, один в 1798, другой в 1820 г . Открытие же ангкорских руин произошло значительно позже, спустя тридцать лет после последней даты. Вследствие этого я не мог заняться…

Он поклонился.

— Простите меня, я забыл, что специализация — главный принцип современной науки. Все же не теряйте из виду возможности, о которой я вас предупредил. Возьмите вот это — это две прекрасные маленькие книжки об Ангкоре и его руинах. Вы их успеете еще сейчас просмотреть.

— Сейчас? Но в моем распоряжении не более двух-трех часов.

Губернатор пожал плечами. — Больше и не требуется.

Он был прав. Около пяти часов, слегка закусив, я погрузился в изучение наиболее существенных фактов из истории Ангкора, собранных до наших дней. Я узнал, что город этот был основан в год, который не могут установить точно, народом, происхождение которого неизвестно, и что разрушение его имело место семьсот или восемьсот лет спустя, приблизительно в эпоху, соответствующую у нас эпохе начиная от Карла Великого до Жанны д'Арк. Я узнал еще, что искусство, которому обязан город своими памятниками, это искусство индийское, в основе его — греческое влияние, если же это было бы искусство китайское, то оно имело бы влияние тибетское. Я узнал, наконец, что религиозный культ в храмах этого народа был — культ браминский или, быть может, буддийский, а вернее, смесь того и другого. Подкрепившись этими противоречивыми синкретизмами, желая воспользоваться свободным временем, которое у меня еще оставалось, я решил пойти подышать воздухом на улицу Катина, на террасу знаменитого кафе «Континенталь», по справедливости заслужившего известность на всем Дальнем Востоке. Я встретил там толпу очаровательных людей, которые приняли меня наилучшим образом и были от меня в восхищении. Мое дурное настроение понемногу прошло, прошла и злоба на папашу Барбару и на всю кхмерскую археологию; и около девяти часов я уже настолько отошел, что, напевая лионскую песенку и надев смокинг, сел в автомобиль, который должен был доставить меня в дом губернатора.

Когда я приехал, дом был торжественно освещен. На фоне электричества выступали из мрака силуэты больших таинственных деревьев с их диковинными цветами, парадная лестница, кишащая мундирами, обнаженными плечами…

Несколько минут я блуждал по каким-то гостиным, пока наконец дежурный офицер не проводил меня к губернатору.

— Очень рад вас видеть. Видели вы господина Тейсседра?

— Нет еще.

— Постарайтесь, чтобы передача дел произошла не в слишком резкой форме. Моя же обязанность — смягчать все, умасливать… Впрочем, дело не в этом. Быть может, в вашем путешествии произойдет некоторое изменение.

— А! — сказал я, насторожившись.

— Полноте! Не волнуйтесь. Вам хотят только добра. Выслушайте мена. И давайте торопиться — в моем распоряжении всего каких-нибудь пять минут до начала национальных гимнов. Вот в чем дело: на борту «Notrumpsa» y адмирала Джеффри находится его кузина, миссис Вебб, да, миссис Максенс Вебб. Она совершает поездку на адмиральском судне со своими слугами от Манилы до Гонолулу. Да-с. Во флоте США в этом отношении широта взглядов, не имеющая ничего общего со взглядами моряков других стран.

— Не понимаю.

— Сейчас поймете, эта дама выразила желание познакомиться с Кохинхиной и Камбоджей. Полагаю, что адмирал нанес мне визит, только чтобы доставить ей удовольствие, визит, который затем обойдется Соединенным Штатам в несколько миллионов долларов и нарушит мой бюджет всей этой иллюминацией, которую вы изволите созерцать. Он приедет за ней через три недели. Отсюда она отправится в Ангкор. Я говорил ей о вас. Она предлагает вам ехать вместе с ней. Поверьте, вовсе не с целью экономии губернаторских средств я советую вам согласиться на ее предложение — отнюдь, просто вам будет значительно удобнее в ее превосходном автомобиле, нежели в том, который я предполагаю вам предоставить. Что вы на это скажете?

— Скажу, господин губернатор, что я предпочел бы быть хозяином над самим собой и отправиться один.

— Как вам угодно… Только разрешите вам заметить, что если бы я был на вашем месте… Впрочем, как угодно… Капитан, будьте любезны, отдайте все необходимые распоряжения, чтобы автомобиль господина Сен-Сорнена был готов послезавтра, в шесть часов утра.

— Очень, очень признателен, господин губернатор.

— Все же обещайте мне, когда миссис Вебб приедет в Ангкор, встретить ее и быть ей проводником.

— Она получит самые свежие научные сведения, те самые, которыми я обязан вам, — сказал я, смеясь.

— Благодарю. Я рассчитываю на вас. Ну, отлично — вот и американский гимн.

Губернатор поспешно ушел, а меня отнесло потоком гостей, которые толпились на подъезде, желая присутствовать при прибытии офицеров с броненосца.

Никогда не забуду этой минуты. Я стоял с правой стороны подъезда, между лейтенантом колониальной пехоты и одним аннамитским сановником, плотно завернутым в одежду из блестящего черного шелка. За последними тактами американского гимна последовали первые звуки Марсельезы. На струящемся светом потолке ползало несметное количество маленьких, красновато-коричневых ящериц.

Адмирал поднимался по последним ступенькам лестницы. Сзади него — черная с золотом толпа его офицеров в полной Парадной форме. Среди них я увидел женщину, высокую и тонкую, всю в белом…