Спящий дракон

Гостья улыбнулась Нилу.

– Приветствую тебя, прекрасная госпожа! – вежливо сказал воин.– Господина моего нет. Не знаю, смогу ли я, его скромный слуга…

– Сможешь! – перебила женщина. Голос ее – низкий, бархатистый, как мурлыканье кошки. Крупной и опасной кошки.

Женщина сбросила с плеча накидку и опустилась в кресло справа от Нила.

– Меня не интересует твой господин! – сказала она надменно.– Я знаю, что он сейчас цедит розовое вино в доме Шинона и слушает его байки. И оба делают вид, что любят друг друга, как братья. А наш Начальник Гавани, он, конечно, смел, но…– женщина поглядела на Нила,– при этом хитер, как леопард, и вкрадчив, как…

– …ты! – перебил Нил, осклабясь и бесцеремонно разглядывая конгайку. И, поймав этот жадный тяжелый взгляд, женщина раздвинула алые губы и облизнула их быстрым язычком. Ее лицо, точеное, без малейшего изъяна, плавно сужалось к подбородку. Миндалевидные зеленые глаза ответили Нилу столь же откровенным взглядом.

– Красавица,– проворчал Нил, кладя руку на подлокотник ее кресла,– назови свое имя, чтобы мне не пришлось звать тебя госпожой!

– Я – такая же госпожа, как ты – слуга, воин! – Женщина коснулась руки воина. Камни драгоценных колец, унизывающих длинные тонкие пальцы, переливались в свете алебастрового светильника.

Нил резко придвинул ее кресло так, что оно оказалось напротив его собственного.

– А не боишься ты, женщина, что муж твой узнает? – спросил воин насмешливо.

– Эта жаба? – воскликнула женщина.– Да он валяется, как дохлый слизень, после того как ты его отделал! Его и эту злобную тварь – Торона.– Глаза ее сузились.– Пусть узнает! – Женщина широко расставила колени и взялась руками за подлокотники: – Пусть посмеет вякнуть! Это со своими чинушами он – бык! Я-то знаю, каков он! Гнилой стручок! Собачья отрыжка! – Она вскочила с кресла и схватила Нила за уши.– Ты долго будешь болтать, воин?

Нил положил ладони на бедра конгайки, сжал их и поднял женщину в воздух. Та инстинктивно вцепилась ему в предплечья.

– Мне… больно! – выдохнула она.

– Потерпишь! – властно сказал воин, поднимаясь. Теперь подошвы кожаных плетеных сандалий женщины оказались в двух локтях от пола.

Бицепсы Нила вздулись огромными буграми, но на лице не было ни малейшего следа напряжения – та же неподвижная маска и насмешливый взгляд из-под массивных надбровий.

– Так как же звать тебя?

– Тэлла… Отпусти!

– Хой! – крикнул Нил, подбрасывая ее в воздух и ловя на подставленную ладонь.– Я рад, Тэлла, что ты пришла! – Он покачал ее, сидящую на толстой руке, как на ветке дерева.– Я рад, но будешь ли ты рада – не знаю!

И он захохотал.

– Долго ты будешь так держать меня? – Конгайка одной рукой цеплялась за предплечье Нила, другой развязывала шнуровку блузки.

– Год! – воскликнул воин, подбрасывая ее (она вскрикнула испуганно и восторженно) и снова ловя.– У тебя такая крепкая попка!

– Не только попка! – Тэлла наконец освободилась от блузки и приподняла руками груди. Рискованная операция, если учесть, что она все еще балансировала на ладони Нила.

– Хой! – выкрикнул гигант и швырнул ее сквозь тростниковый занавес в соседнюю комнату.

Тэлла завизжала, охнула, упав на мягкое широкое ложе, служившее постелью Эрда. Нил прыгнул вслед за ней, повалил на живот, задирая юбку, с треском разрывая ткань набедренной повязки.

– Нет! Нет! Не надо! Не спеши! – вопила женщина.

Но гигант не обращал на ее крики ровно никакого внимания. Гора мускулистой плоти вдавила конгайку в ложе. Не в силах ни вскрикнуть, ни вздохнуть, она только полузадушенно всхлипывала. Когда он поднялся с нее, женщина со стоном перекатилась на спину и минуту лежала так, раскинув руки и ноги и жадно ловя ртом воздух, пропитанный запахом ее собственного пота и влаги.

– Ты – сам Тур! – прошептала она, когда ей в конце концов удалось отдышаться.

Нил нависал над женщиной: огромное изваяние, белеющее в полумраке. Маска-лицо приблизилось к ней, и широкий рот накрыл перемазанные красной сладкой помадой губы. Жесткие ладони опустились на мягкие горячие груди, стиснули их. У Тэллы перехватило дыхание. Она извивалась и дрыгала ногами. Но гигант выпил весь воздух из ее легких и целую минуту не позволял вдохнуть. А когда она, почти в беспамятстве, потеряв ощущение времени, тела, всего – только дышать, дышать! – поняла, что рот ее свободен, то даже не сразу ощутила, что Нил вновь овладел ею, и ее ноги уже обвили его, а сознание тонуло в теплой волне, идущей от низа живота.

И снова она глотает ночной воздух, обессиленная, но не опустошенная, наоборот, чувствующая в себе силу. Будто семя, которое она приняла, жжет ее изнутри.

А Нил уже держит ее в объятиях, несет куда-то – и они вместе погружаются в теплую, смывающую пот воду. И Тэлла распласталась на груди воина, а лицо Нила улыбается ей из-под воды.

«Как долго он лежит там и не задыхается!» – думает она.

А вот Тэлла плавает над ним, а его губы касаются гладкого живота – ниже, ниже… Нил снова улыбается под водой – у женщин Конга на теле совсем нет волос, это ново для него. Так же, как для Тэллы – его заросшая светлой шерстью грудь, жесткая поросль над чугунными мышцами брюшного пресса. И ее губы скользят по животу Нила, а он держит женщину за бедра, не пуская. Но она тянется, тянется… И вот то, к чему она стремится, само поднимается к ней.

Шумные волны с плеском ударяются о стенки бассейна, когда Нил, огромный, могучий зверь, выбрасывается из воды, падает на нее, Тэллу, ускользающую… Разве от него ускользнешь?

Вот они, сухие, с чистой хрустящей кожей, лежат на мягкой прохладной ткани, а рассвет уже пробивается сквозь паутинную кисею оконных арок.

Рука Тэллы гладит выпуклую грудь воина.

– Еще, моя смуглая львица? – спрашивает Нил.

– Довольно, мой Тур! – говорит она.– Я устала.

– Врешь! – смеется воин, ловит ее руку и прижимает к своим чреслам.

Прав он. Нисколько она не устала, а втрое сильней, чем была до этой ночи. И знает Тэлла: это его сила. И знает, что родит сына, который никогда не увидит отца.

Разве такого удержишь рядом? Счастье – он сейчас здесь. Горе – ей так скоро надо уходить. Но у них еще два часа…