Страница 104 из 114
Кащей также сообщил, кем является граф на самом деле, и это повергло всю группу в ужас. Аскольд сказал, что он и раньше догадывался о темном прошлом графа, но додуматься до такого у него не хватило бы ни смелости, ни фантазии. Захватить царство только ради того, чтобы отыскать запрятанный где-то в нем сундук, – теперь это не казалось всем настолько нереальным и сумасшедшим.
Успокаивало то, что граф, как и Кащей и Бог, на время игры лишился своего могущества. Хотя то, с какой легкостью он превращал людей в оборотней, говорило, что некую лазейку в установленной Богом антимагической защите он всё-таки нашел. Особенно потрясло Смоликта и Аскольда то, что они запросто разговаривали с настоящим Богом, но приняли его за обычного странствующего монаха.
– Он это умеет! – безрадостно усмехнулся Кащей. Теперь, когда птерозавр улетел, поиски выходили на новый уровень, а где искать тварюгу – одному Богу известно. Точнее, неизвестно даже ему. Это известно только коршуну. И то до тех пор, пока птерозавр не проголодается, не поймает коршуна и не съест его.
Остальное покрыто мраком.
Кащей потер веки и прислушался: либо ему показалось, либо на самом деле возвращаются собаки.
– Тихо! – попросил он. Все послушно напрягли слух и услышали, как рухнул догорающий гостиный дом.
– Ты смотри, как вовремя сказал! – удивились все. – А зачем прислушиваться – это и так хорошо слышно. Грохот такой, хоть уши затыкай!
– Лай собак! – лаконично ответил Кащей. Аскольд покачал головой:
– Не слышу ничего.
Доминик и Ларриан молча вскарабкались на деревья.
– Мы это уже проходили! – пояснил Доминик в ответ на удивленные взгляды оставшихся на земле. – Когда за нами гнались волки, он тоже первым их услышал!
– Я ничего не… – запротестовал Аскольд. Сквозь грохот донеслись первые более-менее отчетливые звухи. Собаки и на самом деле гавкали, приближаясь к месту побоища. Наверное, жаждали закусить разделанными коршунами или загрызть до смерти еще живых беглецов. – …слышу. Я слышу! Еще как слышу! Посторонись, народ! Вон то дерево не занимать, оно мое! Там еще надпись какая-то есть о двух влюбленных. Какая? «Маша плюс Алеша равняется любовь»! Эй, вы где? Опять я последний на земле остался?
Лай собак становился всё сильнее и громче, следом послышался топот копыт – было похоже, что собаки настигли-таки всадников и покусали лошадей, но те, вместо того чтобы позволить безнаказанно разрывать себя в клочья, и сами оказались не лыком шиты: в ответ покусали собак и обратили их в бегство.
Слышались еще и странные звуки, напоминающие сильный треск. Никто из засевших на деревьях не мог определить, что или кто может их издавать. Кроме Кащея, который удивленно поднял голову, в который раз не веря собственным ушам.
Собаки проскочили мимо убитых коршунов, несмотря на сильный запах крови, от которого сходили с ума и были готовы рвать и метать. Люди смотрели, как они пробежали под ними и скрылись в лесу, как появились всадники во главе с Люцианом.
– Отступаем! – кричал тот, размахивая шашкой и устремляясь вслед за собаками. Он отчетливо видел спрятавшихся на ветках врагов, но и не подумал их атаковать. С громкими криками он промчался по тому же пути, что и собаки, его поредевшее войско не отставало ни на шаг.
Треск стал невыносимо громким. Толстые стволы деревьев разрывало в клочья, отставшие всадники падали замертво.
– Чую, нам тоже надо было сматываться отсюда! – прокричал Аскольд советнику.
Тот пожал плечами и философски заметил:
– Поздно!
Деревья валились, образовывая широкий коридор, и перед готовыми увидеть всё что угодно появилась перепрыгнувшая через упавшее дерево избушка на курьих ножках. Пулеметные стволы вращались, готовые разнести в пух и прах любое подозрительное существо, а из широкого окна на Кащея смотрела ухмыляющаяся Яга.
Щелкнуло, и по лесу разнесся ее усиленный динамиками голос:
– Ну что, господа? Вы уже достаточно созрели для того, чтобы вас сорвать с веток?
Ветки не ветки, но челюсти на землю упали. Дверь приглашающе открылась.
– Мужики, за мной! Это свои! – Кащей спрыгнул с ветки. – Яга, у меня…
– Я в курсе, Кащей, я в курсе! – прогрохотали динамики. – Заходите скорее, да побежим за этой утренней пташкой, пока граф ее не перехватил!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Разрешите доложить, господин граф!
– Докладывай!
– Получено сообщение о том, что сундук открыт, но ужасной зубастой твари удалось улететь! – отрапортовал агент.
Граф растерянно моргнул и уставился на агента. Тот почувствовал себя очень неудобно, но не понимал, что именно сказал не так.
– Прости, не понял, – чистосердечно признался граф, чего раньше себе не позволял. – Обычную утку обозвать ужасающей зубастой тварью? Кто писал это донесение? Горожанин, ни разу в жизни не видевший живых птиц? Как он попал в полевые агенты?
– Не могу знать, господин граф! – ответил агент. – Но я получил подробное, описание утки, сравните сами.
И протянул ему измятый листок бумаги с донесением. Граф забрал бумагу и быстро, но внимательно просмотрел текст, написанный корявым почерком. Описание и в самом деле производило неизгладимое впечатление.
– Лишенные оперения крылья… – читал он вслух, мысленно комментируя прочитанное. «Кто успел ощипать?» – …черные и кожистые, четырех метров в ширину… – «Это не утка, а мутант какой-то, двухсотлетний заяц!» – Длинный костяной клюв с зубами… – «Вообще без комментариев!» – …и длинный хвост. – «Это еще что за номер?! Четырехметровая утка без оперения, с хвостом, с зубами? Господь, ты кого там вместо утки запихнул в зайца? Это же… это же… это же вылитый птеро… – Граф ахнул. – Точно, вылитый он! Маньяк ты, Господь, и шутки у тебя такие маньячные. Так и знал, что без подвоха не обойдется!»
– Передай коршунам точный текст, – сказал граф, протягивая агенту листок, – пусть срочно летят на север и атакуют эту утку! Увидят яйцо – не трогать, только стеречь! Кто нарушит приказ, лично сверну ему шею! Я доходчиво объяснил?
– Так точно, господин граф!
– Вперед, и чтоб через минуту доложил о выполнении!