В конце времен

Среди всадников поднялась паника: собак они еще не видели, но хорошо их слышали. И то, что их лай до сих пор был агрессивным, ясно давало понять, что враги живы, а собачки вошли во вкус настолько, что разорвут любого, кто окажется у них на пути.

Всадники выпустили горящие стрелы в землю, чтобы притормозить развоевавшихся питомцев – хозяевам ли не знать, как ведут себя четвероногие друзья, находясь в крайней степени ярости? И, не дожидаясь, пока собаки подбегут, пришпорили лошадей и рванули прочь.

Люциан что-то кричал, из-за лая было невозможно определить, что именно. Кащей догадывался, что он произносил вполне предсказуемые в таких случаях слова на тему: «Мы еще вернемся, и вам несдобровать!»

Теперь, когда появилось немного свободного времени, надо было срочно выяснить, где находится сундук, открыть его и сломать иголку. Бога рядом нет, графа тоже, и только коршуны летают над головой, пытаясь разглядеть беглецов среди листвы.

– Итак?

– Сундук у него! – Профессор показал на одного из своих друзей. Тот сидел на соседнем дереве и усиленно пытался взломать до боли знакомый сундук ножом. – Эй, ты что делаешь?

– Мое! Я всё слышал про замок! – прокричал в ответ тот. – Я двадцать лет мечтал его открыть! Он мой, я почти сделал это!

Перед глазами Кащея появился заяц, которого Бог положил в сундук. Знатная зверюга могла дать фору лучшим бегунам мира, догнать ее на своих двоих было нереально. Если этот умник сумеет взломать замок, поиски сундука плавно перерастут в погоню за зайцем по пересеченной местности. Учитывая то, что зайчатинкой любят полакомиться некоторые представители семейства собачьих, в частности волки и лисы, не исключено, что Создателем новой Вселенной станет прокусивший зайца и сломавший при укусе иголку серый волк.

Дивное будет зрелище… У ангелов при виде нового Создателя не только крылья опустятся, но еще и перья выпадут.

– Остановись, недоумок! – прокричал Кащей. – Там лежит заяц, и он очень быстро бегает!

– Ха-ха! – нервно хохотнул в ответ взломщик. – За двести лет, что он там безвылазно лежит, от него только рожки да ножки остались!

– Тогда это не заяц, а козел! – сказал с высоты своего положения царевич.

– Как его звать? – Кащей повернулся к Аниксу, который с раскрытым ртом уставился на недавнего хранителя сундука: тот обещал, что в его руках сундук будет в целости и сохранности. – Профессор, вы как маленький ребенок, честное слово! Обхитрили графа и расслабились. Тут и помимо него хитрецов хватает!

– Кого, козла? – не понял Анике.

– Ну, в какой-то мере можно и так сказать. – Кащей не стал спорить. – Как звать вот эту настырную личность?

Над деревьями кружили слышавшие разговоры коршуны. Спускаться они не торопились, помня о том, что побеждает не самый быстрый, а самый подготовленный, и что самые быстрые уже лежат хладными трупами, не принеся никакой пользы ни себе, ни другим. Да и густые кроны здорово мешали.

– Его зовут Аскольд, – ответил профессор, и сам же прокричал: – Аскольд! Какого черта ты там делаешь?

– А чем я хуже? – ответствовал Аскольд, вбивая нож в зазор крышки и пытаясь его провернуть. – Я тоже хочу много денег! «Заяц там лежит…» Знаем мы, что там за заяц!

Кащей спрыгнул с ветки и подбежал к дереву, где происходил взлом древнего сокровища. Столько всего пережить и потерять сундук и надежду на скорое окончание игры, находясь в двадцати шагах от финиша?!

– Не вздумай забраться! – забеспокоился Аскольд, увидев, что Кащей стоит около дерева и смотрит на него. Он перестал вбивать нож в зазор и попытался его выдернуть, чтобы напугать Кащея видом острого оружия. Но основательно вбитый нож накрепко застрял и не желал не только освобождаться, но и взламывать замок. – У меня оружие в руках!

– Я вижу твое оружие! – ехидно сказал Кащей. – Не крути его так сильно – в штопор свернешь!

– Я буду пинаться!

– А когда вернутся всадники с луками и стрелами?

Аскольд застыл.

– Я так и думал! – Кащей отошел от дерева на метр. – Отдай мне сундук, и будет тебе счастье.

– Не отдам! Всадники и тебя убьют! А? Не так, что ли?!

– Меня не убьют! Им некогда будет…

– И меня тоже!

Кащей не стал спорить. Бессмысленная болтовня играла на руку графу и его сподвижникам, и времени на мирные разговоры с каждой секундой становилось всё меньше и меньше. Аскольд возился с ножом, нещадно сгибая упругое лезвие, и, похоже, был серьезно настроен разгадать тайну сундука хотя бы перед смертью.

– Я могу открыть сундук! – Кащей выхватил из ножен меч-кладенец и разрубил дерево наискосок. Аскольд ахнул, когда толстый ствол по сильно наклонной поверхности среза резко съехал вниз и впился острым краем в землю. Дерево покачнулось и медленно повалилось набок.

В открывшееся среди крон деревьев окно влетели коршуны.

– Ты что наделал? – прокричал Аскольд, не зная, за что теперь хвататься. Одновременно пытаясь обхватить сундук и ствол дерева так, чтобы не слететь и ничего не потерять, он сильно наклонил нож. Тот, прижатый к сундуку, вырвался из руки, спружинил, вылетел из плена и, вращаясь, полетел вертикально вверх.

Пикировавший коршун целился на голову Кащея и потому преступно пропустил момент, когда на его пути оказалось острие несущегося в его сторону ножа. Он так ничего и не успел понять, – нож вошел в горло и вышел, окровавленный, с другой стороны.

Аскольд, одной рукой обхвативший ствол дерева, а второй прижавший к груди заветный сундук, оказался не готов к тому, что ему на макушку свалится убитая птица. Громко вскрикнув, он на мгновение выпустил и добычу, и ствол, и сундук упал на землю. Следом упал коршун, на него рухнул Аскольд, от столкновения потеряв сознание. Рядом рывками ложился прорывающийся сквозь ветки растущих рядом деревьев ствол. Кащей выпустил из рук меч и поймал сундук, тот засветился приятным зеленым светом и открылся у него в руках.

Из-под приподнявшейся крышки на Кащея глянули два черных сверкающих глаза. В следующий миг их обладатель – заяц-киборг – подпрыгнул, ударился о крышку, освободив себе дорогу, и выпрыгнул из сундука.

– Куда?! – Кащей отбросил ненужный теперь сундук и попытался схватить зайца еще в полете, но сжимавшаяся ладонь прошла в считаных миллиметрах над кончиками ушей хвостатого попрыгунчика. Тот кубарем покатился по земле.