Страница 59 из 82
Короля привлекло в нем то, что Уинтворт взялся привести в исполнение мысль Карла о неограниченной власти. Он не предлагал поправок к Петиции о правах; Уинтворт готов был сжечь саму Петицию. Он предлагал навсегда запереть двери парламента и бросить ключи в Темзу. Он заявлял, что намерен «вывести монархию из-под власти и влияния подданных». Его могучий ум и твердая воля, увы, делали его надменным человеком, презиравшим людей.
Смерть Бэкингема уничтожила последнее препятствие, стоявшее перед его честолюбием. Уинтворт был принят на королевскую службу и быстро доказал свои способности к управлению государством. Он желал вернуть политическую систему Тюдоров, при которой король, преследующий широкие цели, естественным образом становился главой народа и церкви, а парламент столь же естественно низводился до положения орудия королевской власти. В Уинтворте как бы воплотился гений деспотии. Он заставил двор подчиниться себе силой своих талантов и своего характера. Посредственности всех мастей и партий возненавидели его и врячески интриговали, чтобы дискредитировать его в глазах короля. Карл поддерживал своего советника, хотя был слишком слаб, чтобы помогать ему. Цель, преследуемая Уинтвортом, – королевский абсолютизм, – была не по плечу королю.
На его стороне был только примас Уильям Лоуд, который уступал Уинтворту в политических способностях, но был почти равен ему по упорству и энергии, с которыми преследовал ту же цель. Человек холодный, педантичный, отчасти суеверный (в своем дневнике он отмечал как знаменательное событие то, что в его библиотеку залетела птичка), Лоуд выделялся из толпы придворных прелатов трудолюбием, бескорыстием и административными способностями; лондонские купцы признавали его знатоком коммерческих дел. Но у него не было настоящих талантов государственного человека. Уже Яков I разгадал его главный изъян как государственного деятеля. «У него беспокойный характер, – говорил король, – и он не может видеть, что дела идут ладно, он любит путать и переделывать и доводить дело до крайностей». Влияние Лоуда основывалось на его упорстве, с каким он стремился сделать англиканскую церковь самостоятельной ветвью католической церкви, одинаково отвергая как влияние Папы, так и влияние Кальвина. Сущность церковного устройства, по его мнению, заключалась в преемственности епископской власти, а так как протестанты на континенте отвергли епископскую власть, следовательно, они отвергли и церковь. Пуритане при нем должны были массами выселяться из Англии. Впрочем, их никто не гнал; просто они не могли примириться с нововведениями Лоуда, который требовал, чтобы при причащении прихожане преклоняли колено, и поощрял паству к веселому времяпрепровождению воскресных дней согласно старым, дореформационным английским обычаям. Отстаивая воскресную скуку, пуритане с семьями уезжали в Америку. Именно в это великое переселение были основаны первые штаты Новой Англии. Попытка Рэйли основать Вирджинскую колонию ограничилась ввозом в Европу табака и картофеля; вся энергия колонистов ушла на поиски золота. Теперь около пяти тысяч человек занялись в Новом Свете сельским хозяйством и промышленным производством.
В продолжение семи лет Лоуд преследовал всякого человека в церкви, расходившегося с ним во взглядах на свечи, ризы и епитрахили. Он проповедовал повиновение королю и церкви, а главное – благословлял отдачу денег подданными в королевскую казну. Если кто-нибудь осмеливался протестовать, Лоуд предавал его суду Звездной палаты. Больше ста человек подверглось подобной участи. Мы расскажем только об одном из них.
В 1632 году сэр Уильям Бэлфур привез в Тауэр нового узника, адвоката Уильяма Прайна. Этот ревностный пуританин, или, лучше сказать, упрямый и узколобый человек, напечатал свое сочинение «Плеть для актеров», наделавшее много шума. Книга была не чем иным, как сборищем пуританских глупостей. Прайн с пеной у рта нападал на актеров как жрецов сатаны и на театры как на чертовы капеллы; досталось также охотникам, картам, музыкантам и парикам. Ни раньше, ни позже в Англии никого не сажали в тюрьму за подобные нелепости; но Лоуд истолковал одно место в сочинении Прайна как намек на короля и королеву. Прайн дурно говорил о театре, а его величество король любил театральные представления, следовательно, критика театра была пасквилем на короля. Прайн нападал на маскарады, а ее величество королева как раз недавно посетила маскарад, значит, автор желал опорочить королеву.
Настоящая вина Прайна заключалась, однако, не в нападках на актеров, а в его намеках, что церковь, следуя советам Лоуда, превратилась в театр, а богослужение – в сценическое представление. Он с негодованием писал об изящно украшенных алтарях и церковной музыке, введенной Лоудом, как о вторжении католичества. Примас вскипел злобой и стал преследовать Прайна всеми правдами и неправдами. Книга его была пропущена цензурой и вышла в свет законным образом, но Лоуд уверил короля, что она была напечатана в тайной типографии, известной изданием запрещенных сочинений. В совокупности с упомянутым обвинением в оскорблении величества этого оказалось достаточно, чтобы предать Прайна суду Звездной палаты. Прайна признали виновным и приговорили к выставлению у позорного столба, отсечению ушей, уплате штрафа в размере пяти тысяч фунтов и пожизненному тюремному заключению; книга его была сожжена рукой палача.
Лоуд позаботился о том, чтобы приговор был выполнен неукоснительно. После экзекуции истекающего кровью Прайна доставили в Тауэр, где, как надеялся примас, он должен был окончательно сгнить. Четыре года провел Прайн в заточении, но не изменил своего мнения о театрах и официальной церкви. На пятый год он издал новое сочинение, написанное им в тюрьме и направленное против Лоуда.
Во время своего заключения Прайн стал свидетелем любопытной сцены, произошедшей в тюремной церкви. Некто Арчибальд Макеллар, капеллан Тауэра, был привлечен к суду за неуплаченный долг в двадцать фунтов, и на суде выяснилось, что он взял эти деньги, чтобы заплатить за место королевского капеллана. Поднялся крик о симонии[21] и протекции, вследствие чего Карл должен был назначить другого капеллана Тауэра. Однако Макеллар не хотел уйти мирно, а Бэлфур долго не решался силой выгнать духовное лицо. Выброшенный, наконец, за ворота Тауэра, Макеллар не унялся и уговорил гробовщика дозволить ему лечь в гроб, отправляемый в королевскую тюрьму для кого-то из умерших заключенных. Рано утром гроб с находившимся внутри бывшим капелланом отвезли в Тауэр и поставили у дверей церкви Святого Петра. Когда пономарь отпер дверь, вымыл полы и отправился благовестить, Макеллар выскочил из гроба, вбежал в церковь и заперся изнутри. Уговоры подоспевшего священника и прихожан не действовали – осажденный ни за что не хотел уступать свое место другому пастырю. Явился сэр Уильям Бэлфур, но и ему не удалось договориться с Макелларом миром, и дверь пришлось выламывать при помощи солдат. Яростно сопротивлявшегося Макеллара схватили и заточили в тюрьму.
Вот, думал, наверное, Прайн, достойная сцена в храме Божьем!
Адвокатская сноровка помогла ему выхлопотать себе помилование. Прайн вышел на свободу, но вскоре был снова арестован, так как обвинил Лоуда в присвоении королевской власти, во введении новых обрядов и в пропуске духовной цензурой папистских сочинений. Примас в свою очередь обвинил Прайна в намерении изменить конституцию государства и уставы церкви, и, поскольку у того не было второй пары ушей, он был приговорен к отсечению остатков первой и клеймению в обе щеки. После экзекуции Прайн снова должен был сделаться узником Тауэра, но у позорного столба толпа выказала преступнику такое сочувствие, что Лоуд счел за лучшее сослать его подальше – на остров Джерси, где несчастный ненавистник театров и содержался до тех пор, пока революция не освободила его.
С народным недовольством Лоуд также расправлялся по-своему. Однажды на ворота Сити было приклеено объявление, которым все подмастерья приглашались в известный день прибыть в Ламбет для разорения дома примаса. Когда несколько десятков рабочих действительно собрались в назначенный час, Лоуд, заблаговременно окруживший свой дом солдатами и пушками, приказал стрелять по ним и после бегства мятежников спокойно отправился обедать. Пойманных рабочих приговорили к смерти.
21
Продажа церковных должностей