Завещание ночи

Мы вновь спустились в подвал и добрались до открытого люка шахты, из которой доносился душераздирающий вой Дария. Я поводил лучом фонаря –стрела целая и невредимая лежала на крышке люка. Гард нагнулся и подобрал ее.

— Ты лезь первым, — обратился к нему Олег, — будешь его страховать.

— Собака, — неуверенно произнес гард. Олег толкнул меня локтем.

— Прикажи псу, чтобы не тронул Сергея.

Больше всего мне, естественно, хотелось, чтобы Дарий разодрал обоих моих спутников на мелкие кусочки, но под дулом автомата выпендриваться было неразумно, и я скомандовал:

— Спокойно, Дарий, свои.

Услышав мой голос, пес радостно залаял и снова принялся бросаться на стену колодца. Сергей, повозившись с ремнем арбалета, полез в шахту. Некоторое время было слышно, как он отпихивался от знакомящегося с ним Дария, потом сдавленный голос произнес:

— Все в порядке, пусть спускается.

— Без глупостей, — еще раз предупредил Олег и отошел от колодца, нацелив на меня короткий ствол автомата. Я опустился на колени и спиной полез в шахту, судорожно хватаясь скованными руками за металлические ступени лестницы. Спуск занял минуты три, зато в конце пути мне был оказан теплый душевный прием.

— Спускаешься как мешок с дерьмом, — объявил Сергей и, по своему обыкновению, хотел сопроводить эти слова действием. Прыгавший вокруг и норовивший вымыть мне языком лицо Дарий грозно заворчал, чем без труда убедил его отказаться от первоначального намерения. Я же с легким торжеством подумал, что не больно-то он теперь сможет распускать свои поганые руки.

Олег слетел по лесенке молниеносно, как настоящий морпех. С последних трех ступенек он спрыгнул, его высокие десантные ботинки мягко спружинили о металлический пол, и в то же мгновение он легко развернулся на каблуках, нацелив автомат в темную глубину коридора.

— Здесь должно быть освещение, — сказал он негромко. — Сергей, поищи.

— А если он рядом? — спросил я, хотя сильно сомневался в этом. К моему немалому удивлению, рысьеглазый счел нужным ответить:

— Нет, если бы он был поблизости, то убил бы собаку.

Сергей нашел выключатель, и коридор осветился очень тусклым, дрожащим светом старинных люминесцентных ламп. Они горели через одну, но и их мощности хватало, чтобы различить мрачный, уходящий вниз туннель с металлическим, потемневшим от времени полом и без каких бы то ни было признаков дверей по бокам.

— Что это за подземелья? — негромко спросил Олег. Он оглядывался, изучая змеящиеся вдоль стен кабели в толстой черной оплетке.

— Секретная база МГБ, — ответил я, — После войны ее законсервировали.

— Не свисти, — оборвал меня гард. — База МГБ в таком занюханном месте… Ты все время врешь, сука, думаешь, я не вижу?

— Где-то здесь работает генератор, — сказал рысьеглазый, не слушая нас. — Свет, и откуда-то поступает свежий воздух.

— Ладно, — решил он наконец, — пошли. Ты, — он подтолкнул меня вперед, — идешь первым. И помни: чуть что, первая пуля твоя.

Я присвистнул. Дарий выскочил из-за спины сжимавшего мою пушку гарда и весело потрусил впереди меня. Мы двинулись вниз по коридору.

Прямой отрезок туннеля тянулся метров на пятьдесят. Затем освещенный участок заканчивался, и коридор резко заворачивал вправо.

— Стой, — приказал Олег, когда мы дошли до поворота. — Сергей, проверь свет.

Он, наверно, боится, что я брошусь в этот темный туннель и затаюсь там, подумал я с нервной усмешкой. Если бы он знал, что мне эти катакомбы внушают страх куда больший, чем ему, потому что я представляю себе, какой ужас гнездится там, во тьме…

Заморгали, зашелестели под потолком лампы. Пол по-прежнему уходил вниз, но потолок стал ниже и изогнулся наподобие свода. Похоже было, что мы находимся внутри гигантских размеров трубы.

— Может, это канализация? — спросил гард каким-то неуверенным голосом. Рысьеглазый не ответил. Я злорадно подумал, что по крайней мере один из них начинает трусить.

Наши шаги гулко отдавались от обшитых металлом стен. Эти стены напомнили мне что-то очень знакомое, казалось, что я уже видел не так давно нечто подобное, но воспоминание ускользнуло, тем более, что мысли были сконцентрированы совсем на другом. Внутри серого металлического колодца стояла тишина — гнетущая мертвая тишина глухого подземелья. Шипели и потрескивали лампы, гудел пол под нашими ногами, но все это были лишь робкие попытки поколебать власть тишины, установившуюся здесь с незапамятных времен. Я попытался представить себе, как по этим коридорам шагали затянутые в форму офицеры госбезопасности, как тащили по этим серым плитам окровавленные тела подвергшихся пыткам заключенных, как весело переговаривались здесь после рабочего дня следователи, попивая чай из стаканов в серебряных подстаканниках, — попытался и не смог. Казалось, объект «66» с самого начала был такой вот безмолвной и мрачной крепостью.

— Дверь, — прошептал сзади рысьеглазый. Я присмотрелся — слева из одинаковых квадратных листов обшивки чуть выступил вытянутый прямоугольник с незаметной выемкой вместо ручки. Если бы не Олег, я, возможно, так бы и не увидел его, и я в очередной раз оценил подготовку своего противника. Внезапно оба моих конвоира оказались по бокам от меня и прижались к стене у двери, держа оружие наготове. Я вопросительно посмотрел на Олега.

— Открывай, — произнес он одними губами.

— Я пожал плечами и попытался засунуть кисть правой руки в выемку. Там действительно было что-то вроде ручки — подвижная пластина, за которую можно было зацепиться пальцами, но сейчас она была блокирована. Я подергал ее — дверь не поддавалась.

— Замка нет, — просвистел гард. — Закрыто изнутри.

— Нет, — сказал Олег. — Это централизованная система блокировки. Где-то здесь есть командный пункт.

Хромец там, подумал я. На командном пункте. Он сидит там, как паук в центре паутины, и ждет своего часа. И возможно, ждет нас или даже следит за нами, если где-нибудь в этих подземельях работают кинокамеры. Хотя вряд ли во время войны была такая аппаратура.

— Пошли, — толкнул меня в спину Олег. Я сделал шаг вперед, и в этот момент Сергей сказал напряженным голосом:

— Погоди, там впереди что-то есть… Смотри, собака…

Дарий остановился метрах в десяти от нас, там, где коридор снова заворачивал. Мы прошли уже метров двести или даже больше и, похоже, метров на пятнадцать углубились под землю. Следующее колено туннеля, скорее всего, уходило вниз еще круче, потому что Дарий делал время от времени странное движение лапой — он то поднимал ее, то пытался поставить куда-то вперед, но все время отдергивал. Мы осторожно приблизились. То есть я один сделал бы это еще осторожнее, но эти два болвана настойчиво подталкивали меня пистолетами в спину. За поворотом было темно. Дарий, не обращая на нас внимания, продолжал странные движения лапой и нервно ворчал.

— Свет! — прошипел рысьеглазый.

Но еще до того, как гард нашарил на стене выключатель, я включил «симменс» и направил сильный луч вперед, во тьму коридора.

— Мать твою! — выдохнул Олег.

В луче «симменса» оказался труп огромной — размером с большую кошку –крысы. Именно ее и пытался тронуть лапой Дарий. Крыса была чудовищно изуродована — голова отгрызена и лежала отдельно, живот располосован и выпотрошен, одна из лап обглодана до кости. Крыса лежала в небольшой лужице темной крови, и, судя по тому, что лужица эта не успела загустеть, битва произошла здесь совсем недавно.

Гард, наконец, щелкнул выключателем.

На этот раз под неожиданно ушедшим вверх потолком зажглась одна-единственная круглая лампа. Коридор заканчивался у глубокой шахты, в которую вела металлическая лестница. Шахта казалась бездонной — белый шар лампы висел прямо над ее центром, освещая только три верхних яруса. От каждого яруса в разные стороны расходились три коридора. Все они были абсолютно темными.

Изувеченная крыса валялась на пороге лесницы, уводившей вниз. Шахта была обнесена довольно хлипким на вид металлическим ограждением, на стержнях которого кое-где темнели следы крови.