Завещание ночи

— Она от тебя ушла? — спросил он.

— Пашка, я тебя убью, — пригрозил я. — Смотри видик и молчи.

Но он уже вылез из кресла.

— Ушла, да?

Я встал, молча взял его за подмышки и вынес в прихожую. Пока я возился с замком, он заплакал — даже, скорее, не заплакал, а тихонечко завыл, и мне неожиданно стало жаль его и досадно за себя. Я сел на корточки и сказал ему:

— Она не ушла, Пашка. Ее украли.

Он моментально перестал выть. Сузившиеся обиженные глаза удивленно расширились. Пашка жадно сглотнул.

— Пришельцы?

— Нет, — сказал я, остро чувствуя абсурдность происходящего. — Не пришельцы.

Минут за десять я все ему рассказал. Упрощенно, разумеется, опуская многие детали и вообще стараясь, чтобы вся эта история выглядела сказкой. Он завороженно слушал, напрочь забыв о скачущей в соседней комнате розовой пантере.

— И он ее не отпустил? — спросил Пашка, когда я закончил рассказывать. Я покачал головой.

— Не знаю, Пауль. Я нашел только Диму… ну, Индиану Джонса. Надеюсь, что он отпустил Наташу, — ну зачем она ему? Ему же Чаша была нужна…

— Ким, — сказал Пашка, — ты говорил, он бессмертный?

Я уныло кивнул. Пашка поскреб переносицу.

— А помнишь, в фильме «Большой переполох в маленьком Китае» тоже были бессмертные?

Я машинально кивнул.

— И им для бессмертия нужна была кровь зеленоглазой девушки. Я смотрел — у Наташи глаза зеленые…

— Что? — заорал я, вскакивая. — Что ты сказал?

Он испугался и снова захныкал. Я схватил его за маленькие ручки.

— Подожди, не реви, я не сержусь… Что ты сказал про бессмертных?

— Ну, ты не помнишь, что ли, Ким, — хныкал Пашка, — там был волшебник, в таком зале со статуями… Ему, чтобы не умереть, нужна была кровь девушки с зелеными глазами, а у той девушки как раз глаза были зеленые, в аэропорту… Ну, мы же вместе смотрели, Ким…

— Стоп, — сказал я. — Я все вспомнил.

Есть такая болезненная медицинская процедура — продувание кислородом всей системы ухо-горло-носа. Струя газа бьет в нос и выходит из ушей. Это очень неприятно, но ощущение после такое, будто кислородом продули мозги, –настолько хорошо и четко они начинают соображать. Так вот, после слов Пашки я почувствовал примерно то же самое.

Я представил себе Наташу, распластанную на каком-нибудь ужасном жертвеннике, возвышающегося над ней костлявого лысого хмыря с огромным ножом в руке и вспыхивающие багровым светом глазницы хрустального Черепа. Кровавые жертвоприношения, непременный атрибут всей этой пресловутой черной магии. И как же я сразу не догадался!

Скорее всего, было уже поздно. С того момента, как Хромец заполучил в свои руки Чашу, прошло уже шестнадцать часов — странно, что мир еще не провалился в тартарары. Но судьбы мира меня сейчас занимали мало.

— Все, Пашка, — сказал я. — Ты молодец, я об этом не подумал. Но извини, брат, мне нужно сообразить, как ее спасти.

— Конечно! — отозвался он без особого энтузиазма. — О чем речь!

— Мультики досмотрим в другой раз, — пообещал я и вытурил его из квартиры. Не успел я, однако, закрыть замок, как он забарабанил в дверь ногами и руками.

— Ким, — выпалил он, когда я открыл ему, — я вот что… Я… Давай я тебе помогу. Мы вместе поймаем этого волшебника… давай, а?

Я заставил себя улыбнуться.

— Нет, Паулюс. Я это сделаю один. А тебе потом все расскажу, идет?

Он сник.

— Только не забудь — волшебника так просто не победишь! Должна быть какая-то хитрость, — буркнул он и поплелся к себе домой, теребя синюю матроску.

Я вернулся в комнату и выключил видео. Походил немного взад-вперед, приводя в порядок разбегающиеся мысли. Сделал стойку на руках.

Наташа была в беде. То, о чем я все время догадывался и в чем боялся себе признаться — что Хромец похитил ее не только в целях шантажа, — стало ясным после одной-единственной фразы моего маленького соседа. Если бы у меня хватило мужества предположить это с самого начала, шестнадцать часов не были бы потеряны так бездарно. А ведь за шестнадцать часов могло произойти все, что угодно…

Довольно быстро я восстановил всю картину борьбы, разгоревшейся вокруг Чаши, — собственно, я мог бы, наверное, сделать это гораздо раньше, если бы не был так зациклен на чисто силовых действиях и побольше работал бы головой. Картина выглядела вовсе не такой уж запутанной, — может быть, правда, лишь после того, как встали на свое место последние части загадочной головоломки, а произошло это меньше суток назад.

Хромец, очевидно, долгое время думал, что Романа Сергеевича Лопухина нет в живых. Иначе очень трудно было объяснить его сорокалетнее молчание. Но как бы то ни было, рано или поздно он узнал о том, что давняя его жертва все еще жива и по-прежнему обладает тайной Чаши.

В этой ситуации у него было несколько возможных вариантов действия. Он мог прийти к старику Лопухину и напугать его до полусмерти. Мог долго следить за ним и определить, где он прячет Чашу (но мог и не определить). Мог просто попытаться купить ее — правда, учитывая характер их отношений в прошлом, не думаю, что это был реальный вариант.

Однако Хромец не знал точно, что произошло с Лопухиным за последние сорок лет. По-прежнему ли он был хранителем Грааля или передал тайну кому-то еще? И если передал, то кому? И Хромец решил спровоцировать старика.

С этой целью он послал ему снимок Черепа Смерти. Расчет, видимо, был такой: если Чаша по-прежнему у Лопухина, он должен клюнуть на приманку и попытаться добыть Череп. Если нет, то он, скорее всего, передаст информацию о Черепе настоящему хранителю Чаши.

Старик Лопухин, действительно клюнув на этот дешевый трюк (а может, он и вправду до смерти боялся того, что Хромец получит весь комплект в свои руки?), посвятил в дело внука. С точки зрения Хромца это означало, что гипотетических хранителей стало двое: кто именно из Лопухиных обладает ключом к тайне, он не знал.

Затем ситуация еще более осложнилась, поскольку ДД впутал в историю меня. Хромца это, по-видимому, взбесило (хранителей стало трое), и он решил покончить со мной, натравив на меня свою адскую собаку — других причин появления чудовища в абсолютно пустом доме я не вижу. Я, однако, отбился, и тут Хромец, сообразив, что я просто наемник, решил меня перевербовать. Но сделать это он умудрился так топорно, что достиг абсолютно противоположного результата. Сейчас я, правда, начал сомневаться в том, не была ли эта топорность просчитана им заранее.

Следующим шагом Хромца был визит к Роману Сергеевичу. Он, очевидно, хотел испугать его так, чтобы старик посвятил в свою тайну меня. (То ли Хромец действительно считал меня патологически продажным типом, то ли он уже написал партитуру для трех голосов. Вполне возможно, что он сразу разрабатывал два параллельных плана). К этому моменту он был уже уверен, что по крайней мере кто-то из нас двоих — или я, или ДД — знают тайну Грааля. Роман Сергеевич при таком раскладе был не нужен, и Хромец выпустил Стрелу Мрака, а затем произвел устрашающий допрос мертвого тела. Игра его была в том, что мы запаникуем, и, надо сказать, он рассчитал точно. Мы, точнее, главным образом, ДД, действительно запаниковали. К тому же на сцене появилась Наташа.

И вот тут-то Хромец увидел свой беспроигрышный вариант. Он вышел на Косталевского и предложил купить Чашу за миллион. То ли сумма была слишком значительна, то ли я был слишком глуп, но я ему поверил. То есть, конечно, по инерции я продолжал опасаться неожиданного нападения, попытки отбить Грааль силой и так далее, но заподозрить Хромца в каком-то более изощренном коварстве я не сумел. И напрасно, поскольку к этому моменту мы все уже были послушными марионетками в руках искусного кукловода. Мы испугались, что после смерти Роман Сергеевич выдал Хромцу тайну Грааля, и сами извлекли его из единственно надежного места, которое лысый убийца мог искать еще тысячу лет. Мы вообразили себя конспираторами, способными сохранить Чашу лучше, чем это пятьдесят лет делал умудренный жизнью и страшным тюремным опытом человек. После этого оставалось только создать нам такие условия, чтобы мы сами принесли Чашу Хромцу. И такие условия были нам созданы. Усыпив мою бдительность дурацким предложением о покупке Грааля, Хромец дождался, пока я покину город, и похитил Наташу. Обработать ДД, видимо, оказалось несложно: его требовалось только убедить в том, что мое вмешательство убьет Наташу, а остальное он сделал сам. Заперев меня в кухне, он подставил себя и дал уйти Хромцу.