Путь шута

— Я буду один, — примирительно сказал лже-Шараби. — И без оружия. Сам же понимаешь — шеф никогда не поверит тринадцатилетнему пацану. А мне поверит.

Скандербег решительно шагнул к Ардиану и забрал у него телефон.

— Иди погуляй, — велел он. — Нет, майор, это я не тебе!

Ардиан спустился с террасы, чувствуя, как бешено колотится сердце. Неужели получилось? Неужели план, придуманный Монтойей за полчаса, сработал? И Скандербега оказалось так легко обвести вокруг пальца?

Ему очень хотелось в это поверить. Но он слишком хорошо знал своего босса.

«Самый важный вопрос для разведчика — способ связи, — сказал ему капитан. — Тебя обыщут с ног до головы, в этом сомневаться не приходится. И наверняка отберут телефон. Поэтому надо искать другой способ. Способ, который не вызвал бы у них подозрений».

На взгляд Ардиана, найденный Монтойей выход был хорош. Нужно было убедить Скандербега в том, что майор госбезопасности, занимавшийся делом Джеронимо, горит желанием поговорить с ним о «ящике Пандоры». Если догадка капитана миротворцев об истинных целях Хризопулоса была верна, ночной король Тираны с очень большой вероятностью мог согласиться на переговоры. А дальше Монтойя (или скорее албанец, игравший роль Шараби) вызнал бы время и место проведения испытаний у самого Скандербега…

Собственно, именно так все и произошло. Ардиана смущало только одно — ухмылка, игравшая на лице босса во время его разговора с офицером сигурими. Хачкай не мог отделаться от ощущения, что Скандербег играет в какую-то свою игру, и ощущение это с каждой минутой все усиливалось.

Эх, если бы была возможность предупредить капитана о странном поведении Скандербега! А еще о том, что на вилле собралось по меньшей мере полсотни вооруженных до зубов головорезов… Конечно, миротворцы тоже кое-что умеют, в этом Ардиан убедился еще при встрече с майором Фаулером, но ведь в отряде Монтойи совсем немного бойцов. Сам капитан говорил что-то о дюжине верных солдат. А значит, на каждого миротворца у Скандербега найдется четверо поднаторевших в уличных боях бандитов…

Поглощенный этими мыслями, Хачкай не услышал шагов Петра и вздрогнул, когда черногорец, подойдя сзади, положил ему руку на плечо.

— Пойдем, парень, перекусим. До вечера еще далеко.

Петр выглядел очень довольным. Видно, переговоры прошли успешно.

— Хозяин велел тебя накормить от пуза. — Он добродушно ткнул Ардиана кулаком между лопаток. — Похоже, под счастливой звездой ты родился, парень. Я с утра еще был уверен, что он тебе шею свернет.

Хачкай бросил на черногорца быстрый взгляд.

— За что, дядя Петр? Я же ничего плохого не сделал!

— А кто бойню устроил у Горбуна в мастерской? Сразу слухи пошли, что ты к Тачи переметнулся. Лари Хоган приходил, рассказывал, как ты его бойцу руку ножом проткнул. А Лари под хозяином ходит, это всем известно. Нет, если бы Скандербег решил тебя в цемент закатать, никто бы не удивился… но я ж говорю — везет тебе. Простил тебя хозяин, еще вон пушку какую доверил! Ты теперь, главное, не подведи его, ясно? А то тебе сразу все старые грешки припомнят…

«Что-то разговорился Петр, — удивленно подумал Ардиан. — Сам на себя непохож. Не иначе Скандербег ему приказал со мной побеседовать. Зачем?»

— Не подведу, — буркнул он, принимая правила игры, которой не понимал. — Я этого козла завалю, можешь не сомневаться. Да я за брата его на куски порежу…

Петр покосился на него и сочувственно хмыкнул.

— Мне тебя учить работать не надо — сам все знаешь. Одно скажу — ненависти быть не должно. Вот когда застрелишь гада, тогда хоть на куски режь, хоть на полоски. А до того держи себя в руках. Ненависть — она прицел сбивает, понял?

Ардиан кивнул.

Они подошли к пристройке, в которой располагалась кухня, и Петр толкнул своей лапищей дверь, пропуская его вперед.

— Флора! — крикнул черногорец. — Покорми парня, да смотри, мяса не жалей!

Необъятная повариха, помешивавшая что-то на огромной закопченной сковороде, повернула к ним раскрасневшееся, похожее на подрумяненный пирог лицо.

— Заморыша этого, что ли? Да он одной куриной ножкой сыт будет.

Петр шагнул к ней и с размаху шлепнул ладонью по широченной заднице.

— Я тебе что сказал? Покорми, как родного сына! Хозяин велел!

Флора оглушительно взвизгнула и ткнула черногорца пухлым кулаком в плечо. Петр пошатнулся, но устоял.

— Распустилась баба! Ты мужа своего так лупи, поняла? И вот еще что… Когда мусака готова будет, можешь домой идти. Отпускают тебя на сегодня.

На румяном лице поварихи отразилось простодушное недоумение.

— Как же это? А кто ж будет гостей кормить? Мусакой одной они разве наедятся?

Черногорец скрипнул зубами.

— Не спорь, дура! Сказано: иди домой — значит, иди. Без тебя разберутся. Мясо нарезать каждый дурак сумеет…

— Ты-то точно сумеешь! — фыркнула Флора. — Вон какой дурачина здоровый.

Она презрительно повернулась к черногорцу спиной и принялась наваливать что-то в большую керамическую миску — судя по всему, это и был обещанный Ардиану обед. Петр подтолкнул Хачкая к заставленному коробками с консервированными овощами столу.

— Поешь, потом иди в сад. И жди там, не высовывайся. Все понял?

Ардиан пожал плечами — чего уж тут не понять? И вдруг спохватился:

— А потом… потом-то мне куда, дядя Петр?

Черногорец замялся — всего лишь на несколько секунд, но Ардиан это заметил.

— Потом… меня найдешь. К хозяину пойдем.

— Ага, — с готовностью кивнул Хачкай. — Конечно. Все сделаю, дядя Петр.

Он с неожиданным аппетитом съел приготовленную Флорой мусаку — повариха не поскупилась, отрезала ему еще и холодной баранины, запеченной с травами. Почувствовав, что отяжелел и хочет спать, Ардиан испугался. Не хватало еще ему заснуть в засаде. Как будто мало того, что он до сих пор никак не помог Луису и ни на дюйм не приблизился к своей цели — отомстить Скандербегу…

— Флора-ханум, — попросил он, — а вы мне кофе не сварите? Такой, знаете, крепкий-крепкий, чтоб ложечка стояла?

— Вот еще барин на мою голову, — заворчала повариха, — ложечка ему чтоб стояла! Некогда мне, понял? Сам же слышал — домой отправляют, а у меня еще салаты не нарезаны. Гости придут, а на столе голо? Нет уж, холодным обойдешься, с утра хозяину варила. Крепкий, сладкий, только что холодный…

Она плеснула в чашку черной, как деготь, бурды, и Ардиан, морщась, сделал несколько глотков. Кофе и вправду был что надо, хотя и напоминал консистенцией густую болотную слизь. Бодрил он тем не менее здорово — уже через минуту Хачкай почувствовал, как бешено заколотилось сердце.

— Спасибо, Флора-ханум, — поблагодарил он, вылезая из-за стола. Рукоятка пистолета больно врезалась в раздувшийся живот. — Очень все было вкусно!

— Иди-иди, — напутствовала его толстуха. — Нечего мне здесь под ногами вертеться!

Ардиан вышел во двор и огляделся. То тут, то там маячили группы молчаливых бородачей, одетых в камуфляжную форму. Может, Хризопулос объявил тотальную мобилизацию своей армии?

Словно подтверждая его догадку, ворота виллы распахнулись, пропуская два затянутых брезентом грузовика. Из грузовиков стали выпрыгивать молодые ребята с нашивками Фронта освобождения Северной Греции. Раньше Ардиану не приходилось видеть их в Тиране — Фронт считался запрещенной организацией и открыто действовал только в городах у греческой границы.

«Это уже не полсотни, — мрачно подумал Хачкай. — Это уже целая рота. Миротворцам нельзя сюда соваться, их здесь просто перережут…»

Ему стало неуютно. Если не предупредить Монтойю, дело может закончиться большой кровью. А если капитан погибнет, никто уже не вытащит Миру из застенков тюрьмы «Дунча». Да и самому Ардиану вновь придется скрываться и от полиции, и от миротворцев, и от людей Скандербега…

А как тут предупредишь?

Все, что сейчас знает капитан, — Ардиан жив-здоров и находится на вилле у Скандербега. Там же находится и «ящик Пандоры» в рабочем состоянии. Кстати, Скандербег ведь не напрасно предупредил лже-Шараби, что может использовать чудо-оружие против тех, кто осмелится вторгнуться в границы его владений. Да кто же осмелится штурмовать хорошо укрепленное поместье, хозяин которого способен за несколько мгновений превратить нападающих в гору гнилого мяса?