Страница 3 из 13
Подошла Танина очередь. Прапорщица взяла Татьянин «серпастый-молоткастый», хмуро взглянула на нее и сделала отметку о прибытии.
На Таню произвели неприятное впечатление сверкнувшие во рту пограничницы золотые зубы и ее ломкие, тусклые волосы. «Бедные, бедные наши женщины! – подумала она. – Как вы испортили себе волосы болгарскими шампунями да армянской хной!» А второй мыслью было: «Какая же я все-таки счастливая! Как мне невиданно, феерически повезло!»
Потом она нестерпимо долго ждала багажа, а сердце ее рвалось из душного аэропорта на волю, на московские улицы – туда, где ее ждут мама, отчим, друзья и воспоминания.
И вот в толчее встречающих она наконец обняла маму, поцеловала в толстую щеку Валеру (от него, как всегда, пахло хорошим одеколоном), и поняла, что вернулась домой. И словно невидимый груз свалился с нее. Она почувствовала себя легко и свободно.
Потом они мчались в такси по Ленинградскому шоссе.
Москва надвигалась своими зданиями и толчеей машин, и чувство, что она наконец-то дома – усилилось. Сквозь открытые окна в салон врывался теплый воздух. Таня с наслаждением вдыхала его аромат. Нигде он не пахнул так, как в Москве.
Таня засмеялась, обнимая мать. Они сидели вдвоем на заднем сиденье.
Валера устроился впереди – нигде, кроме как рядом с водителем, он в машине не помещался.
– Ну что, лягушка-путешественница, – спросила мама, – нравится дома?
– Ох, как нравится! – с чувством ответила Таня. Они уже свернули с Садового кольца на шоссе Энтузиастов. Юлия Николаевна закашлялась – она не любила этот район, в котором нещадно дымили трубы заводов. А Таня блаженно повела носом: она, как ни странно, скучала даже по этому дурацкому запаху.
– Лучше роз пахнет! – искренне сказала она. Родители засмеялись. А водитель такси обернулся и недоуменно взглянул на странную пассажирку.
Танина соседка из 29-й квартиры Зинаида Васильевна была патологически любопытной старухой. Собственного сына, многочисленных родственников и телевизора ей явно не хватало. Жизнью жильцов своего дома она, казалось, интересовалась больше, чем собственной. И даже знала по именам Таниных подруг и поклонников.
Когда она обставляла кухню, то специально поставила обеденный стол возле окна. Ей нравилось неспешно попивать чай и наблюдать за тем, что происходит во дворе. С третьего этажа все отлично видно – не то что раньше, когда они жили на семнадцатом. Двор у них был веселый и шумный. Хулиганили дети, кучковались мужички – в компании с дешевой водкой и с дешевыми же дамами сердца. В магазин по соседству подвозили продукты, а на книжный склад, который располагался в том же подъезде, – подозрительные тюки (явно не с книгами!).
Зинаида Васильевна любила наблюдать за кипучей дворовой жизнью, и ее чаепития частенько растягивались на часок-другой.
Но сегодня во дворе было тихо. Даже детей на роликах не было видно: все поразъехались на каникулы. Она машинально отметила, что в магазин завезли хлеб – надо бы купить, пока свежий. Нахмурилась – сосед со второго этажа опять моет свою машину прямо под окнами. Надо позвонить куда следует. Экологам. Или лучше в местное отделение. (Связываться лично с горячим мужчиной Арменом Зинаида Васильевна боялась.) Она уже совсем собралась перебраться в комнату, к телевизору, когда под окном пискнули тормоза. Из «Волги» триумфально высадилась ее соседка Татьяна, в компании с мамашей и каким-то толстяком – его Зинаида Васильевна никогда не видела.
Надо же, прикатила-таки! В багажнике – две огромные сумки. Толстяк их еле приподнял, а Татьяна со смехом пыталась ему помочь.
Зинаида Васильевна не любила свою соседку. Она знала, что Татьяна свою квартиру купила. Купила, представьте себе! Заплатила за нее двадцать семь тысяч долларов! Сопля, а такими деньгами ворочает! Правда, как-то Татьяна сказала, что с долгами ей за тыщу лет не рассчитаться. Так она ей и поверила! Тем более что через год у этой девицы появилась машина. Какая-то заграничная машина – даже Армен рассматривал ее с огромным интересом и однажды лично подкачал колесо.
А сейчас про Татьяну ходили вообще какие-то несуразные слухи. Будто бы она получила огромное наследство – интересно, от кого, от этого жирного, что ли? Будто бы нашла себе американского жениха-миллионера. И укатила с ним куда-то на Багамы.
Татьяны давно уже не было видно, квартира стояла пустая. А тут явилась, нате вам! Вот ее Андрей расстроится! Он вроде уже забыл эту вертихвостку.
Андрею, сыну Зинаиды Васильевны, Таня нравилась. Он охотно бегал к ней занимать соль или молоко, и однажды они даже сходили вместе в кино. На том дело кончилось. На все вопросы матери Андрей односложно грубил: «Не про меня баба!»
Зинаида Васильевна быстро отошла от окна и бесшумно прокралась к входной двери. Может, услышит чего-нибудь, пока они будут открывать дверь?
Юлия Николаевна провела в Таниной квартире два дня перед приездом дочери. Тщательно вымыла окна, вытерла залежи пыли, пропылесосила ковры. Даже перестирала давно забытые Таней кофточки. Квартира светилась свежей летней чистотой. На столе сияли георгины. Холодильник был набит Таниной любимой редиской и копченой колбасой. В ванной охлаждался клюквенный морс.
Таня с наслаждением растянулась на своем любимом скрипучем диване. Она радостно и недоуменно сказала матери:
– Вроде и жестко, и узко – но как же хорошо! В открытое окно ломилась Танина любимая березка («хорошо, что соседи с первого этажа ее не спилили, как грозились!»), со двора доносилось озабоченное воронье карканье («интересно, почему во Франции нет ворон?»).
– Неужели здесь лучше, чем на твоей роскошной вилле? – с деланным простодушием спросил Валера.
Таня взглянула в его ироничные глаза и искренне ответила:
– В миллион раз лучше!
Андрей ужинал молча. Зинаида Васильевна с тревогой вглядывалась в его озабоченное лицо и без всяких вопросов понимала – дела плохи. «Понесло тебя, дурака, в этот бизнес!» – сердито говорила она. Про себя. Упрекать сына вслух она не решалась. Да и какой смысл – поздно уже сердиться. Она со страхом вспоминала сюжеты из «Дорожного патруля». К двери квартиры бизнесмена подложили бомбу… Коммерсанта нашли под колесами электрички… Что же с ними будет?
Она попыталась отвлечь Андрея от невеселых мыслей:
– Ты знаешь, Танька твоя приехала. Из тридцатой квартиры.
Сын безучастно кивнул головой. Зинаида Васильевна продолжала:
– Веселая, с полными сумками. Подарков навезла. Она теперь миллионерша.
Андрей вяло отмахнулся:
– Миллионерши в нашем доме не живут!
– А она и не будет здесь жить. Говорят, у них вилла во Франции и дом в Америке. Попрощаться приехала, машину продать.
В глазах сына вспыхнули искорки интереса.
Перед Таней стояла сложная задача: ей хотелось чем-то порадовать мать и отчима. Но так, чтобы они не бросились отказываться и возвращать ее подарки.
Маму она отвезла в меховой магазин и попросила помочь ей, Тане, выбрать шубу – «а то у нас во Франции меха очень дорогие». Они провели в торговом зале полдня. Просмотрели кучу норок, черно-бурых лисиц и даже шиншилл. Таня предложила маме тоже что-нибудь примерить – «чтобы я поняла, как это смотрится». Мать охотно включилась в игру и по-королевски поводила перед зеркалом плечами. Ей определенно шли дорогие меха.
Наконец они подобрали Татьяне элегантный песцовый полушубок.
Мать внимательно следила за тем, чтобы шубу аккуратно упаковали. Она и не заметила, как дочь успела оплатить роскошное манто из голубой норки – в нем мать смотрелась просто шикарно. Юлии Николаевне доставили шубу на следующий день. Чека не было, и посыльный категорически отказался забрать покупку и вернуть деньги.
С Валерой Татьяна поступила еще более решительно. Она целый день моталась по Подмосковью в компании с симпатичным агентом из фирмы по продаже загородной недвижимости. Она знала, что ищет: небольшой и не очень роскошный дом. Но полностью обставленный и обязательно рядом со станцией: «Покупатель больше ста метров пройти не в состоянии, слишком толст!»