Жестяной бор

– Наверное, – сказал Андрис.

– Кто такие «эльфы» и их роль – для вас не секрет?

– Мне трудно судить – никакой проверки…

– У вас не было времени. У вас вообще на все было три дня. И за три дня вы успели… Нам понадобился месяц. Господин Ольвик, я не хочу тянуть кота за хвост. Нам нужны такие люди. Причем учтите – мы очень ценим таких людей. Вы представить себе не можете, как мы их ценим.

– Спасибо, – сказал Андрис. – Но я не хочу.

– Видите ли, – сказал Меестерс, – у вас очень жесткие рамки выбора: или я немедленно забираю вас отсюда и мы летим в Сирх, или я лечу один, а вас… Переворот не удался – не морщись, Юстас… не удался – ну, продержитесь вы еще два дня, ну, пять – ну, и что? Вас убьют, Андрис. Они убьют всех – просто потому, что им скучно будет там, – он ткнул пальцем вверх, – без врагов…

– Удар по Жестяному бору был нанесен? – спросил Андрис.

– Да, – сказал Меестерс со странной усмешечкой. – Два полка «Вулканов» – шесть боекомплектов. Там ничего не осталось. Лунный ландшафт.

– Во сколько?

– В четыре ноль-ноль. Мы, видите ли, тоже знаем, что «эльфы» начинали разлетаться в половине пятого.

– Вы – знали…

– Мы только начали узнавать. Пришлось торопиться – по разным причинам. Вы что-нибудь смыслите в информатике?

– Ничего.

– Метод маркировки пакетов – вам ни о чем не говорит?

– Ни о чем.

– На ситуацию с бором мы вышли случайно. Нет времени расписывать, как все происходило, хотя это смешнее любого детектива. Короче, обнаружилось, что управляющий комплекс бора – система почти примитивная – вдруг занялся сбором самой неожиданной информации, причем он не только вторгался в чужую память, но и орудовал там как-то странно, необычно. Мы применили метод маркировки и обнаружили, что прошедшие через бор информационные пакеты очень активно распространяются по всему миру… Вы не слышали про компьютерную чуму? Вот что-то вроде, но не чума… с чем бы сравнить? Допустим, из библиотеки кто-то крадет книги, а потом возвращает их на место, но с пометками на полях – что-то вроде. Причем, что означают пометки, никто не знает. Это было бы просто забавно, но вскоре обнаружилось, что у операторов, работающих с наиболее пострадавшими программами, резко упало цветоощущение, у некоторых оно вообще исчезло, но зато все стали прекрасно видеть в темноте – как кошки, – и необыкновенно обострилось обоняние – так, что дурели от запахов, работать не могли… И это не все. Вы же знаете, что живых дикторов на телевидении уже нет – синтез-изображения. Все они оказались с этими самыми пометками. Какой результат – неизвестно, не проверяли – узнали три дня назад. И – «эльфы»… Вы же понимаете – все работало не один год, и какое влияние успело оказать – никто не знает. И реагировать надо было спешно… спешно и решительно. Поэтому – так.

Андрис молчал. Все это почти не касалось его. Марина убита. И остальные. И многие будут убиты еще. Лунный ландшафт.

– Скажите, Меестерс, – сказал Андрис, – предположим, вас каким-то чудом забросило в ледниковый период: мороз, мамонты… Вы бы выжили? То есть – вы захотели бы выжить?

Меестерс, прищурясь, посмотрел на него.

– Круто, – сказал он. – Но вы что – всерьез считаете, что это осколок будущего?

– Да, – сказал Андрис.

– А я вот – нет. По крайней мере, я не хочу такого будущего.

– Оно не интересуется – хотим мы его или нет.

– Я тоже думаю, что прогрессу плевать на людей. И особенно ему плевать именно на тех, которые творят этот самый прогресс. Даже не так: он их пожирает. Как Хронос… Я думаю, что у людей достаточно разума и сил, чтобы построить будущее именно для себя. Для людей. Не для монстров и не для… – он не нашел слова. – Для людей.

– Но люди не строят будущее, – возразил Андрис. – Они просто живут. Как кораллы. Кораллы ведь не прилагают усилий для постройки рифа.

– Но люди-то не кораллы!

– Но и сооружается не риф.

– Извините, Андрис, – сказал Меестерс. – Давайте доспорим в другой раз. У нас почти не осталось времени. Вертолет…

– Значит, каждый останется при своем мнении, – сказал Андрис. – Жаль – я хотел переубедить вас.

– Но почему?!

– Можно, я не буду объяснять?

Лунный ландшафт, опять подумал он. Тебе не понять, «туарег».

– Вас расстреляют, – сказал Меестерс. – Мы практически окружены… как говорится: «войсками, сохранившими верность законному правительству…» А с вашими ранами даже не убежать.

– Я все понимаю, – сказал Андрис. – Просто… мне не хочется.

– Знаете, что сказал один сапер, когда вы хотели… то есть, конечно, уже после того – когда вас взяли? Что если бы вы догадались облепить ствол взрывчаткой, а потом упереть его в какое-нибудь железо, то «Джек» сдетонировал бы. А так – просто выдавило гильзу…

– А я уже догадался, – сказал Андрис. – У меня было время подумать над ошибками…

Это был гаражный бокс, но почему-то без крыши. Не успели навести, что ли? Посреди бокса, как и положено, зияла смотровая яма. Андриса и Рене отвели к дальней стенке бокса. У ворот, привалившись спинами к подъемнику, сидели и курили шестеро солдат. Эй, офицер, крикнул Андрис, парня-то за что? Не надо, сказал Рене. Он был бледен, губы серые. Офицер не обернулся. Потом в дверь по одному протолкнули еще семерых. Четверо шли сами, одного парня вели, поддерживая с двух сторон. Все семеро были в кристальдовском серо-полосатом. Встреча, сказал один из них Рене. И тебя тоже… Любомир, позвал Андрис. Тот, который не мог идти, поднял голову. А, вы, равнодушно сказал он. Солдаты встали, выстроились в шеренгу. Офицер встал сбоку. Поднял руку. Слава Кристальдо! – тонким голосом крикнул кто-то рядом. Офицер опустил руку, выглянул в дверь – кажется, его позвали. Втолкнули еще двоих – мужчину и женщину. Мужчина голый по пояс, женщина – в его, видимо, рубашке. Зябко обнимая себя руками и вздрагивая, она встала рядом с Андрисом. Мужчина полуприкрыл ее собой. Не надо, сказала она, так хуже. Он отодвинулся, привалился к стене. Офицер опять поднял руку. Солдаты передернули затворы. Рене, вцепившись в плечо Андриса, судорожно вздохнул. Ничего, сказал Андрис, ничего. Все мы немножко бессмертны…