Транквилиум

Сто два жителя Вомдейла дошли в ту ночь до палладийских позиций. Двести девяносто шесть бойцов не вернулись в окопы. Снова потянулись в тыл санитарные повозки…

Денисов сам вел своих бойцов в атаку, был тяжело ранен, вынесен ими из огня – и умер рано утром. Орали вороны, и он слышал только ворон.

Громов не поверил бы сам, если бы ему сказали, что в такой переделке можно не просто выжить, но и не получить ни царапины. Он лежал на чердаке окраинного дома. Труп чужака, заколотого им в ночной схватке, тихо остывал рядом. Громов неторопливо изучал трофейную винтовку. В общем-то, ничего такого сложного…

Не было видно, чтобы кого-то взяли в плен. Хорошо дрались казаки, ничего не скажешь… честно дрались.

Еще бы оружие иметь равное…

Винтовка была легкая, в магазин входило десять патронов. Только вот в прицел, в уродливую трубу, прилаженную поверх ствола, видно было непонятно что. Но, в случае чего, можно наводить и по мушке…

Он взялся за ухо, за серьгу – и вдруг зло и беззвучно заплакал.

– Я не принадлежу ни к одной из воюющих сторон. Я существую сам по себе. Мое имя – Глеб Марин, и возможно, что вы его слышали. Так вот: положение, в котором вы оказались, сложилось отчасти по моей вине… и я хочу исправить те свои ошибки.

– Да? – Адлерберг посмотрел на него презрительно, и Глеб понял, что он не верит ни единому его слову. – И что же это за ошибки?

– Нерешительность. Тупость. Нежелание брать на себя ответственность и заниматься грязной работой. Достаточно?

– Да, с такими качествами…

– Так вот: без меня вы застрянете здесь навсегда. Я же – могу вас вернуть обратно. Понимаете?

– Как так? – с Адлерберга вдруг слетела спесь. – Обратно?

– Да. Я знаю дорогу. И могу провести по ней вас. Согласны?

– И что за это?..

– Ничего.

Торренс – огромный, наголо бритый, без шеи и с мешками под глазами – смотрел на него мрачно и угрожающе, но Сайрус понял, что он уже сломался.

– Ваши действия останутся без последствий, генерал, если в дальнейшем вы будете исполнять решения верховного командования. Парламент утвердил нового президента, следовательно…

Разговор длился уже часа два. Началось с угроз, но вот – кончается миром. Похоже, генерал был способен на одну только вспышку неповиновения – а дальше уже пер просто по инерции. Взбунтовавшемуся на час приходится порой бунтовать месяцами – и, как ни странно, приговор тогда бывает менее суров…

– Мне нет дела до этих крысиных боев, – сказал генерал. – Просто нам выпал шанс выкинуть, наконец, курносых с нашей земли…

– Моя жена – палладийка, – сказал Сайрус. – И нос ее вполне нормальной формы.

– Я не имел в виду ничего дурного… – смешался генерал.

17

Парвис вошел стремительно, порывисто, и Виггелан едва поспевал за ним. Воздух в комнате был спертый. Пахло холодным табачным дымом и сапогами. Тот, кто встретил их, был подстать комнате: долговязый, немного скособоченный, неопрятный. Короткая седоватая стрижка, разные уши…

– Исполняющий обязанности командира спецгруппы «Буря», – представился он. – Майор Адлерберг. Вас я знаю, – сказал он адмиралу, – а вы?..

– Президент Парвис, к вашим услугам.

Парвис сказал это по-русски, но с акцентом, и адмирал усмехнулся про себя.

– Итак, первое требование мы выполнили: вы имеете возможность говорить с первым лицом государства. Просим и вас выполнить наше ответное требование: выпустить из города всех насильственно удерживаемых жителей.

– Я не могу быть уверен, что именно вы и есть президент, – сказал Адлерберг. – Мне нужны доказательства.

– Это интересное требование, – сказал Парвис. – Портрет в газете вас устроит?

– Газеты вы, конечно, привезли с собой?

– Попытайтесь поискать на здешней почте. Газеты с моим портретом могли успеть доставить.

Столичные газеты выходили в Порт-Элизабете и Свитуотере с опозданием на сутки. Шесть-семь часов занимала телеграфная передача текста и растрированных дагерротипов и рисунков.

Несколько секунд Адлерберг молчал, о чем-то напряженно думая.

– Хорошо, – сказал он. – Я вам верю. Мы начнем отпускать население, если вы согласитесь сами стать заложником.

– Разумеется, – сказал Парвис. – Поэтому я здесь.

– Отпущена будет половина жителей, – продолжал Адлерберг. – Поскольку только одно из двух первых лиц я вижу перед собой.

Он улыбнулся. Зубы у него были редкие и короткие, будто стершиеся.

– Его высочество прибудет вечером, – сказал адмирал. – Я уже получил телеграмму из войск. Его встретили и сопровождают сюда.

– Вот тогда мы отпустим и вторую половину жителей, а также имеющихся пленных. А теперь я хочу спросить: что вы намерены нам предложить?

– Мы уже обменялись мнениями с Ее величеством, – сказал Парвис, – и решили, что всех, и вас в том числе, устроит следующий вариант. У нас есть остров, где проходили карантин все иммигранты. Территория в три тысячи квадратных миль, город, порт, несколько десятков поселков. Мы намерены вывезти оттуда всех, кто пожелает уехать, и предоставить этот остров в ваше распоряжение.

– Вот как?

– Да. Вы будете иметь право сами устанавливать там любую форму правления и вести образ жизни, какой пожелаете. Ограничение единственное: в течение десяти лет вы не должны будете этот остров покидать.

– Почему это?

– Чисто медицинское ограничение. Вы являетесь носителями инфекций, к которым у нас нет иммунитета.

– Понятно. Ловушка для дурака. Сказочный остров, мы поплывем к нему на корабле, и где-то на глубоком месте команда откроет кингстоны.

– Во-первых, с вами буду я и наследник. Во-вторых, нам просто нет смысла этого делать. Если бы мы хотели вас убить, мы бы накрыли вас в городе газом. Не ваше изобретение: брать заложников. Мы покончили с этой практикой лет пятьдесят назад – знаете, каким способом? Мы провозгласили, что каждый заложник – это павший солдат. Еще живого, его уже считали мертвым. И действовали так, как будто перед нами только вооруженный противник. Это было очень жестоко, но чрезвычайно действенно. К вам мы этой меры не применили лишь потому, что вы новички среди нас и еще не знаете всех правил игры. Вы думали, что нарушили правила, смахнули фигуры со стола – и тем победили? На самом же деле, вы просто совершили заведомо проигрышный ход.

– Я подумаю над вашим предложением. Должен сказать, в свою очередь, что мы уже имеем интересное альтернативное предложение, которое сейчас изучаем. Возможно, мы выберем что-то одно, возможно, совместим оба. Не исключено, что найдется и нечто третье. Подождем, с чем приедет наследник. Итак, гражданин президент, вас проводят туда, где вы будете пока жить. Адмирал, в вашей власти проконтролировать процесс вывода половины жителей. Хотя я даю честное слово, что действительно будет отпущен каждый второй.

– Говорят, у вас остался наш раненый офицер, парламентер, – сказал Виггелан. – Что с ним?

– Он не ранен, он отравлен газом. Врач сказал, что не ручается за его жизнь.

– Может быть, вы разрешите нам его забрать? В госпитале ему будет лучше.

– Да? А сорок моих людей, которые в таком же состоянии – они будут подыхать здесь?

– Мы можем прислать вам врачей, медикаменты…

– И это будут переодетые казаки? Нет, благодарю. Хватит с меня вчерашней ночи. Скажите спасибо, что я не исполнил обещания и не расстрелял сотню заложников.

– Спасибо, – сказал Парвис.

– Я не слишком верю в эти басни, адмирал, что налет был осуществлен без вашего ведома…

– Тем не менее, это так. Казачий полковник Фигурнов мною арестован и будет предан суду, а контр-адмирал Денисов погиб в бою.

– Будем считать, что так и было.

– Так вот, возвращаясь к моему офицеру…

– Да ладно, заберите вы его! Но тогда пусть наш врач съездит в ваш госпиталь и возьмет все, что ему нужно.