Страница 44 из 63
Лед окончательно был растоплен, обе женщины стали заговорщицами, сообщницами, связавшись так же крепко, как узами кровного родства.
– Обещай, что если решишь убежать, то возьмешь меня с собой.
– Если я выйду из этого дворца и этого города, ты последуешь за мной, клянусь.
– Берегись, ты – в опасности, – тихо сказала она ей. – Если калиф не вернется, твоей жизни не хватит и на час.
– Почему он может не вернуться?
– Потому что Абен-Ахмед Бану Сарадж, великий визирь, ненавидит его почти так же, как желает Зобейду, любовником которой он был до приезда франкского рыцаря. Он также желает захватить трон и возвести на него принцессу, и эта так называемая вылазка Юсуфа, бывшего калифа, отца Мухаммада, против своего сына мне кажется чистой воды выдумкой. Сын и отец не любят друг друга, но нужно быть таким наивным, как Мухаммад, чтобы поверить, что Юсуф желает вернуть трон, который оставил ему по собственной воле. Я опасаюсь, что наш хозяин угодит в хорошо подготовленную ловушку.
– И тогда? – бледнея, спросила Катрин. – Я погибла?
– Еще нет! Мухаммад – наивный, но мужественный человек. Поэтому-то Зобейда и приказала тебя охранять. Если брат вернется, получится, что она только сторожила, может быть, немного переусердствовав, фаворитку своего любимого братца. А если прибудет сообщение о смерти калифа, тебе и часа не прожить!
– Почему? Что я ей сделала?
– Ты – ничего. Но Зора тобой уже занялась. Принцесса к ней хорошо относится, а Зора ползает у ее ног. Зобейда – единственная, кто может противоречить калифу, Зоре нужно было сделать ее твоим врагом. А для этого есть единственный способ: использовать ревность Зобейды ко всему, что касается франкского капитана. Зора, сыграв на том факте, что ты из той же страны, наговорила принцессе, что ты влюблена в ее пленника и стараешься быть к нему поближе.
– Но я же пропала! Как же получилось, что меня еще до сих пор не отдали палачам?
– Принцесса не сумасшедшая: убить тебя, в которую калиф так страстно влюбился с первого же взгляда. Нет, этого она не сделает, пока он в отъезде. Это значило бы признать свое участие в заговоре Бану Сараджа, показать всем, что она не надеется увидеть калифа живым. Если он вернется, найдет тебя здоровой и невредимой. Но будь уверена, ты недолго будешь наслаждаться его ласками! Ты не попадешь в руки палачей, но с тобой случится какой-нибудь несчастный случай, достаточно ловко подстроенный Зобейдой, которую даже не придется в этом подозревать. Она знает своего брата, знает, что под внешней мягкостью поэта в нем прячется дикарь, достойный ее самой. Он редко приходит в ярость, но тогда становится опасен. А ты на сегодняшний день – его любимая забава. Не зря он посылает тебе все это…
И Мари показала рукой на свиток в бархатном чехле, усеянном сапфирами, на котором Мухаммад написал поэму, посвященную своей возлюбленной. В предыдущие дни Катрин получила белый султан с брошью из крупных розовых жемчужин, золотую клетку с голубыми попугайчиками и чудо ювелирного искусства – павлина из массивного золота, распустившего хвост из драгоценных каменьев.
– Это доказывает, по крайней мере, что властелин верующих все еще жив… – сказала Мари, – и да пожелает аллах сохранить ему жизнь!
Принеся еду для обеих женщин, рабы прервали их откровения. Но пока Мари воздавала честь яствам, которые ей подавались, Катрин углубилась в думы. В любой момент могло прийти сообщение о смерти Мухаммада… и тогда!.. Ей даже не удастся предупредить Арно, и она умрет рядом с ним, а он не будет об этом знать. А ее друзья? Как позвать их на помощь? Жосс, обрядившись в воина из войска калифа, был в Альказабе. Но как найти способ отправить ему письмо? Могла ли она позвать Фатиму к себе и доверить ей письма для Абу-аль-Хайра? Дойдет ли письмо? И все время возвращалась мучительная мысль: хватит ли у нее на это времени?
Мари, покончив со шербетом, лениво принялась за сладкие финики, решив не отвлекать Катрин от размышлений, но внезапно Катрин устремила взгляд прямо на молодую блондинку.
– Раз так, – заявила она, – я не могу терять ни минуты.
– Что ты собираешься делать?
Катрин ответила не сразу.
В этот момент она ставила на карту свою жизнь. Придется довериться этой девице, выбора у нее не было. Она решилась:
– Мне нужно выйти отсюда и повидаться с мужем…
– Это ясно. Но как? Если только…
– Если что?
– Если только нам поменяться одеждой, и ты тогда выйдешь вместо меня.
Сердце у Катрин забилось сильнее. Значит, Мари догадалась о том, что ей было нужно, и совершенно естественно предложила то, чего сама Катрин не решалась у нее попросить. Она взяла руку Мари в свою.
– Ты понимаешь, Мари, что рискуешь жизнью в этом деле? Если сюда придут, пока я буду отсутствовать…
– Я скажу, что ты на меня набросилась, связала. Если придут, я буду связана, меня простят. Если не придут, ты сама меня освободишь, когда вернешься.
– Как ты объяснишь мое отсутствие, если появится Морайма?
– Я скажу, что ты задыхалась и пожелала выйти подышать свежим воздухом.
– И поэтому связала тебя и взяла твою одежду?
– А почему бы нет? Если бы ты знала, какие невероятные мысли приходят в голову женщинам от скуки в этом гареме, ты бы поняла, что Морайма больше ничему не удивляется. Но берегись! Если Зобейда поймает тебя, ничто, даже страх перед гневом ее брата, не сможет тебя спасти от ее злобы. В такие минуты она становится глухой, слепой, ее ведет только ненависть.
– Тем хуже! Кто ничем не рискует, ничего и не имеет. Я думаю, как мне пройти посты охраны. Сад Зобейды находится с другой стороны от ее дома, правда? А я слышала, что мой супруг живет там в отдельном павильоне.
– Так и есть. Франкский господин выходит из него только на охоту… и под хорошей охраной. Зобейда боится, что тоска по родине окажется сильнее ее чар, и она сделала из великого визиря его главного стража.
– Я думала, что визирь в нее влюблен.
– Жестокость – в духе Зобейды. Бану Сарадж ненавидит своего соперника и, безусловно, очень надеется, что, став султаном, отделается от него! Но на сей час для него всего важнее нравиться своей принцессе. Лучшего сторожа для франкского господина она не могла придумать и прекрасно это знает. Но вернемся к нашему плану. Не так уж и трудно добраться до сада Зобейды. Около моей комнаты есть дверка, которая всегда заперта на ключ, но ее легко открыть каким-нибудь гвоздем. Сад Зобейды отделяет стена, но довольно низкая, можно перелезть через нее, ухватившись за ветки кипарисов, которые растут вдоль стены.
– Но если через стену так легко перелезть, почему же мой супруг не бежит?
– Потому что павильон охраняется самыми верными евнухами Зобейды. Их много, они слепо преданы, и их сабли остры.
Катрин ясно поняла, какие опасности подстерегают ее. Еще и еще раз она просила Мари описать дорогу, по которой ей придется пройти, чтобы добраться до комнаты Мари, не вызывая подозрений, потом найти дверку, которую молодая одалиска описала самым тщательным образом.
– Будто ты сама ею пользуешься! – заметила Катрин.
– В садах калифа растут вкусные сливы, которые подают только ему на стол, я их так люблю!
Катрин не удержалась от смеха. Обе подруги продолжали болтать, а день между тем стал клониться к вечеру.
После наступления сумерек Катрин стала испытывать нетерпение. Она не хотела дарить Зобейде еще одну ночь с Арно.
День угас. Когда рабыни появились с подносами, она приказала им все оставить и уйти.
– Мы придем подготовить тебя ко сну, – сказала главная служанка.
– Нет. Я и сама лягу. Моя подруга останется еще на некоторое время у меня. Мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Можешь погасить часть ламп. Яркий свет режет мне глаза.
– Как пожелаешь, хозяйка! Желаю тебе приятной ночи!
Как только рабыни исчезли, Катрин и Мари наскоро утолили голод и принялись выполнять намеченный план действий. Они обменялись одеждой, потом при помощи разорванного покрывала Катрин связала свою подругу.