Страница 4 из 8
4. Старое кресло. – Загадка "Лакартеры". – Сокровища. – Проклятие капер-адмирала Ройбера. – "Это не мама".
– Дядя Ю, – осторожно сказал Гвоздик, – у нас ничего не осталось от той краюшки, которая была на обед?
– Ох, Дикки… Ты же сам замел последние крошки и кинул в рот. Завтра утром что-нибудь придумаем…
– До утра можно совсем отощать… – Гвоздик делал вид, что шутит.
– Тебе, Дикки, тощать некуда, ты и так настоящий гвоздик. А я все равно не похудею. Даже в голодном детстве я был круглый, как буква "о" в названии бригантины капитана Румба.
– Дядюшка, но ведь бригантина-то называлась "Лакартера", – подумав, заметил Гвоздик. – Там нет буквы "О".
– Вот именно. Значит, я был еще круглее… – папаша Юферс тоже пытался шутить.
Помолчали.
– Дядя Ю, а правда, что твое кресло с "Лакартеры"?
– Святые угодники, покровители моряков! Я же сто раз говорил об этом!
– Но я не помню, как оно оказалось в таверне. Не сам же капитан Румб тебе его подарил!
– Еще бы! Я капитана и в глаза не видел, хотя мечтал об этом, когда был мальчишкой… Зато я слышал про него много рассказов – от тех, кто знал славного Ботончито…
– А почему у него такое прозвище?
– По-испански это значит "Пуговка". Говорят, капитан был широк в плечах и носил густые усы, но рост имел очень маленький, а нос – пуговкой…
– Как у тебя? – хихикнул Гвоздик.
– Цыц, негодник! Вздумал смеяться над дядюшкой…
– А кресло-то… Расскажи.
– Я купил его, когда распродавали имущество разорившейся пароходной компании "Лунная дорога". А туда оно попало тоже с торгов. Когда шхуну-бриг "Лакартера" обнаружили недалеко от берегов Западной Африки, целехонькую, но без единого человека, все имущество с нее было распродано с аукциона. Вот любимое кресло Ботончито и попало в ту "лунную контору". А потом уже ко мне… Правда, говорят, у капитана Румба было два таких кресла, но нашли там только одно…
– Дядя Ю, а куда девались капитан и команда "Лакартеры"? Правда, что рассказывают, будто их унесли марсиане?
– Думаю, что марсианами тут не пахнет. Ходили слухи, будто потом капитана Румба, старого и облысевшего, видели на маленьком острове Крабья Клешня, это у северного берега Новой Колумбии. Вроде бы он там служил маячным смотрителем. Да… И с ним были его боцман, кок и старый корабельный пес… А "Лакартеру" они бросили, скорее всего, чтобы запутать следы. За ними охотились все, кому не лень. Уж больно много слухов ходило о сокровищах капитана Румба.
– Но ведь сокровищ на "Лакартере" не нашли!
– Конечно! Разве капитан был такой дурень, чтобы оставлять их, когда покидал бригантину? Да и не возил он их с собой, а зарыл, как водится, на каком-то острове в Тихом океане. Так все говорят… Теперь никто не найдет.
– А ты думаешь, капитан Румб не вернулся за кладом?
– Едва ли… Это ведь не просто, если человек окопался на берегу… А может, капитан и не хотел…
– Почему?!
– Всякое болтают, – вздохнул папаша Юферс. У него не было настроения разговаривать. Но не хотелось и обижать племянника. Даже совесть царапнула: "У тебя-то, у старой брюквы, хоть какая-то искорка есть впереди, а у мальчика – никакого проблеска…" Дело в том, что в углу у камина дядюшка Юферс прятал бутылочку испанского вина "Кровь матадора". Последнюю из старых запасов. И сегодня перед сном он собирался сделать два-три добрых глотка, чтобы ощутить хотя бы капельку праздника. А племянника-то этим не порадуешь.
И оставалось одно: порадовать занимательной историей.
– Видишь ли, Дикки… моряки поговаривают, будто сокровище капитана Румба было проклято капер-адмиралом Джугги Ройбером по прозвищу Красный Жук…
– Знаменитым корсарским адмиралом? Но ведь он жил гораздо раньше капитана Румба!
– Ты прав, малыш. Но ходят слухи, что Ботончито потревожил вечный покой адмирала Джугги.
– Как это?.. – Гвоздик придвинулся к дядюшке Ю поплотнее. Он, как вы знаете, был храбрый мальчик, однако если речь идет о вечном покое да еще при слабом огоньке свечи…
– А вот так… Красного Жука, когда он скончался от раны, полученной в бою с фрегатом "Адвенчер", похоронили у берегов Гаити на островке Омблиго Нэгро, что означает, как известно, "Черный Пуп"… Ну вот, прошло много лет, и никто не посещал последний приют старого корсара. Но однажды у Омблиго Нэгро бросила якорь "Лакартера". Капитан высадился на Пуп и отыскал пещеру, где в тайном каменном гроте, в долбленой колоде из обрубка мачты покоился Джугги Ройбер… Ты что, Дикки? Может быть, тебе страшновато?
– Ни капельки… Только зябко, поэтому я вздрагиваю.
– Прижмись ко мне покрепче… Капитан Румб приказал разобрать каменную стенку, постучал согнутым пальцем по колоде, которая висела в гроте на якорных цепях, и велел поднять окованную крышку. Под ней лежал скелет в парадном красном камзоле, с белым париком на черепе и в желтых морских сапогах с отворотами. Колода покачивалась, и, наверно, поэтому челюсть у черепа шевелилась… Ты что-то сказал, мой мальчик?
– Н-нет… дядюшка Ю…
– Ну, ладно… При свете фонаря блестело адмиральское шитье на камзоле, а от пуговиц разлетались ослепительные искры! Потому что пуговицы были украшены бриллиантами! На каждую из них можно было купить новый трехмачтовый корабль с грузом индийских пряностей… дело в том, что из-за этих-то пуговиц и пробрался в могильный грот капитан Румб. Он слышал про них много разговоров и решился наконец проверить, правду ли болтают в портовых кабаках морские бродяги? А решиться было непросто. Все моряки твердили, что с Красным Жуком шутки плохи – хоть с живым, хоть с мертвым… Однако сейчас капитан Румб увидел блеск драгоценностей и почти позабыл о страхе. Да и чего было бояться? Рядом стояли здоровенные матросы, и у каждого за поясом по три пистолета!.. Капитан прочитал молитву и острым ножом сбрил с камзола мертвеца все пуговицы до единой. Правда, при этом он почтительно сказал:
"Прости меня, старина Джугги. Тебе эти игрушки ни к чему, а нам пригодятся. Одну из пуговиц я отдам на строительство церкви Поминовения всех сгинувших в океане…"
Но капер-адмирал Джугги Ройбер по прозвищу Красный Жук не поверил капитану Румбу. Нижняя челюсть у него зашевелилась пуще прежнего, и мертвец проскрежетал:
"Я тебя не прощаю, пройдоха Ботончито! Знай, что отныне твои сокровища не принесут тебе счастья!.. И пошел вон из моей пещеры!" – Костлявая нога в желтом сапоге поднялась и согнулась, будто капер-адмирал хотел дать пинка нечестивцу. В это же время раздался глухой шум, и…
В это время раздался глухой шум, и в камине появились ноги в желтых матросских сапогах. Они качались.
– Ма-ма-аа!! – завопил Гвоздик и зажмурился.
Вы помните: у Гвоздика не было мамы. Но что остается кричать мальчишке в такой жуткий миг?
Ноги дернулись, и хозяин их упал из дымохода на дно камина. Свеча погасла.
– Это не мама, – раздался высокий, но, безусловно, мужской голос. – Это я… Очень извиняюсь, что так внезапно. Как говорил мой дедушка, любая неизвестная узкость среди скал все же лучше, чем дверь в таможенную контору… На чем это я так неудобно сижу? А, это железная шишечка на каминной решетке… Одну минуту, господа, у меня где-то были серные спички…