Мальчик со шпагой

Алексей Борисович засмеялся.

– Да нет, Серёжа, не придумывай. Ничего он не воровал. Все это гораздо сложнее… Хитрил он, чтобы лишнюю премию получить, а из-за этого дело страдало. Вагоны простаивали, график срывался. Да ну его… Ты что приуныл?

– Я не приуныл. Все в порядке.

– Тогда продолжим? Бой еще не закончен.

– Не закончен, – вздохнул Серёжа.

8

Подошло наконец время поезда. На станции появились еще три пассажира: старичок с белой бородой и пухом вокруг блестящей лысины, румяная старушка с корзиной, в которой кто-то крякал и шевелился, и девочка – крошечная, но резвая – в красном с белыми горошинами платочке.

– Как из сказки, – сказал Серёжа. – Дед, бабка и внучка Маша.

Из-за леса выскочил зеленый поезд. На крыльце показался старик дежурный в красной фуражке и со свернутыми флажками – красным и желтым.

– Дождались, – сказал Алексей Борисович и поднялся со скамейки.

Поезд зашипел и остановился.

Двери открылись только в двух вагонах. Видно, сходить на этой станции никто не собирался, а для посадки пяти пассажиров достаточно было и двух дверей. Так, наверно, решили проводники.

Дед, бабка и внучка засеменили к ближнему вагону.

– Пойдемте в другой, – торопливо сказал Серёжа. – А то они сейчас вход закупорят, и мы не успеем.

Он подхватил чемоданчик, потянул за поводок Нока и вприпрыжку двинулся вдоль вагонов. Алексей Борисович обогнал его и широко зашагал впереди. Он первый вскочил на подножку и крикнул:

– Давай Нока!

Протянул руку, чтобы ухватить ошейник.

Позади возникла юная проводница с круглым неприступным лицом.

– Гражданин, вы куда с собакой?

Алексей Борисович оглянулся.

– Как куда? В вагон, разумеется.

– В вагон нельзя. Вы что, маленький? Правил не знаете?

– У нас билет есть! – крикнул снизу Серёжа.

– Билет ни при чем. Намордника-то нет!

– Да что вы, девушка, – вкрадчиво – сказал Алексей Борисович. – Ну зачем ему намордник? Это же еще совсем щенок.

– А нас не касается, щенок это или нет. Намордники для всех обязательны… Гражданин, кому я сказала! Не смейте втаскивать собаку, я не пущу.

– Ну, что нам делать-то? – взмолился Алексей Борисович. – Не бросать же пса! Сердце-то у вас есть?

– Сердце здесь тоже ни при чем. Если контролер по вагонам пойдет, ему до моего сердца дела не будет. Я из-за вас премии лишусь.

– Да пока контролер пойдет, мы какой-нибудь намордник сообразим!

– Вот сначала сообразите, а потом садитесь в поезд… Сойдите с подножки, гражданин. Слышите, отправление дали? Или оставьте собаку.

Алексей Борисович взглянул на Серёжу.

– Нет, – шепотом сказал Серёжа и обхватил Нока за шею.

Алексей Борисович чертыхнулся и спрыгнул на землю. Проводница старательно закрыла дверь. Вагон лязгнул и пошел, наращивая скорость.

– Фу-ты, как глупо вышло. Юная бюрократка… И не придерешься ведь, инструкцию соблюдает, – сказал вслед вагону Алексей Борисович.

Серёже было очень стыдно. Ну как он не сообразил, что нужен намордник! И Алексей Борисович из-за него остался…

– Вам надо было ехать, – проговорил Серёжа. – Я виноват, вот и сидел бы здесь. А теперь вы из-за меня застряли.

– Ну, брат, что за чепуху ты говоришь, – недовольно произнес Алексей Борисович.

Серёжа виновато помолчал и спросил:

– А что теперь делать?

– Ну, что делать… Сначала намордник. Потом еще раз сыграем в морской бой. Через полтора часа, насколько я помню, должен еще поезд быть… Только вот есть хочется. А? Что за станция, даже завалящий бутерброд купить негде. Прямо хоть ремень жевать начинай. У тебя кожаный?

Серёжа улыбнулся все еще виновато.

– Кожаный. Только его жевать нельзя. Из чего тогда намордник делать?

– А может быть, от моего аппарата возьмем ремешок для намордника? У меня в портфеле фотоаппарат. Жалко, конечно, но… с тебя же штаны свалятся, если ты ремень снимешь.

– Нет, что вы, не надо от аппарата! – даже испугался Серёжа. – Да пусть они свалятся, у меня другие есть. А эти я под мышкой понесу, раз они в чемодан не влазят.

– Попробуем в мой портфель затолкать, – решил Алексей Борисович.

Они вернулись к скамейке. Алексей Борисович забрал у Серёжи ремень, моток проволоки и ножик. Он сказал, что никогда в жизни не делал намордников и хочет попробовать. Подозвал Нока и стал обмерять ему морду. Нок мотал головой и дергал ушами. Попробовал даже улизнуть, но Алексей Борисович ухватил его за ошейник.

– Стой спокойно ты, беспризорник… Никакой культуры в тебе, никакого воспитания. Вот нацепим намордник, сразу почувствуешь, что такое дисциплина.

Серёжа переоделся, вместо брюк надел синие шорты от пионерской формы, а заодно сменил рубашку, которую помял и перемазал, когда возился с Ноком. В коротких штанах и белой футболке он сделался тоньше и словно повыше ростом. И стал похож немного на того мальчика с жеребенком. Особенно когда подошел к Ноку и взял его за шею. Правда, Нок совсем не был похож на изящного жеребенка.

– Отпусти его, пусть побегает, – сказал Алексей Борисович. – Может быть, он себе что-нибудь съестное отыщет.

Серёжа отпустил. Нок отошел, но искать ничего не стал, а сел и с укоризной поглядел на Серёжу: "Эх ты, хозяин. Взял, а не кормишь".

Подошел старичок в красной фуражке, дежурный по станции. Спросил с интересом:

– Что это вы, граждане пассажиры, не уехали? Понравилось, видать, у нас?

– Да вот так получилось. Из-за этого пассажира. – Алексей Борисович кивнул на Нока.

Тот сидел в трех шагах и чесался с такой силой, что от него разлетался ветер.

– Не пустили без намордника, – объяснил Серёжа.

– Правило такое существует, – сказал старичок сочувственно. – А вообще-то как повезет. На кого, значит, наткнешься. Когда пустят, а когда нет… А сейчас, я думаю, для вас, граждане, самый правильный выход – это шагать до тракта да ловить попутку до города. Ежели только вы, конечно, ночевать не расположены.

– Это почему же ночевать? – встревожился Алексей Борисович. – А поезд?

– А какой же поезд, милый ты мой? Сегодня поездов в ту сторону больше не будет.

– Как же не будет? А в шестнадцать двадцать девять? Я же на прошлой неделе ездил на нем.

– Э-э, вон ты про что! Ты это в субботу или в воскресенье ездил. Это точно. Есть такой поезд по выходным дням. Дополнительный, значит, чтобы дачников возить. А сегодня нету.

– Ну, дела-а… – сказал Алексей Борисович, жалобно глядя на Серёжу. – Все, брат, одно к одному.

– Все из-за меня, – убитым голосом произнес Серёжа.

– Нет, Сергей, ты эти речи брось, – тут же воспрянул Алексей Борисович. – Что ты, в самом деле, сразу нос опускаешь… Давай думать. Значит, так: на шоссе нам идти не стоит. Мало надежды. Грузовики нас не возьмут, их за это автоинспекция греет. А в легковую машину нас, такую компанию, тоже никто не пустит.

– Может быть, пешком? – робко предложил Серёжа.

– Шестьдесят-то верст! Да на голодное брюхо… Нет, брат, это не та романтика.

– Это верно, – вставил слово дежурный. – Пешком – это не тот фасон. Так что самое вам хорошее дело – сходить в поселок, в столовую, да остаться ночевать. Ежели негде, то я могу вас у себя устроить, раз уж так случилось. Глядите, в общем… – Он вздохнул и побрёл к домику.

– Спасибо, – сказали ему вслед Серёжа и Алексей Борисович.

Затем Алексей Борисович решительно встал.

– Ночевать нам, Сергей, не годится. Мне вечером надо быть дома. Да и тебе не стоит зря болтаться здесь… Есть один способ. Хватай чемодан, и пошли. Только быстренько!

Он затолкал в карман почти готовый намордник Нока, взял портфель и куртку и, не говоря больше ни слова, зашагал куда-то через кусты, через канаву, прямо в поле.

– Нок, за мной! – крикнул Серёжа. Схватил свой чемоданчик и бросился догонять Алексея Борисовича.