Неудачник: превратности судьбы

– Ты что, дура, совсем офонарела, – прокричал ошарашенный любовник на полуобнаженную Веру, которая вышла из потайной комнаты.

– Раб, я приказываю тебе зайти в эту комнату, лечь в постель и приковать себя наручниками. Считаю до десяти, – властным голосом начала отсчёт, отходя в сторону.

Алексей подошёл к проёму двери и увидел мрачную картину. В центре комнаты стояла чёрная кровать без признаков постельных принадлежностей, у изголовья которой был приделан металлический шест с вделанными в него наручниками.

На стене висели различные атрибуты садистских пыток.

Чуть поодаль кровати находилось "извращённое седалище", напоминавшее электрический стул.

"Ё-мое, куда я попал. Интересное место, но дикое", – подумал он, когда услышал слово "десять" и в то же время почувствовал на своей спине острую боль.

Без лишних слов Алексей развернулся. В его выражение лица читалось: "Убью". И, как бык на красную тряпку, ринулся на девушку с плёткой в руке. Та явно не ожидала столь стремительной и неадекватной реакции с его стороны, и как бы машинально снова замахнулась.

Нанести удар она не успела. Разъярённый парень снёс её с ног и навалился сверху. От страха Вера принялась верещать нечеловеческим голосом, и Алёше ничего не оставалось, как ударить по её дико орущей физиономии.

На крики немедленно прибежали амбалы. Один из них с ходу ударил Алексея сзади по голове, чтобы он скатился с вопящей о помощи хозяйке дома.

Не успел Лёша подняться на четвереньки, чтобы оказать сопротивление, как второй детина заехал носком ботинка ему в челюсть.

Они избивали его долго, до тех пор, пока Алексей не перестал подавать признаков жизни. Последнее, что запомнил он, находящийся ещё в сознании, – это дикие вопли Веры о том, что он ударил ей по лицу и груди и что он в самых непристойных выражениях заслуживает смерти.

Очнулся Алексей в больничной палате в одной из городских больниц. Попробовал пошевелиться: голова, ноги и тело никак не отреагировали. Единственной функционирующей частью тела являлись лишь руки. Да и то, чтобы ими пошевелить, требовались неимоверные усилия.

Руками Алёша нащупал своё лицо, оно было полностью перебинтовано.

Дышать ему было непросто, однако кислородная маска, закрывавшая рот и нос, способствовала более-менее нормальному обмену воздуха, если учесть тяжёлое состояние больного.

Одна нога была загипсована и подвешена на специальном приспособлении. Другая находилась под больничным одеялом, и поэтому Алексей не мог видеть её состояние.

Его мозг лихорадочно заработал, пытаясь прояснить ситуацию. Память лишь восстановила картину до определённой точки, а дальше следовал провал. Единственное, чему оставалось радоваться при таких обстоятельствах, – это ещё теплившемуся в нем огонёк жизни. Лёша, конечно, понимал, что многим обязан местным врачам, оказавшим ему посильную помощь, но ещё больше он был благодарен судьбе и Богу, которые каким-то образом воздействовали на обстоятельства и не дали ему погибнуть. Чем больше он думал о случившемся, тем радость быстрее угасала в его глазах. Может, ему и удалось выжить, но какой смысл в дальнейшем существовании, если, к примеру, доведётся остаться на всю жизнь инвалидом.

Алёша напряг сознание и вспомнил все детали до потери сознания. Он ясно воспроизвёл картину, как бил по лицу и груди эту тварь, посмевшую назвать себя хрупким созданием. Потом пытался её придушить голыми руками. Вот теперь Алёша почувствовал боль от исходящих со всех сторон ударов, преимущественно в ход шли ноги, но один из бугаев предпочитал орудовать только руками. Этот тип наносил точные и сильные удары по всему телу. Не исключено, что именно они стали причиной его тяжелого теперешнего самочувствия, а не хаотические удары, которые наносил его коллега. Хотя в данной ситуации это уже не имеет никакого значения: что сделано, то сделано.

Опять его подвела наивная вера в людей, которым, собственно говоря, нет никакого дела до него, кроме своих личных проблем. Мысленно Лёша стал смиряться со своей несчастливой участью, не мог понять он только одного: раз уж он такой неудачник, так зачем высшие силы даровали ему жизнь и не дают с ней расстаться. Ход мыслей прервала вошедшая в палату медсестра.

Помимо него, здесь лежало ещё шесть человек. К нему она подошла в самую последнюю очередь. Увидев устремленный на неё взгляд больного, молодая красавица в белом коротком халате весело произнесла:

– Слава Богу, наконец-то вы пришли в себя. Когда вас привезли, мы думали, что вряд ли вам удастся выжить.

– Я живучий, как таракан, – пытался пошутить Лёша.

– Не разговаривайте. Сейчас позову врача, он вас осмотрит, – девица заторопилась к выходу.

Вскоре в палату зашёл врач, пожилой мужчина с седеющими волосами и усталым выражением мясистого лица.

– Так, значит, очнулся и маску скинул, дышать-то не больно?

Алексей помотал головой из стороны в сторону, но это было не совсем правдой. Вдох давался с большим сипом.

– Скажу честно, ты счастливчик. Тебя к нам в больницу привёз дальнобойщик. А знаешь, как он тебя обнаружил? Отошёл в кустики пописать, а неподалёку ты валяешься, в чём мать родила. И если бы не он…Через пару часиков, скорее всего, ты бы оказался трупом. Мы в прямом смысле боролись за твою жизнь.

– Доктор, я буду ходить? – спросил Алёша, пересиливая спазм боли.

– Конечно, будешь… но, вероятно Новый год тебе придётся встречать тут. Но ты раньше времени не переживай, может быть, всё переменится к лучшему. Кстати, раз ты пришёл в себя, завтра к тебе милиционеры заглянут. Документов при тебе не было, сам понимаешь. Так что, кто ты такой и откуда, неизвестно. Скажи хоть телефон, чтобы мамке с папкой сообщить. У них, наверно, сердце кровью обливается. У меня тоже два оболтуса выросли, когда уйдут, на душе всё равно неспокойно. Как тебя хоть зовут, горемыка? – поинтересовался медик.

– Алёша, – последовал ответ.

– Меня Максим Анатольевич. Я твой лечащий врач, если что-то будет беспокоить, зови. Ещё увидимся, – сказал доктор и покинул палату.

– Ну, что коллега, давай знакомиться. Я Валера, – откуда-то раздался голос молодого человека.

Алексей повернул голову в левую сторону. Собеседник мог находиться только там, так как его койка располагалась в самом углу справа, чуть в сторону от входа в палату. Через койку на него смотрел паренёк с перебинтованной головой.

– Я же говорил, ещё при враче, меня зовут Алексей, – скорее простонал, нежели проговорил Лёша.

– Знаешь, где мы находимся? – Алексей закрыл глаза и открыл их. – Кроме нас с тобой, в сознание пришёл только один человек, да и то он плохо понимает реальность. Похоже, на всю жизнь дураком останется. Но его не так жалко: он уже старик. Тут ещё трое, двоим примерно около двадцати, а третьему – под сорок, вот у них-то дела плохи. Этого, что рядом с тобой живёт, – Валера указал на лежащего между ними соседа и продолжил, – только чудо спасёт. Его по пьянки тачкой сшибло. Говорят, даже если и очухается, долго не протянет. Напротив тебя мужичок в баре от каких-то бандюг отхватил. Ему, судя по всему, об голову бутылки разбивали. А тому, что за мной, нанесли семь ножевых ранений. Все они практически не жильцы. Когда тебя привезли, Анатольевич то же самое говорил.

– Откуда ты всё знаешь? Сплетни любишь собирать? – процедил Алёша.

– У меня ушей, что ли, нет? Я тут почти неделю валяюсь, а этих, как и тебя, недавно привезли. И с Максом у меня неплохие отношения, он мужик простой, так что источников у нас хватает.

– Сам-то как сюда залетел? – поинтересовался Лёша.

– Как и ты, отхватил от одних подонков. Я с пацанами в баре гулял, одного друга в армию провожали. Как водится, перепили, потом все куда-то ушли, а я потерялся. Дальше смутно помню, вроде бы своих с чужими перепутал. Прихожу в себя и понимаю, что я в больнице. Теперь бы хотелось услышать твою историю.

– Валер, мне каждое слово ножом по горлу отдаёт, может, дотерпишь до завтра. Мусора придут, и тогда всё узнаешь.