Страница 15 из 20
— Короля и всю его семью нужно немедленно арестовать! — закричал он. — Они изменники и заслуживают наказания!
Толпа одобрительно зашумела, выражая свое согласие со словами парижского студента.
Потеряв голову от ужаса, Констанция попыталась вступить в словесную перепалку с толпой.
— Нет, короля нельзя арестовать сейчас! Это вызовет в стране гражданскую войну! — закричала она.
Толпа зашумела и грозно надвинулась на аристократку, пытавшуюся защищать ненавистного монарха.
— Ее надо арестовать! — выкрикнул кто-то. — Она пытается воспрепятствовать исполнению приказа гражданина ла Файетта, главнокомандующего национальной гвардией. Вы слышали, что сказал майор? Она изменница! Констанция быстро поняла, что совершила ошибку и не осмеливалась больше произнести ни единого слова. По счастью, ей на помощь пришел мистер Томас Пени, который закрыл ее собой и увел подальше от разъяренных горожан.
— Вам не следовало так говорить, мадам. Они вполне могли бы разорвать вас на части, — укоризненно произнес он.
Констанция только сейчас почувствовала, что ей страшно. Она по-прежнему видела перед собой горящие от ненависти и злобы глаза, руки, которые, казалось, вот-вот потянутся к ее горлу.
Прямо на глазах у господина Пенна Констанция разрыдалась.
— Ну, ну, успокойтесь, все будет в порядке. Скажите, вы знали о том, что произошло в Париже?
Констанция еще ничего не успела ответить, а в разговор вмешался Ретиф.
— Еще вчера вечером я знал, что произошло, — торжественно подняв палец, сказал он.
Изумленный судья обратился к господину де Ванделлю:
— Вы представляете, сегодня король был в нескольких лье от нас, а мы об этом ничего не знали.
Банкир в ответ лишь сокрушенно покачал головой.
— Что вы думаете об этой новости, мистер Пенн? — обратилась к американцу вдова из Шампани. Тот тяжело вздохнул.
— Я думаю, что короля, который пытается сбежать из своей страны, обязательно арестуют.
Казанова не принимал участия в этих разговорах, больше озабоченный собственным желудком. Он прошел в харчевню, располагавшуюся здесь же, при постоялом дворе, и дождался, пока к нему подойдет ее хозяин.
— Что прикажете, патрон? — поклонившись спросил тот.
— Я надеюсь, что ваши повара занимаются своим делом, а не митингуют по поводу бегства короля? По мне, пусть бегут все короли мира, я просто хочу поесть.
Хозяин харчевни снова поклонился.
— Сию минуту, месье. Садитесь, где вам будет удобно. Вы собираетесь обедать один или с вами будет кто-то еще?
— Я прибыл на почтовом дилижансе. Мы все голодны. Организуйте, пожалуйста, стол, за которым мы могли бы сесть.
— Все будет сделано. Одну минуту. Откуда-то неподалеку доносились крики:
— Да нет, это был не он1 На нем же не было горностаевой мантии!
Спорили несколько простолюдинов, один из которых, по виду кузнец, в промасленном фартуке, потрясал свернутой в трубку бумагой.
— А я говорю, что это был он. Вот, посмотрите. Кузнец развернул бумагу, на которой был изображен портрет короля Людовика XVI.
— Вот, смотрите! Тот же самыи нос, тот же самый подбородок. Пару часов назад здесь был король. Я сразу узнал его.
Судья наклонился к господину Ванделлю и прошептал ему на ухо:
— Наверное, прошло уже не меньше суток с того времени, как король покинул Париж. Я молю бога о том, чтобы он добрался до границы.
Хозяин харчевни почтительно склонился перед Казановой.
— У нас есть трюфели, жареный рябчик, несколько разновидностей сыров, кое-какие закуски. Что вы будете есть?
Казанова небрежно махнул рукой.
— Приносите все. Мы очень голодны. Знаете что, я буду сидеть один. Мне вдруг захотелось побыть одному. Я пересяду вон за тот столик.
Итальянская певица, вдова из Шампани и Констанция де Бодуэн также сидели отдельно.
— Вы знаете, что они говорят? — сказала итальянка. — Они говорят, что в этой карете ехало шесть человек.
— Да, — подтвердила Констанция, — их шестеро.
— Там дети, женщины и мажордом.
— В этой карете едут наследники престола, гувернантка, мадам де Тузель, сестра короля, принцесса Елизавета, и с ними мажордом, граф Ферзен. Король одет в костюм лакея редингот.
Вдова из Шампани брезгливо поморщилась.
— Король одет в костюме лакея? Боже мой, что происходит с Францией?
Итальянка бесстрастно пожала плечами.
— А что, прикажете ему отправиться в дорогу в горностаевой мантии и с короной на голове?
— Его величество король Франции Людовик XVI отправляется к своим союзникам, и это должно послужить на благо Франции, — гордо сказала Констанция. — Может быть, наконец-то в стране прекратится беспорядок.
Итальянка фыркнула.
— А я обожаю беспорядок.
— Виргиния, успокойся! — прикрикнул на нее муж, сидевший за соседним столиком. — Всем уже надоели эти беспорядки. Это анархия, каждый считает себя чуть ли не выше короля.
Мистер Пенн отрицательно покачал головой.
— Я тоже не люблю беспорядок, однако самое худшее — это правление аристократии, это тираническое мошенничество. Мы должны уничтожить царство несправедливости. Взгляните, например, на королевский двор Георга III в Англии. Он и его приближенные выжимают все соки из народа для того, чтобы двор мог жить в роскоши. Это ли не высшее проявление несправедливости?
Тем временем Ретиф де ля Бретон подсел за столик, за которым, торопливо поглощая жареного цыпленка, сидел майор Курнуойе.
— Гражданин майор, — обратился к нему писатель, — скажите, что сейчас происходит в Париже?
— Город весь кипит от возмущения, — прожевывая ответил офицер.
— А как в Париже узнали, что король собирается бежать в Мец, что он едет по этой дороге?
— Логика, уважаемый месье, логика. Король, наверняка, хочет попасть под защиту войск маркиза де Буийе.
Увидев, что Казанова сидит в одиночестве за дальним столиком, ожидая, пока будет выполнен его заказ, дама в черном, вдова винокура из Шампани, села рядом с венецианским кавалером. Наконец, появился повар с блюдом в руке.
— Вот ваш рябчик, месье.
— Благодарю вас.
Дама с любопытством посмотрела на огромную жареную птицу.
— Вы всегда так много едите, месье Казанова? — спросила она.
Тот развел руками.
— Как ни стыдно в этом признаться — да. К сожалению, сейчас у меня не осталось больше никаких удовольствий, кроме того, которое я получаю за столом.
— А во Франции еще хуже! — в полемическом азарте восклицал мистер Пенн. — Четыреста семей аристократов, фаворитов, приближенных короля, принцев крови, высших церковных сановников ненавидят народ, погрязли в мошенничестве и распутстве. Что вы на это скажете, господин судья?
Вместо него ответила Констанция:
— Возможно, вам неизвестно, господин Пенн, что эти четыреста лучших семей Франции способствуют ее процветанию. Они занимаются не только мошенничеством и распутством, как вы изволили выразиться, но и благотворительностью, а также являются основными работодателями в стране.
При этом она смело посмотрела на американского публициста.
— Браво, мадам! — воскликнул судья, оставив вилку и нож, чтобы поаплодировать Констанции.
— У аристократов есть не только права, — продолжила Констанция, — но и обязанности. В первую оче -
Редь, они должны уважать христианские законы и короля.
Мистер Пенн успехнулся.
— Аристократы первыми нарушают свой долг, — сказал он. — Они бегут за границу, оставляя Францию на произвол судьбы.
— Я не разделяю вашего мнения, господин Пенн, — возразил ему судья. — Аристократы уважают своего короля, назначенного божьим промыслом.
Американец обозленно воскликнул:
— А что это такое — божий промысел по отношению к аристократам? Они что, имеют непосредственную связь с господом богом, которую не имеет народ? Нет, это всего лишь способ передавать наследство от отца к сыну и оказаться на троне после смерти предка. Вот поэтому и получается иногда, что после льва на трон восходит осел.