Констанция. Книга пятая

Графиня поняла, что дальнейшие уговоры бесполезны, и поднялась из-за стола.

— Ну что ж, ваше высокопреосвященство, у вас есть время для того, чтобы принять решение. Однако, хочу заметить вам, что любовные предприятия чаще всего связаны с риском. Все мы рискуем — и вы, и я. Но я понимаю, что риск с вашей стороны неизмеримо выше. Потому я смиренно удаляюсь, оставив вас наедине с собой.

— Благодарю вас за визит, графиня. Я дам вам знать, когда приму окончательное решение. Надеюсь, что это состоится не позже, чем через несколько дней.

Некоторое время после ухода графини де ла Мотт кардинал сидел погруженный в думы, а затем вышел из обеденного зала. Он уже совершенно забыл о волнующем душу цветении весеннего дня, пении птиц и теплых лучах солнца. Вернувшись к себе в кабинет, он вызвал секретаря и приказал принести ему полную опись всего своего имущества и список кредиторов, к услугам которых он время от времени прибегал. После этого еще несколько часов кардинал занимался какими-то вычислениями, что случалось с ним крайне редко.

В конце концов, все завершилось тем, что кардинал послал слугу в гостиницу, где проживал граф Калиостро. Однако, к превеликому сожалению кардинала, слуга возвратился ни с чем. В гостинице ему ответили, что граф Калиостро, сославшись на дороговизну, выехал из номера и отправился в неизвестном направлении.

От отчаяния кардинал был готов рвать на себе последние волосы. «Боже мой, что же делать?» Калиостро был его последней надеждой. Только он, на основании контакта с потусторонними силами и астральными телами, мог дать совет де Роану, как ему поступить в этой ситуации. Кардинал уже склонялся к тому, чтобы пойти на неслыханные расходы и купить у Бемера и Бассенжа бриллиантовое ожерелье стоимостью миллион шестьсот тысяч ливров. Изучение описи имущества подтвердило, что даже в самом худшем случае ему придется отдать под залог кредиторам лишь пятую часть того, чем он обладал.

Но это в худшем случае. Кардинал же полагал, что, обратившись к одному-двум богатым кредиторам, с которыми он давно был знаком лично, ему удастся обойтись без необходимости предоставлять какоелибо имущество в залог. Для этих людей будет вполне достаточно долговой расписки, собственноручно написанной кардиналом. В любом случае, он расплатится с долгами.

А вот что касалось самого ожерелья, то здесь кардинал никак не мог решиться и уповал на помощь графа Калиостро. Принесет ли этот подарок пользу, нет ли за этим какой-либо тайны и подоплеки?

Как же необходим сейчас кардиналу де Роану граф Александре де Калиостро! Но где же он, где? Куда пеехал? Почему не оставил о себе никаких сообщений лля кардинала? Как долго будет продолжаться это неведение?

Констанция уже несколько раз приходила в уже знакомую ей церковь Святого Петра для того, чтобы побывать на мессе. Если в первый раз она приходила сюда скорее не по долгу веры, то, решившись навестить церковь еще раз, а потом еще и еще, почувствовала, как покой церковной службы благотворно действует на ее душу. Приветливый храм стал так нравиться ей, что теперь она каждое воскресное утро посвящала службе. Она брала с собой Мишеля и приходила сюда. Здесь ей самой нравилось и ей хотелось бывать в этом храме. Она присутствовала на службе до самого конца, выслушивая священника, может быть, даже благоговейнее, чем многие другие.

Констанция входила под своды церкви, оставляя снаружи все то темное, что еще порой преследовало ее. В такие моменты они с Мишелем, словно две чистые души, были открыты Богу. Каждый раз навстречу им лились спокойные, чуть приглушенные звуки органа, чередуясь с благочестивым пением церковного хора. И все остальное было так же, как прежде. Кругом сидели на скамьях прихожане разного возраста и положения и пели ту же красивую духовную мелодию.

Так же подходил к молящимся причетник с церковной кружкой, так же звучала молитва «Три святых», плыл к куполу дымок ладана, богослужение заканчивалось, и люди покидали храм.

Констанция еще задерживалась в церкви, поглощенная раздумьями о божественном предназначении человека. Затем, взяв Мишеля за руку, она вместе с ним выходила из храма и спокойным шагом двигалась от ворот по тротуару. Иногда они с сыном гуляли совсем мало и садились в двигавшуюся на некотором расстоянии позади карету. Иногда долго гуляли по оживленным обширным площадям, погружаясь в пеструю сутолоку, потом шли по столь же оживленным улицам. Иногда, удаляясь от них, прогуливались по тихим проулкам застроенными роскошными особняками и монументальными зданиями.

Сегодня Констанция почувствовала себя уставшей раньше обычного и, немного пройдя по суетливой разноцветной толпе на площади, вместе с сыном направилась к своему экипажу.

Здесь ее и застал Шаваньян. Маленький гасконец уже долгое время вел наблюдение за ювелирной мастерской Бемера и Бассенжа, но вести, которые он ежедневно приносил своей хозяйке, были не слишком утешительными. Обычно Шаваньян предоставлял Констанции небольшой список, в котором значились все более-менее важные посетители ювелирного салона за истекший день, и Констанция всегда внимательно изучала его.

Однако почти все фамилии изо дня в день повторялись. Теперь Констанция знала постоянную клиентуру Бемера и Бассенжа, возможно, даже лучше, чем сами ювелиры. Среди них были несколько герцогинь, пара престарелых графских семей и, на удивление Констанции, довольно многочисленный отряд представителей парижского третьего сословия. Поначалу Шаваньян многих из них не знал. Однако понемногу ему удалось выяснить не только имена и фамилии клиентов Бемера и Бассенжа, принадлежавших к третьему сословию, но и род их занятий. Большей частью это были зажиточные торговцы.

Впрочем, Констанцию они интересовали меньше всего. Поначалу несколько фамилий в списке весьма сильно заинтересовали ее, однако затем она навела справки в Версале и выяснила, что почти никто из этих клиентов Бемера и Бассенжа не имел никакого отношения к двору. Они появлялись в Версале лишь раз в год, по приглашению. А Констанцию интересовали те, кто не просто имел отношение к двору, но входил в непосредственное окружение королевы и короля. Она не исключала приближенных короля, потому что его фавориты вполне могли оказывать услуги и королеве. Но и таких в списке не оказалось.

Шаваньян выглядел взволнованным. Он быстро двигался через толпу, но, увидев, как экипаж начинает понемногу удаляться от площади, ускорил шаг, а потом просто побежал. Ему удалось нагнать экипаж уже тогда, когда он сворачивал на широкую, но тихую улицу, по которой было гораздо удобнее добираться до Вандомской площади. — Погодите, погодите! — закричал Шаваньян на ходу.

Кучер потянул поводья на себя, и лошади, издав тихое ржание, остановились. Констанция распахнула дверцу и с удивлением посмотрела на своего слугу.

— Месье Шаваньян, что-то случилось? Почему вы так спешите?

Запыхавшись, маленький гасконец поначалу даже забыл поприветствовать графиню.

— Я… Я…

— Успокойтесь, месье Шаваньян. А то я начинаю бояться. Надеюсь, ничего страшного не произошло?

Слуга через силу улыбнулся и замотал головой. Только после этого вспомнив, что он по — прежнему находится в шляпе, гасконец сорвал ее с головы и низко поклонился.

— Ваша светлость… Ваша светлость… Я узнал ее. Наконец-то я узнал ее…

Констанция поняла, что ее ждут хорошие вести.

— Не стойте на мостовой. Садитесь в карету, — с улыбкой сказала она.

Когда Шаваньян уселся в карету напротив Констанции и Мишеля, она скомандывала:

— Поехали.

Кучер дождался, пока дверца будет закрыта, и осторожно тронул экипаж с места. Хорошо смазанные колеса не издали ни единого звука, и карета мягко покатилась по брущатой мостовой.

— Рассказывайте, месье Шаваньян, кого вы узнали и почему такая спешка?

Гасконец немного пришел в себя.

— Я успел заметить, что каждый раз, когда вы получаете от меня список посетителей, навестивших за день мастерскую Бемера и Бассенжа, вы, в первую очередь, обращаете внимание на женские фамилии. Извините, есть уж за мной такой грех — я люблю наблюдать за людьми. Вы еле слышно шепчете их, когда водите пальцем по списку. Но никого из этих дам я не знаю. А ту, что была у Бемера и Бассенжа сегодня, я не раз встречал в салоне госпожи де Сен-Жам. Констанция властным движением руки остановила словесный поток, выливавшийся из уст Шаваньяна.