Верные враги

Русалка наконец-то уяснила, чего от нее хотят, – или влюбленный рыцарь выдохся. Во всяком случае, она подплыла-таки поближе, и закончилась песня весьма шаловливо.

Слушатели дружно зааплодировали, в резную шкатулочку полетели монеты. Полуэльф грациозно спрыгнул со стойки, передвинул висящую на груди лютню под мышку и, привычно придерживая ее локтем, чтобы не бряцала, подошел к нам. Корчмарь уже держал наготове кубок с золотистым дриадским вином, который Храйк прихватил не глядя, как само собой разумеющееся.

– Принесла? – Сейчас, когда он повернулся ко мне лицом, стала видна пересекающая лицо черная повязка и длинная затейливая сережка-дракончик в левом ухе. От его мочки до переносицы тянулся широкий шрам от когтя рыжей лесной кошки, заставляя Храйка с особой бережностью относиться к уцелевшему правому глазу. Здоровый мужчина вряд ли бы даже обратил внимание на такое легкое воспаление век – скорее всего, от холода и ветра.

Я, тоже не слишком торопясь и разводя любезности, порылась в кармане и выставила на стойку пузатый бутылек.

– Надеюсь, сама готовила?

Эльфы и полуэльфы лишь издевательски ухмылялись при виде соловьем разливавшегося на пороге лавки знахаря: мол, исцелим всех и от всего, с большей гарантией только у святых! К его огромному сожалению, эта раса слишком хорошо разбиралась в снадобьях, чтобы им можно было всучить подкрашенную воду или гнилую чемерицу. А посему настойка на семи травах из моих личных запасов имела мало общего с простым отваром позапрошлогоднего иссопа, который я, когда хозяин отвернулся, выплеснула в помойное ведро.

– По две капли три раза в день. А на ночь вообще хорошо бы примочку сделать.

Храйк, кивнув, бросил на стойку два золотых, хотя сговаривался с хозяином за один. Но, против обыкновения, не вернулся в зал, а облокотился на стойку рядом со мной. Махнул корчмарю, чтобы тот повторно наполнил кубок.

– Я был в «Посошке», Шелена.

– Что? – не сразу сообразила я.

– Ночью, – пояснил менестрель, – когда туда ворвалось чудище.

Я по-прежнему ничего не понимала. Храйк не из тех, кто любит потрепать языком, даже чтобы выплеснуть кошмарное воспоминание и успокоить нервы. Да и не больно-то его испугаешь. Я видела, как пьяный наемник, усмотрев во фривольной песенке какой-то намек на его дорогую матушку, кинулся на Храйка с двуручным мечом. Полуэльф с непроницаемым лицом подпустил громилу на расстояние локтя, а потом просто шагнул в сторону, так что меч рассек стол на две половины и глубоко вонзился в пол. Потом еле его оттуда выдрали.

И это – не переставая играть, причем даже не сфальшивив!

– Оно размером с полугодовалого теленка, – невозмутимо продолжал полуэльф, подкручивая колки лютни. – Острая волчья морда, горбатая холка, длинный хвост и лапы. Ярко-зеленые глаза. Шерсть не то пепельная, не то полупрозрачная, густая и лохматая, но почти не развевается – выходит, довольно жесткая. Двигается не сказать чтобы молниеносно, но очень быстро. Почти как оборотень. Когти есть, и солидные, однако атакует пастью, хотя предварительно норовит повалить и подмять под себя.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – не выдержала я.

– Предупреждаю. Вдруг да пригодится.

– В смысле?

Полуэльф только снисходительно усмехнулся. Залпом допил свой кубок, сунул пузырек в карман и – ни спасибо, ни до свидания – прошел на середину корчмы, устроившись уже на столе возле хорошенькой, мгновенно зардевшейся девицы.

Я, пожав плечами – леший этих эльфов и иже с ними разберет! – сгребла монеты, бросила серебрушку корчмарю и направилась было к выходу…

…но остановилась на пороге. Храйк приласкал пальцами нежно отозвавшуюся лютню и почти сразу же запел, вплетая голос как еще одну струну:

– Эй, девка, ты туда или сюда?! – грубо пихнул меня в бок какой-то тролль, даже не удосужившись подождать, пока я услышу вопрос и уберусь с дороги. Я стряхнула наваждение. Да нет, откуда он может знать! Какая корчма, такой и репертуар. Куда страннее было бы услышать похабную балладу о трех плещущихся у запруды вдовушках и опрометчиво покусившемся на них водяном, коронный Храйков номер в «Пивной речке».

Но окончание песни опередило-таки хлопнувшую за моей спиной дверь.

Проклятье. Я могла поклясться, что Храйк, отведя руку от постепенно затихающих струн, пристально, смотрит мне вслед. Как и с самого начала песни.

Нет, ну вы только гляньте на это горе! Стоит! Ждет, как миленький! Аж настроение поднялось. Чья-то вороная «в чулочках» кобыла с удовольствием хрупала Шалискину сушку. Увидев меня, Рест на пару секунд замешкался, и лошадь, облизнувшись и обнюхав его пустую ладонь, досадливо ее куснула. Мальчишка ойкнул от неожиданности и в сердцах ткнул неблагодарную скотину локтем в бок. За что чуть было не схлопотал еще и копытом.

– Идем, – сухо бросила я, проходя мимо.

Выждал, сколько, по его мнению, необходимо для сохранения достоинства, и будто бы случайно нагнал меня уже в конце улицы, пристроившись слева и чуть сзади. Похоже, и сам почуял что-то неладное – больше ни о чем не спрашивал, не отставая и не откидывая капюшона. Последнее в такую погоду удивления не вызывало: метель чуток поутихла, но прекращаться не думала, старательно выбеливая мостовую, а заодно и прохожих.

Все остальные клиенты жили по пути к западным воротам, зигзаг в одну-две улочки не в счет. Когда я рассчиталась с последним, до едва приоткрытых (а не распахнутых, как обычно, во всю ширь) створок оставалось рукой подать.

– Ты-то как через ворота прошел? – спохватилась я, глядя, как стражники с пристрастием допрашивают изрядно перетрухнувшего оборванца примерно одного возраста с Рестом. Рядом, смиренно сложив руки на груди, стоял не вступающий в разговор, но активно прислушивающийся дайн. Позабытое чучело в башне печально позвякивало кольчугой на ветру.

– А я через щель в стене пролез, – неохотно отозвался парнишка. – Во-о-он там, напротив дома с желтой крышей.

– Показывай.

В принципе я могла совершенно открыто выйти из ворот да и щель ту вроде бы когда-то видела – узкая и низкая, только мальчишке и протиснуться. Но зачем-то пошла вместе с Рестом, и интуиция меня не подвела. Еле за плечо успела «племянничка» придержать, предостерегающе прижав палец к губам.

За сугробом возле лаза кто-то стоял. И серебра при нем было куда больше, чем люди обычно тягают в кошелях. У меня аж мурашки между лопаток побежали, ночью бы загривок дыбом встал. Маг? Или простой наемник с заговоренным мечом-арбалетом? Подойти поближе я не рискнула. Распознать-то во мне оборотня он не распознает, но немедленно заинтересуется, что такой приличной с виду девушке понадобилось в заснеженном бурьяне у стены.

– Назад, – одними губами шепнула я, подавая пример беззвучного отступления. А снова очутившись на мостовой, крепко призадумалась. Бесконечно прохаживаться туда-сюда вдоль ворот опасно, надо или идти к другим, или рискнуть у этих, пока насторожившиеся стражники сами к нам не подошли.