Страница 1 из 55
Жюльетта Бенцони
Констанция. Книга четвертая
ГЛАВА 1
Через несколько дней после приезда в Пьемонт граф Арман де Бодуэн и его молодая жена получили приглашение от короля Витторио на концерт, который должен был состояться во дворце короля.
— Дорогая, ты должна прекрасно выглядеть сказал граф де Бодуэн своей супруге.
— Арман, я всегда выгляжу прекрасно ответила Констанция.
— Но сейчас, дорогая, ты должна выглядеть особенно хорошо, я хочу, чтобы все мне завидовали.
— Никогда не думала, Арман, что ты такой тщеславный.
— Нет, я не очень тщеславный, но зачем прятать такую красавицу?
— А ты действительно меня считаешь красивой?
— Да, да, дорогая граф де Бодуэн подошел к своей супруге и нежно поцеловал ее в шею. В Пьемонте нет женщины красивее тебя.
— Даже королева? — заметила Констанция.
— Королева? — граф де Бодуэн задумался. По-моему, она не столько красива, сколько умна и величественна.
— А что, Арман, разве мне ты отказываешь в подобных достоинствах? Разве я, по-твоему, не умна и не величественна?
— Ну что ты, дорогая, я совсем не то имел в виду. Давай, собирайся.
— А какое платье ты посоветуешь мне надеть? — Констанция пытливо посмотрела на своего мужа.
Арман задумался и прошелся из одного угла зала в другой.
— Какое? — протяжно произнес граф, Честно говоря, я даже не знаю, ты будешь выглядеть прекрасно в любом, ты же так хороша!
— Ладно, дорогой, я сама решу, если ты сомневаешься. Констанция покинула зал и поднялась в свою комнату. Во дворце графа де Бодуэна Констанция чувствовала себя не вполне уютно. Она еще не привыкла к этим большим комнатам, к старинным картинам, гобеленам, скульптурам — ко всему тому, что окружало постельничего короля Витторио. Поведение людей ей казалось немного странным. Они были не так раскованы, как парижские придворные, чувствовали себя стеснительно. Хотя это нравилось Констанции. Ей надоели придворные интриги в Париже, зависть, тщеславие, капризы, сплетни и все, что сопровождало ее жизнь при дворе короля Франции.
В Пьемонте она чувствовала себя куда спокойнее. Ей даже казалось, что выйдя замуж за графа де Бодуэна, она на несколько лет помолодела. Ведь жизнь в Пьемонте была более спокойной, более естественной, нежели в шумном и нервном Париже. Здесь никуда не надо было спешить, и все дни Констанция проводила в странной праздности. Она расхаживала по дворцу, рассматривала картины, гобелены, скульптуры, прикасалась руками к золоченым корешкам старинных книг, изредка приказывала подать карету, садилась и ехала на прогулку.
Тем более, граф де Бодуэн не всегда мог сопровождать свою молодую прекрасную жену. Он должен был все время находиться во дворце короля, должен был составлять расписание, должен был следить за тем, чтобы режим и встречи соблюдались неукоснительно. На нем лежало множество больших и малых обязанностей и возвращался он из королевского дворца обычно очень поздно.
Это только сегодня он был свободен весь день и мог посвятить все время своей молодой жене.
«Все-таки я счастливый человек подумал граф де Бодуэн, глядя в окно на небольшую площадь, по которой катились кареты, прохаживались горожане Мне повезло, я женился на такой замечательной девушке, да и к тому же она очень богата. Хотя моя мать и не очень рада этому браку, но все равно, самое главное, я счастлив. Интересно, как Констанцию примут при дворе, как к ней отнесется король Витторио? Ведь Констанция так не похожа на всех женщин пьемонтского двора! Она как будто сделана по какому-то иному образцу, она смелая, говорит обычно то, что думает, смеется, когда ей весело, грустит, когда ей грустно, не напускает на себя приторную скуку и не отвечает слащавыми улыбками на глупые комплименты. Как же все — таки к ней отнесется король?! Наверное, она ему понравится. Да, да, она ему обязательно понравится, — думал граф де Бодуэн, барабаня пальцами по стеклу. — Если она понравилась мне, значит, понравится и королю. Ведь во многом наши вкусы похожи, потому что я во всем стремлюсь походить на своего монарха, я даже одеваюсь в те цвета, в которые одевается король». Дверь в зал распахнулась и на пороге появилась Констанция. Она действительно была прекрасна: белоснежное шелковое платье, тканое золотыми и серебряными нитями, браслеты на точеных руках, высокая прическа белого парика, а на шее неизменный медальон с крупной, как гигантская слеза, серебристой жемчужиной.
У графа де Бодуэна даже перехватило дыхание. Он несколько мгновений стоял неподвижно, любуясь своей женой.
А Констанция стояла перед ним, потупив взор. Наконец, она улыбнулась, искренне и невинно.
— Ну что, дорогой муж, я тебе нравлюсь в этом платье?
— О, да, — воскликнул Арман, — ты затмишь всех придворных дам. Ты просто сама не понимаешь, насколько великолепна.
— Почему же? Я все прекрасно понимаю. Констанция слегка повернула голову и взглянула на свое отражение в огромном венецианском зеркале. Она приблизилась и прикоснулась подушечками пальцев к своему холодному отражению. Констанция подмигнула сама себе, и отражение одарило ее лучезарной улыбкой
— По-моему, Арман, я действительно выгляжу неплохо.
— Да что ты, Констанция, ты выглядишь просто восхитительно, дамы умрут от зависти, а король будет сражен на месте.
— Вот этого мне не хочется, дорогой муж, — странно улыбнувшись, заметила Констанция. — Мне не очень хочется, чтобы монарх смотрел на меня не как на свою подданную, а как на прекрасную женщину.
— Да нет, нет, Констанция, король Витторио прям и честен. Он очень приличный человек, он абсолютно не похож на тех, с кем ты была знакома прежде.
— Откуда ты знаешь, с кем я была знакома прежде? — заметила Констанция.
— Я догадываюсь, дорогая.
— Ну что ж, можешь думать все, что тебе заблагорассудится, Арман, но мне кажется, мы можем опоздать во дворец, если ты будешь так долго думать и смотреть на меня такими восхищенными глазами, — Констанция улыбнулась и прикоснулась руками к огромной жемчужине своего медальона.
Граф де Бодуэн поклонился и быстро заспешил отдавать распоряжения насчет кареты. Когда он вернулся, Констанция все еще стояла перед венецианским зеркалом, рассматривая свое отражение придирчивым взглядом.
— А твоя мать едет? — обратилась Констанция к зеркалу, в котором она видела отражение Армана.
— Да, по-моему, она тоже приглашена, — ответил граф де Бодуэн.
— Хорошо, тогда поедем все вместе. Так ты говоришь, Арман, король Витторио прям и честен?
— Да, ты будешь восхищена этим человеком. Он совсем не похож на всех остальных.
— Хотелось бы верить, — заметила Констанция, поправляя шуршащие складки своего платья.
А затем, прикоснувшись ладонью к парику, немного пригладила и без того идеально уложенные локоны.
На концерт были приглашены только самые близкие и самые знатные вельможи. Констанция заняла свое место, справа от нее сидел муж, а слева графиня Люция де Бодуэн, мать Армана. Арман и его мать смотрели по сторонам, раскланивались, следили за всем происходящим. А Констанция сразу же отдалась во власть музыки. Она прикрыла глаза, откинулась на спинку мягкого кресла, и ее мысли унеслись очень далеко. Играл клавесин, две лютни и флейта, а двенадцатилетний певец исполнял песни о любви.
Это было довольно-таки странное сочетание — двенадцатилетний мальчик поет очень серьезные песни о любви. Но Констанция на это не обращала внимания, ее мысли были там, где шумел водопад, катились прозрачные воды горного ручья, а в прозрачной воде стремительно носились сверкающие форели.
Констанция видела высокое безоблачное небо, птиц, слышала их голоса. Картины менялись одна за другой, перед ее взором возникали голубоватые холмы, дороги, всадники, мчащиеся в разрывах тумана, слышались какие-то выстрелы…
И вдруг очень крупно, казалось, совсем рядом, стоит протянуть руку — и можно прикоснуться, она увидела лицо Виктора Реньяра. Констанция вздрагивала, открывала глаза: прямо перед ней былмальчик в таком же взрослом парике как все присутствующие, в таком же камзоле. Он, прикрыв глаза, пел.