Психология зла

Сергей Герасимов

Психология зла

Зло привлекает – как раз поэтому большинство из вас открыли книгу под названием "Психология зла" и прочли первые строки.

Чем может быть эта книга? Скучной монографией или сборником статей с десятью тысячами сносок, пояснений и примечаний? Но зло слишком живое, оно не поместилось бы в такую книгу.

Эзотерическим трактатом? Нет. Зло слишком явно и ясно присутствует в каждой капле нашей жизни – закутанное в туман, оно стало бы непохожим на себя.

Никто не знает, что такое зло, но зато каждый чувствует его совершенно отчетливо, – его ни с чем не спутаешь, даже малое зло, причиненное нам и не замеченное сразу, спустя время будет болеть как синяк.

Сборником нравоучений? Но и так достаточно туповатых учителей жизни, неубедительно доказывающих на все лады что быть плохим это плохо, а хорошим – лучше.

Теологическим исследованием, может быть? Но зло – слишком уж земной цветок, чтобы обьяснять его небесными вихрями. Зло живет в душе, это правда, но оно больше похоже не на демона, а на вирус герпеса, который всю жизнь прячется в нашем мозге и нервах, часто вылазит на кожу в виде маленькой лихорадки у губы или носа, но иногда может запросто убить.

Пересказом личного опыта закоренелого садиста? – но такой человек состоит в слишком близких отношениях со злом, он не может увидеть зло обьективно и со стороны, – так же хирург не может делать операцию самому себе. Да и привлекла бы такая книга лишь извращенцев.

Это книга о каждом – о вас и обо мне. О том зле, что схоронилось в каждой складке жизни. О зле, как ежеминутной властительной силе, такой же безличной и сверхмогущей, как сила трения, – силе, которую нельзя отменить или заклясть, но можно познать. Той силе, которая мешает каждому из нас быть счастливым. Той силе, которая превращает жизнь каждого человека в драму, трагедию или страшилку.

Жизнь ведь всегда трагедия и не раз и не два каждому из вас еще придется воскликнуть: Господи, почему? За что? Почему именно я? – еще и поэтому вы открыли книгу под названием "Психология зла".

В книге много примеров. Они используются не как доказательства, а как иллюстрации. Большая их часть – это примеры-признания. Не все они принадлежат разным людям. Практически каждый такой пример – это не дословная запись, а пересказ, сделанный через некоторое время после признания. Когда рассказывают о себе такие вещи, это всегда получается случайно, это не интервью с блокнотом в руке. Я старался сделать пересказ как можно точнее и, во всяком случае, четко передать все существенные детали. Я думаю, что мне это удалось. Некоторые детали были изменены, из этических соображений. И лишь немногие примеры, например, признания будущего убийцы-садиста, записаны точно, даже с сохранением орфографии.

Большинство примеров – это признания мужчин и только некоторые сделаны женщинами; с этим недостатком мне пришлось смириться.

Эта книга – исследование, но не строгое научное исследование со стройными рядами оскалившихся формул. Мне больше нравится гуманитарный подход к человеку – ведь подойдя иначе, чувствуешь себя так, будто пьешь воду через нос. Я не избегал образного изложения и метафор, поэтому текст местами становился почти текстом художественного произведения. Вам судить, недостаток это или достоинство. Я хотел написать хорошую книгу, вот и все.

Настоящая книга должна вызывать чувство легкого ужаса или хотя бы замешательства перед истиной. Впечатление от нее, мне кажется, должно напоминать впечатление того жителя Хиросимы, который за секунду до взрыва нырнул в реку, а вынырнув, увидел вокруг совершенно иной мир, и понял, что старого мира уже нет. Пусть не совсем так, но хотя бы на долю процента – погрузившийся в книгу, должен вынырнуть в изменившемся мире. Я надеюсь, что хотя бы кто-то из вас почувствует это изменение.

ГЛАВА 1

ЧЕЛОВЕК И ИДЕЯ

1.1. ЭФФЕКТ МАЯТНИКА

Начнем с эксперимента.

Попробуйте представить себе огромный маятник длиной во много километров.

Просто сосредоточтесь и представьте. Нить спускается из облаков и на ней висит тяжелый шар величиной с дом. Когда я представляю это, то обычно вижу трос и на нем глыбу темного свинца – все это яркой лунной ночью, яркой, как негатив солнечного дня – такой светлой, что, кажется, даже можно читать газету. Вокруг поздняя осень или ранняя зима, широкое пустое поле, несколько голых деревьев, темные домики и деревянная церквушка вдалеке. И над всем этим свинцовая глыба на нити: многокилометровый маятник. Впрочем, пейзаж можете представить любой, это дело вкуса. Только постарайтесь, чтобы образ был ярким. В этом вся суть.

Затем качните маятник и продолжайте раскачивать. Первая вещь, которую вы сразу же замечаете: маятник, совсем как настоящий, раскачивается медленно и постепенно, во всяком случае, не хочет идти в первые колебания, он тяжел и инертен, нить вздрагивает, гудит, маятник сопротивляется, но наконец проходит первую медленную дугу. Раскачиваем дальше. Вот уже тяжелый шар летит, рассекая воздух, со свистом, и ветви деревьев гнутся, чувствуя движение раздвигаемого воздуха. Посмотрите внимательно за ним несколько колебаний. Просто посмотрите.

Вот оно – чистейшее создание ума, идеал бесплотности, нечто, что не существует, не существовало и не будет существовать – более того, нечто такое, что не может существовать – вдвойне несуществующее. Чистая игра разума. Чистая идея.

Чистое ничто. А теперь МГНОВЕННО остановите его – пусть он зависнет неподвижно.

Попробуйте это сделать.

Ну как, получилось? Маятник сопротивляется. Маятник, если вы его хорошо вообразили, не остановился. Он продолжает свое качание. И сколько бы раз вы ни пробовали заставить его замереть в пространстве, он уходит от предназначеной точки, не подчиняясь вам.

Есть несколько способов «якобы» остановить его. Можно представить маятник, заснятый на киноленту – вдруг пленка останавливается, замирает кадр. Да, кадр замер, но оригинал ведь продолжил движение. Посмотрите не на пленку, а на маятник – он все так же качается. Попробуйте поставить преграды на его пути, даже поставьте бетонную стену – он их снесет. Можно, конечно, подставить гору, шар ударится, успокоится и ляжет на нее – но ведь это уже не маятник, а просто шар, лежащий на земле. Маятник вы так и не остановили. Он не подчиняется вам.

Сосредоточившись, вы ясно ощутите его сопротивление.

Но это мелочь, это совсем не важно. Какое же это может иметь значение для жизни? – спросите вы. Примерно такое же, как первая трещина для плотины или для горной лавины первый покатившийся камешек.

Задумайтесь: создание нашего ума, абсолютно бесплотное, вдвойне несуществуюшее, только родившись, сразу же не подчиняется нам? Но как же так может быть? Не подчиняется свому отцу и хозяину? Впервые я представил маятник лет пятнадцать назад. Время от времени я вспоминал о нем. Все эти годы он продолжал качаться. Когда я вспоминаю о нем и представляю его, он качается, как качался и раньше. Он не остановится никогда. Он не остановится даже несколько поколений спустя, потому что я рассказал о нем людям и сейчас он качается внутри их воображений. Он почти бессмертен и НЕ ПОДЧИНЕН МОЕЙ ВОЛЕ. Он, чистая идея.

Я выдумал его, а он сразу же обрел собственную жизнь.

Вы думаете, что так обстоит дело лишь с идеей большого маятника? Ничуть.

ЛЮБАЯ ИДЕЯ, ЕДВА РОДИВШИСЬ, УЖЕ НЕ ПОДЧИНЯЕТСЯ СВОЕМУ СОЗДАТЕЛЮ. Она сильнее своего "хозяина". Назовем это эффектом маятника.

Идея вступает в свою собственную жизнь, не подчиненная нам. Так было с идеей каменного топора. Где-то кто-то на опушке древнего леса нагнулся, взял в руки камень, ударил по нему другим камнем и использовал орудие как топор. Идея топора, родившись, обрела собственную особую жизнь и продолжила ее в тысячелетиях – вырубая леса, защищая, как алебарда, и снося головы, как гильотина. Кстати, изобретатель гильотины окончил жизнь под ножом своего детища – и его идея тоже не подчинилась ему. Наполеон нянчился с идеей завоевания, и эта же идея его и погубила. Идеи Христа подняли его на крест. Вот разве что Галилей успел сбежать от своей идеи, которая уже открыла над ним клыкастую пасть и облизнулась. А идея пролетарской революции? Не она ли сгубила большинство революционеров, вкупе с контрреволюционерами? А, возможно кровожаднейшая из идей, идея свободы-равенства-братства? Сколько людей она сожрала? А идея атомной бомбы? Сколько ни пытается человечество подчинить эту вредную идею себе, этого никогда не удасться сделать. Потому что идеи бессмертны и неподвластны никому, кроме собственной логики развития.