Страница 12 из 21
Но впереди лето. Летом все проще. Пойду в какое-нибудь рекламное агентство и стану сочинять ролики».
Иногда в автомобильных пробках приходят в голову хорошие мысли. Может быть, пробка – это одна из немногих ситуации, когда можно о чем-то поразмыслить. Странно, что многие этого не понимают: нервничают, гудят, курят сигарету за сигаретой. Ведь это здорово, когда светофор меняет цвета: зеленый, желтый, красный, зеленый, – а ты сидишь и думаешь. Тихо и хорошо. Маленький дом на колесах, с креслом и музыкой. Зачем люди нервничают в пробке? Разве что-то можно изменить? В пробке мы похожи на клетки. Живем и двигаемся, пытаясь занять освободившееся впереди место. Но до тех пор, пока в Кремль не проедет черный кортеж и пока человек не отдаст ему честь и не получит по рации приказ пускать поток, ничего в жизни клеток не изменится. Это потом, вырвавшись и утопив педаль в пол, мы начинаем думать о себе по-прежнему, с уважением. Но это потом, а пока нам изредка позволяют проползти чуть-чуть вперед по мосту с роскошным видом на Кремль. «А интересно, – подумал я, – что, если сейчас плюнуть на все, выйти из машины и пойти к метро пешком? И остальные, посмотрев на тебя, тоже выйдут из своих машин и тоже пойдут пешком. Что будет? Наверное, президент позвонит мэру и спросит:
– А что это у нас градоначальник сегодня делает?
И вечером в новостях покажут, как мэр лично руководит аварийными работами на Большом Каменном мосту. Он сидит за рулем эвакуатора, приподнимает кепку и вытирает пот с головы. Потом оператор обязательно покажет крупным планом дверь эвакуатора, и все увидят, как красив герб нашего города. Чем не повод для пиар-кампании? Если бы в жизни все было так просто, если бы было…»
Зазвонил телефон.
– Ты как? – спросил Хусейн.
– Нормально, – ответил я. – Торчу в пробке.
– Это понятно. Я про узбека твоего.
– Поговорили.
– Не стал все-таки меня слушать?
– Все нормально. Фернандель психанул и сбежал со встречи. Так что деньги мои.
– Мог и не тратить на него время. Ладно. Я вот что подумал, – сказал Хусейн. – Ты где все это переждать решил?
– На даче, наверное.
– Узбек же ее знает?
– Думаешь, припрутся?
– Без вариантов. Спалят тебя вместе с дачей, если деньги не отдашь. Тебе уехать надо, Костя.
– Куда?
– А куда хочешь. Главное – подальше. Я пообщался кое с кем. На мелких разборках отморозки беспредел творят. Так что уезжай куда-нибудь. В Крым, например. Или на восток. Тайменя ловил?
– Нет.
– Вот и половишь. У меня на Иртыше приятель егерем служит. Примет в лучшем виде. Может, и я на недельку вырвусь.
– Подумаю. Как съеду с квартиры, сразу перезвоню.
– Ну давай, на связи.
«Не зря я все-таки ездил вчера к Хусейну, – подумал я. – Если он говорит, что надо валить, значит, стоит прислушаться. Ладно, сдам утром хозяйке квартиру, а там разберемся».
Снова раздался звонок.
– Костя, это Маша. Не бросай трубку, ладно?
– Не собираюсь бросать, с чего ты взяла?
– Ну мало ли… Послушай, ты мог бы приехать завтра на станцию с деньгами? Мы сядем и обо всем договоримся. Фернандель поручил мне уладить все вопросы.
– Боюсь, что поздно.
– Ничего еще не поздно.
– Я предлагал решить по-честному. Он отказался. Два раза такие вещи не обсуждают, сама понимаешь.
– Ты хорошо подумал? У тебя могут возникнуть проблемы.
– Угрожаешь?
– Предупреждаю.
– Знаешь, Маша, тебе самое время о своих проблемах подумать, а о себе я уж как-нибудь позабочусь. Больше не звони, поняла?
Через несколько минут мобильный зазвонил снова.
– Ну даешь! – восхищенно воскликнула Лора. – Даже не представляешь, какой шухер у нас творится! Ты их правда кинул?
– А ты еще на станции? – спросил я.
– Я в «Огород» еду. Из метро выхожу. А ты где?
– В пробке стою, на Большом Каменном.
– Слушай, приезжай? Винца попьем, поболтаем.
– А ты меня Фернанделю не сдашь?
– С ума сошел? Они знаешь как испугались? Фернандель говорит, ты специально ему свою крышу приводил, типа насчет газа с учредителями договариваться, а на самом деле это такой план у тебя был. Это правда?
– Ло, подожди меня в «Огороде», ладно?
Через час всеми неправдами и переулками я добрался до «Огорода». Лора сидела за столиком и весело болтала по мобильному. К моему приезду она успела выпить две трети бутылки французского вина.
– Хорошо тут у тебя, – заметил я.
– Пока-пока. Еще позвоню, – чмокнула она трубку. – Что так рано, мог бы и попозже приехать, – сказала она мне.
– Глупый вопрос.
– Не обижайся, – протянула Лора и нарочито дурашливо захлопала ресницами. – А нальешь мне вина – осчастливлю поцелуем. Прямо взасос на глазах у изумленной публики!
Оказалось, она не шутила. Пока я наливал в ее бокал, Лора придвинула стул поближе и поцеловала меня. Ее губы пахли бордо.
– Сейчас пролью! – предупредил я, и в этот момент чья-то рука подхватила бутылку.
А Лора и не думала останавливаться. Она забралась на меня, обняла за шею и впилась в губы. И почему-то мне было наплевать, что десятки людей смотрят и обсуждают нашу распущенность. Лора тоже чувствовала их взгляды. Она специально стала постанывать и неожиданно ловко надавила коленкой там, где делать этого без особой причины не стоило.
– Ло!
– Вот тебе, чтоб не ворчал, – весело спрыгнула она на пол. – Девушка! Нам еще вина!
– Ну что же ты делаешь, Ло?!
– Здорово, правда?! А эти-то как таращатся, смотри! – победно осмотрела она соседние столики.
Подошла официантка.
– Это вы спасли бутылку французского? – спросил я.
– У вас такая темпераментная девушка… Пришлось выручать.
– Невоспитанна немножко, но темперамента – это факт, – согласился я. – Если не затруднит, налейте ей еще вина, пожалуйста.
– Что-нибудь поесть?
– Да, поесть! – потребовала Лора. – Хочу моцарел-лу с помидорами и салат из шпината с майонезом и перепелиными яйцами!
– А вам?
– Кусок говядины с кровью.
– О, ты сегодня кровожаден?! – заметила Лора. – На сколько их кинул?
– На все.
– Ни фига себе! – присвистнула она. – И что делать будешь?
– Куплю недвижимость на Кипре.
– Шутишь?
– Нет. Поедешь со мной?
Лорка замолчала. Она потягивала вино и смотрела куда-то в скатерть, чуть откинув назад голову. С того лета, как мы с ней встретились, она совсем не изменилась: роскошные темные волосы, нежная белая кожа, арабская вязь тонких губ и абсолютное презрение к косметике.
Я взял ее руку и потянул к себе:
– Помнишь ту ночь?
– Хочешь все сначала? Читать стихи, болтать о жизни, медленно прижиматься ко мне? Или взять сразу? – спросила она.
– Ты в чем-то меня упрекаешь?
– Нет, просто характер такой. Люблю делать гадости.
– Неправда, ты девушка вполне логичная.
– Хочешь серьезных отношений?
– А ты, похоже, нет?
– Почему же? Когда-нибудь я стану матерью двоих детей и примерной женой. Буду ждать супруга с работы, готовить ему голубцы, имитировать оргазм в постели и два раза в месяц изменять с любовником. Может, даже не два, а целых четыре.
– Ты называешь это быть «примерной женой»?
– Я полагаю, все это случится не раньше чем лет через десять, понимаешь? Сейчас я хочу просто жить.
– Разве я претендую на голубцы?
– Не обижайся! Я высказалась не в твой адрес, а вообще. Это не имеет отношения к тебе.
– А что имеет?
Наконец она посмотрела мне в глаза:
– Наверное, уже ничего. Это лето не может быть похожим на прошлое. Тогда было хорошо. Сейчас должно быть еще лучше. И у тебя тоже, понимаешь? Ты ведь любишь Анну Сонет?
– Люблю, – признался я.
– Вот и люби.
– Все-таки ревнуешь?
– П-ссс, – поджала губы Лорка.
Официантка принесла блюда, но мне уже не хотелось есть. Выпить, что ли?
– Зачем тогда этот спектакль с поцелуями? – спросил я.
Лорка пожала плечами, тыкая вилкой в шпинат: