Остров невезения

Андрей Дышев

Остров невезения

Глава 1

Удел бедных

Завтрак на высокой веранде с видом на океан, под утренним солнышком, когда прикосновение ветерка еще нежное и от его свежести кожа покрывается мурашками, – это просто чудо! Но у Лисицы было скверное настроение, и она разбила кофейную чашку. Нарочно, конечно.

– Ты с какой ноги сегодня встала, дочь? – спросил Пилот, рассматривая почтовый конверт на свет, прежде чем его вскрыть.

– Ни с какой, – мрачно ответила Лисица, наливая в стаканы апельсиновый сок. – Я упала с кровати.

Пилот нацепил на нос очки, надорвал конверт, вытряхнул из него купюры и стал их пересчитывать, складывая в стопку.

– Эрти, ори, сами, отхи, файв, сикс, севен, эйт, найн, тэн, эльф, цвельф, трэйз, каторз… Ого, пять тысяч баксов! Наш юный друг вдвое увеличил мне жалованье! А у тебя сколько?

Он протянул дочери конверт, чтобы она его вскрыла, но Лисица к конверту не прикоснулась, а стала густо намазывать гренку арахисовым маслом.

Пилот, не церемонясь, вскрыл конверт дочери. Он зажмурил глаза и сунул туда пальцы.

– Щедрость юного друга не знает границ! – воскликнул он.

Лисица не смотрела на отца, который с удовольствием считал деньги. Уставившись в бокал с соком, она откусывала от гренки и жевала, откусывала и жевала, чем-то напоминая мышку, дорвавшуюся до сырного хранилища.

– Гера отвалил семь тысяч, – подытожил Пилот и откинулся на спинку плетеного кресла. Его лицо было сытым и добрым. – Значит, его бизнес процветает. Нам с тобой остается радоваться жизни.

Но Лисица почему-то не хотела радоваться жизни. Она закинула корку в бокал с соком, скрестила на груди руки и нахмурилась.

– Тебя что-то не устраивает? – спросил Пилот и сам же ответил на свой вопрос: – Ну да, я понимаю. Тебя оскорбляет, что Гера относится к тебе как к своей работнице, и не более того. Тебе хотелось бы, чтобы он о тебе все время думал, чтобы ревновал тебя, чтобы стоял перед тобой на коленях и вымаливал у тебя руку и сердце. В общем, чтобы любил.

Он взял кофейник и подлил себе. Затем придвинул сервировочный столик на колесиках, ощетинившийся многочисленными бутылками, и стал выбирать коньяк.

– Не гневи бога, дочь, – посоветовал он, остановив свой выбор на «Мартеле».

– Я люблю его, папа, – произнесла Лисица.

– Забудь его, – предложил он, правда, не в слишком категоричной форме, и плеснул коньяка в бокал. – Гера – миллионер, хозяин отеля. А ты – его работница. Между вами пропасть.

– Но он меня тоже любит! – воскликнула Лисица.

– Поосторожнее с этим словом! – предупредил Пилот и, покачав бокал в руке, поднес его к носу. – Может, он и хотел бы тебя полюбить, но проклятые деньги мешают. В его сердце крепко засел червь сомнения. Маленький такой, гаденький червячок. И он постоянно грызет его, не позволяя расслабиться, и в голову ему лезет одна и та же навязчивая мысль: «Она любит меня или мои деньги?» Любовь, милая моя, это удел бедных или, на крайний случай, равных.

– Что же делать? – спросила Лисица.

– Стань богатой.

– Легко сказать, стань! – фыркнула Лисица.

– Тогда сделай его бедным, – усмехнулся Пилот.

Лисица подняла на отца удивленный взгляд.

– В самом деле, – произнесла она и смахнула со стола деньги. – Мне надоело получать от него подачки! Мне надоело видеть, как процветает его бизнес, и его самодовольное лицо, и его самоуверенную улыбку, и толпы его поклонниц, которые пасутся у входа в отель! Я хочу, чтобы все было наоборот – чтобы он от меня зависел, чтобы был мне всем обязан, и молился на меня, и до конца жизни был благодарен мне! Вот это и есть любовь! Я бы уважала себя и знала, что достойна его. А он бы дорожил мною, как собственной жизнью, и смотрел бы только на меня…

– Не представляю, как он может быть тебе всем обязан, – сказал Пилот, собирая с пола деньги.

– Представишь! – с вызовом ответила Лисица.

Глава 2

ОТель «Нью Рашнс»

Макс стоял у самой кромки воды, с ненавистью глядя на волны. Их ритмичное движение напоминало ему работу ткацкого станка. Он поднял палку, словно гарпун, нацеливая ее в темную волну, вонзил ее в илистый песок и не без усилий приподнял. На конце палки висел большой комок грязных темно-зеленых водорослей.

Макс сплюнул, выругался и швырнул палку в воду. Попался он, как простофиля, на мякине. Теперь ему стало понятно, почему покупка земли на этом острове обошлась ему так дешево. Водоросли! Теплое сильное течение изо дня в день выбрасывало на берег дурно пахнущие спутанные комки, которые потом гнили под жарким солнцем и становились обиталищем полчищ мошек, пауков и червей. И бессмысленно бороться с этой особенностью: океан будет выбрасывать на берег глубинный мусор с тем же постоянством, с каким сменяют друг друга день и ночь.

Макс поднял голову и посмотрел на ряд бунгало, выстроившихся как на параде. Все деньги, которые наворовал за годы работы у прежнего хозяина, он вложил в этот вонючий берег. Разбил небольшой парк, построил фанерный ресторанчик, бар, десяток двухместных бунгало с тростниковыми крышами, закупил лежаки и зонтики, нанял персонал. Казалось, что еще надо для скромного отдыха? Приезжай, загорай, пей водку! Но не тут-то было. Ему не удалось продать ни одной путевки, а туристические фирмы, словно сговорившись, наотрез оказывались вносить его отель «Нью рашнс», что в переводе означало «Новый русский», в каталоги. Макс снизил цены до критической отметки, но это не помогло. Он думал, что вся проблема в плохой рекламе.

Не в силах больше вдыхать вонь разлагающихся водорослей, Макс поплелся к сараю, покрытому военной маскировочной сетью, на входе которого висела аляповатая табличка с размашистой надписью «reception». Гера, его конкурент и враг номер один, оказался умнее и дальновиднее. Он арендовал клочок земли на острове Тринидад за сумасшедшие деньги и построил там небольшой отель, похожий на водонапорную башню. Так и назвал его – «Tower», то есть «Башня». Из каждого номера к бунам он протянул подвесные мостики. Получалось так, что отдыхающий мог прямо из своего номера добраться до воды, минуя общий пляж. Гениальное изобретение! В самом деле, а что еще нужно отдыхающим, кроме собственного номера и собственного моря, к которому можно пройти по собственному мостику, не задевая других людей, не перешагивая через их тела и не касаясь их липких потных спин! Гера еще не открыл свой отель, а путевки были уже раскуплены на четыре месяца вперед.

Макс скрипнул зубами от зависти. Удачу конкурента он переносил болезненнее, нежели собственную неудачу. Выйдя на дорожку, выложенную из цветной плитки, он постучал ногами, отряхивая с каблуков ботинок налипшие водоросли. Свежий ветерок, дующий с моря, отравлял атмосферу и в парке, и рядом с административным сараем. Какой смрад! Будто где-то рядом прорвало канализационную трубу! Да нормальные люди согласятся жить в этом отеле только в противогазах, причем им еще надо будет платить за каждый день. А название какое претенциозное – «Нью рашнс»! Да сегодня же надо будет сменить табличку на «Вонючку» или «Тошниловку».

У входа в «reception», попыхивая толстой, как шланг от пылесоса, сигарой, стоял администратор – смуглый коротышка с большой головой и торчащими во все стороны жесткими волосами, этакая редкостная помесь венесуэльца, пуэрториканца и кубинца. По паспорту его звали Педро дель Санта Кастьяно Луис Фернито, но Макс для простоты называл его Дикобразом.

Макс исподлобья взглянул на его большеносое, лоснящееся и вечно улыбающееся лицо с невыразительными подслеповатыми глазками. Урод, пенек, дегенерат! Все из-за него! Они впервые встретились полгода назад, когда Макс следом за Герой прилетел на острова с деньгами и розовыми надеждами на блестящий бизнес. В какой-то дешевой пивнушке к нему пристал этот недоразвитый тип и, слюнявя окурок сигары, сказал, что ищет компаньона для весьма выгодного дельца. Дикобраз был гражданином Тринидада и Тобаго и утверждал, что у него масса знакомых в полиции, палате представителей и местной психиатрической лечебнице. Трудно сказать, были ли у него знакомые в полиции и палате представителей, но он в самом деле прекрасно знал все острова Карибского бассейна. Макс доверился ему. «Я знаю один остров с чистейшей экологией! – заверял Дикобраз. – Это Сесспул.[1] Местный начальник – мой большой знакомый. Мы купим землю, построим там отель и будем грести деньги лопатой!»

1

В переводе – Сточная Канава. (Прим. пер.)