Страница 142 из 151
Влад заерзал, задвигал руками, словно пытался перетереть веревку о ствол дерева. У него сдавали нервы.
– Давай договоримся, хлопцы! – хрипло сказал он, и по голосу я понял, что его воля сломлена.
– А на что нам с вами договариваться? – пожал плечами усатый. – Что вы можете нам еще предложить?
– «Опель-Сенатор» хотите? Почти новый, тридцать тысяч пробега!
«Вот сука! – подумал я. – Почему он предлагает мой „Опель“?»
– Это тот, у которого все борта мятые? – усмехнулся усатый. – Да на кой хрен он мне! Я на это золото, – он пнул ногой по мешку, – десять таких «Опелей» себе куплю.
– А баб наших хотите? – с жаром предложил Влад.
Обалдев от такой наглости, я повернул голову и дикими глазами взглянул на Влада. Он поймал мой взгляд и глупо подмигнул, мол, это все игра, это все военная хитрость.
Мужики рассмеялись.
– Дорого же ты своих баб ценишь, – ответил усатый. – Но дело в том, что мы можем их пользовать и без твоего согласия… Ну, что еще предложишь? Все, выдохся?
Влад с отчаянием взглянул на меня. Мне было наплевать на его чувства. Я проклинал себя за то, что ввязался в эту историю и взял с собой Ладу. Рука полыхала огнем, и я был лишен возможности даже поменять положение.
– Один из нас ранен, – сказала Лада, не поднимая головы. – Отпустите хотя бы раненого.
Мы думали друг о друге одновременно.
– Так сейчас вы все будете раненые! – ответил усатый. – Всех, что ли, из-за этого отпускать?
– Тогда батюшку! – крикнула Лада. – Отпустите священника! Какого черта он вам нужен?!
Клянусь, будь я последним мерзавцем, но после такого душераздирающего крика непременно отпустил бы батюшку да еще отсыпал бы ему золота. Усатый лишь нервно сплюнул под ноги и, словно оправдываясь, тоже в повышенном тоне ответил:
– Я уже его раз отпускал! Вызволил из подвала, куда его Олег засадил, и отпустил! Если он священник, то место его в церкви, а не в вашей подозрительной компании!
– Не надо, – тихо произнес батюшка. Его голова безжизненно свисала, как у распятого Иисуса. – Без вас я никуда не пойду.
– Пожалуйста! – Усатый показал рукой на батюшку. – Добровольный отказ.
– Да вы что!! – вдруг заорал Влад, дергаясь, словно ствол сосны обжигал ему спину. – Совсем с ума посходили!! Зачем вам брать такой грех на душу?! Зачем вам пять трупов?! Мы же все славяне!! Мы же братья!!
– Вспомнил! – усмехнулся усатый.
Его хлопцы отозвались натянутым и неестественным смешком. Они уже сами боялись того, что надумал сделать с нами усатый. Тот как будто понял, что нужно объяснить свое намерение.
– Видите ли, – произнес он, прохаживаясь вдоль сосен, как палач перед виселицами. – Я бы оставил вас здесь, выпутывайтесь, как хотите. Я бы подарил вам жизнь. Но дело в том… – Он вдруг вскинул голову, пристально посмотрел на Влада, потом на меня, скользнул взглядом по батюшке и девушкам. – Дело в том, что я вас боюсь. Если вы сумели обыграть самого Ковальского, то меня вы уж точно из-под земли достанете. А я хочу жить богато и счастливо.
– Отпусти!! – завопил Влад. Он так раскачивал сосну, что сверху стали сыпаться шишки. – Не бери грех на душу!! Отпусти нас!!
– Прекрати, истеричка!! – вдруг крикнула Анна. Лицо ее было белым, как поверхность реки в лунную ночь. – Ты лучше выглядишь, когда молчишь!
Не знаю, чего в самом деле больше боялся Влад: пули или своего жалкого, униженного вида. Мною же овладела полнейшая апатия. Я даже не испытывал жалости к Ладе, Анне и батюшке. Мне было ровным счетом наплевать, как скоро нас пристрелит эта замусоленная местная мафия, которую когда-то при жизни так сильно напугал Ковальский. И когда вдруг тишина лесной чащи взорвалась от оглушительного треска выстрелов, я даже не вздрогнул, даже не пожалел о том, что моя непутевая жизнь заканчивается так резко, так глупо, и даже почувствовал облегчение, что сейчас, через мгновение, в мое тело вонзятся пули, и эти сосны, этот крутой берег, это синее небо, которое подпирают величественные кроны, станут иным миром, в котором меня уже нет и никогда не будет… Но проходило мгновение, второе, третье, а я продолжал слышать автоматную дробь, короткие щелчки выстрелов, визг пуль, которые рвали в щепки смоляные стволы сосен и рикошетом уходили в сторону, и сердце мое продолжало биться, и я дышал, и мыслил, а значит, существовал в этом мире.
Когда же наконец все стихло, и я, оглушенный стрельбой, поднял голову, то, не веря своим глазам, увидел, что трое хлопцев во главе с усатым смирно лежат на траве лицом вниз, сцепив руки замком на затылке, а над ними, широко расставив ноги, стоят аккуратно стриженные парни в черных майках и кожаных куртках. Двое из них держали в руках автоматы Калашникова, еще четверо или пятеро были при пистолетах и револьверах. Все эти хорошо вооруженные люди, неизвестно откуда здесь взявшиеся, с профессиональным спокойствием перешагивали через поверженных на землю хлопцев, и я сначала принял их за какой-нибудь карпатский спецназ, очень вовремя подоспевший к месту казни, а потом решил, что это скорее всего неожиданно «наехали» конкуренты.
Оказалось, ни те ни другие.
Передо мной выросла тяжеловесная, немного сутулая фигура, и смуглое приятное лицо с ямочками на щеках, похожее на физиономию мультипликационного медвежонка, закрыло весь этот враждебный и глупый мир. Улыбаясь, на меня смотрел Серега.