Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 15 из 20



– Верно. Но можно предположить и совершенно противоположное: у Пикова рыльце в пушку, потому-то он и не заинтересован в быстром и качественном расследовании.

– Тоже может быть, – согласился Леша, вытирая руки платком. – Пиков его фамилия, говоришь, – произнес он, вытаскивая из кармана брюк потрепанную записную книжку. – Когда-то у нас в больнице лежал с камнями в почках некий господин, который курирует частное капитальное строительство на побережье. – Леша листал книжку, проводя пальцем по страницам. – Он оставил мне свои координаты на всякий случай. Один раз я ему уже звонил: интересовался дачами «под ключ»…

– А зачем нам капитальное строительство? – не понял я.

– А ты думаешь, что твой Пиков, купив яхту, не приобрел где-нибудь неподалеку от порта приписки дом с видом на море?.. Ага, вот он. Илья Роменович Городецкий. Телефон в Симферополе: два шесть два шесть ноль девять. Отлично! Прямо сейчас и позвоним.

Я не очень верил в удачу и продолжал заниматься крабами, глядя на Лешу, который, мурлыкая под нос песенку, крутил диск телефона.

– Алло! Илья Роменович! – крикнул Леша в трубку. – Что-то совсем плохо слышно… Ага, вот уже лучше. Это Малыгин. Вспомнили такого?

Несколько минут Леша расспрашивал у Городецкого о его здоровье, передавал приветы жене и сыну, после чего сказал:

– Нужна ваша помощь, Илья Роменович! Есть фамилия, но нет адреса дома… Как вы сказали? Уверен ли я, что дом построен на побережье? Конечно, уверен! – красиво соврал Леша и подмигнул мне. – Пиков его фамилия. Артур Пиков. Постоянно проживает в Москве… Мой телефон? Секундочку!

Леша прикрыл трубку рукой и спросил у меня:

– Давай твой номер! Он перезвонит сюда сам.

Не успел Леша разобрать очередного краба и отпить из стакана пива, как телефон зазвенел.

– Слушаю вас! – крикнул Леша. – Ага, записываю… Поселок Морское, улица Энгельса… Неужели еще такие улицы бывают?.. Дом триста. Круглая цифра… Все ясно, Илья Роменович! Спасибо большое!

Он положил трубку и с победным выражением на лице посмотрел на меня.

– Ну как, Шерлок Холмс? Здорово сработано?

Я, не скрывая своего восхищения, пожал Леше руку.

– У нас есть слабая надежда, что Караев пережидает шумиху в этом особняке, – сказал Леша, глядя на адрес, который он записал на полях газеты.

– Я в этом почти уверен, – более оптимистично добавил я. – Караева видели в Морском после того, как яхта отчалила от мыса Ай-Фока. Только не совсем понятно, какой смысл Пикову прятать Караева на своей даче.

Леша махнул рукой.

– Что здесь непонятного? Зачем опытного, надежного капитана отдавать на растерзание милиции? Пиков прекрасно понимает, что в первую очередь заподозрят старика и наверняка упекут его на тридцать суток в следственный изолятор. А старый человек со страху может наговорить лишнего: кого возил на яхте, о чем говорили пассажиры. Мало ли в какие тайны был посвящен Караев!

Я в легком возбуждении вскочил из-за стола, допивая пиво из стакана.

– Ты куда? – удивился Леша.

– В Морское.

– Не лучше ли утром поехать?

– Не лучше. Время – деньги. – Я схватил со стола краба и попытался затолкать его в карман джинсов. – Съем в дороге. А ты, если хочешь, оставайся у меня. Здесь работы, – я кивнул на стол, заставленный бутылками с пивом и заваленный крабами, – непочатый край.



Леша пожал плечами и не совсем решительно взялся за свой мешок, намереваясь пойти со мной. Я мысленно извинился перед ним за то, что в очередной раз испортил человеку отдых, и выскочил из квартиры.

Второй раз за день бежать из Судака в Морское по сложнейшей трассе – это слишком, так вряд ли тренируется даже олимпийская сборная по марафону, но у меня не оставалось другого выхода. Все автобусные рейсы на Морское уже закончились, а ловить попутку на шоссе можно было до утра. К счастью, я выпил не много пива, а что касается крабов, то наесться ими до отвала можно только в том случае, если разобрать как минимум штук сто. Я не был ничем отягощен и находился в прекрасной спортивной форме. К тому же силы мне придавала вера в успех.

До Нового Света я доехал на автобусе и, распугивая отдыхающих, легкой трусцой побежал по тропе Голицына мимо живописных бухт и гротов. За час я добрался до мыса, откуда, уже не торопясь и прихрамывая, приплелся в поселок.

Дом номер триста находился достаточно далеко от моря, на горке, утыканной кипарисами, как шипами. Это был очень симпатичный двухэтажный особняк стального цвета с пористыми стенами, напоминающими срез свежего ржаного хлеба. Затемненные стекла надежно закрывали внутренность особняка от знойных солнечных лучей. Ограда из сетки-рабицы была плотно обвита виноградной лозой, отчего нельзя было рассмотреть двор и первый этаж особняка. Калитки я не нашел и постучал в большие двустворчатые ворота, предназначенные для въезда автомобилей.

Как и следовало ожидать, мне никто не открыл – дед, если он там был, не для того прятался, чтобы открывать кому попало на стук. Я дважды обошел особняк вдоль изгороди, всматриваясь в каждую дырочку, словно лис, пытающийся проникнуть в курятник, и точно выяснил только одно: сторожевой собаки нет.

У меня не было стопроцентной уверенности в том, что это в самом деле особняк Пикова. От ошибок не застрахован никто, в том числе и Илья Роменович. Проникновение в чужой дом сулило мне большие неприятности, но я привык рисковать не задумываясь и, убедившись, что за мной никто не следит, перемахнул через изгородь.

От особняка лучами расходились дорожки, выложенные цветными плитками. Между ними плотно росли цветы. Я обратил внимание на то, что земля на цветниках влажная, – значит, кто-то ее недавно поливал. Бесшумно приблизившись к входной двери, обитой черным дерматином, я нажал кнопку звонка.

Никакого результата.

Интуиция редко когда подводила меня, и я чувствовал, что кто-то стоит за дверями, смотрит на меня через глазок и прислушивается к моим шагам. Я двинул по двери кулаком и крикнул:

– Караев, открывай! Слышишь, дед? У меня важное дело к тебе! Открывай, я знаю, что ты дома.

Это сработало, как волшебное заклинание «сим-сим». Лязгнул замок, дверь приоткрылась, и показалось испуганное лицо Караева.

– Чего гремишь? – сиплым голосом спросил он, узнав меня. – Чего хулиганишь здесь? Что надо? Какое еще у тебя ко мне дело?

Я почувствовал запах спиртного: наверное, дед квасил в одиночку. Одет он был так же неряшливо, как всегда, – в застиранную тельняшку и старые военные брюки галифе. В его крепкой ладони, украшенной татуировкой фрегата, летящего под всеми парусами навстречу солнцу, дымилась трубка с тонким, сильно выгнутым мундштуком. Дед был небрит, его щеки и подбородок окутывал белый налет седой щетины.

– Я звонил твоему шефу, – с ходу придумывал я, потеснив старика и зайдя в дом. – И он сказал мне, где ты прячешься.

– С чего это я прячусь? От кого мне прятаться? – возразил Караев, придерживаясь руками за стены. – Я тут за домом приглядываю, пока хозяина нет. А какое дело у тебя? Что тебе надо?

Я мельком осмотрел прихожую. Видимо, Караев по комнатам не ходил и не поднимался на второй этаж, а жил здесь, спал на раскладушке и ел за узким кухонным столиком, заставленным десятком пустых винных бутылок и раскуроченными консервными банками.

– Я веду следствие, – сказал я, рассматривая этикетки на бутылках.

– Ну и веди себе, – спокойно отозвался Караев. – А я зачем тебе нужен?

«Караев ничего не знает о том, что произошло на его яхте, – понял я. – Может быть, это даже к лучшему. Если я расскажу ему об убийстве Милосердовой, то старика это известие может шокировать, испугать, и он ничего полезного мне не расскажет».

– Твои пассажиры в нехорошую историю вляпались, – сказал я. – Дело, конечно, пустячное, но все равно требует расследования.

– Какие еще пассажиры?

– Которых ты позавчера на Ай-Фока взял. Кто ж яхту незнакомым людям доверяет?

– Ты чего-то недоговариваешь, парень, – насторожился дед. – Угробили «Ассоль», что ли? Или наехали на кого?