Клетка для невидимки

Чувствуя, что назревает ответственный и переломный момент, Ворохтин подумал, что неплохо было бы найти увесистую дубинку, которая намного бы облегчила взаимопонимание при общении с незваным гостем. Эта мысль была весьма мудрой, но, как это часто случается, посетила голову спасателя с досадным опозданием. Пока Ворохтин прикидывал, каким еще действием можно получить преимущество, не исключая и кулаков, темный силуэт приблизился к шалашу (почти так же, как это делал несколькими минутами раньше Ворохтин!), присел и замер.

«Спокойно! Не торопись. Не торопись…» – мысленно успокаивал себя Ворохтин, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить на ноги и не ринуться в драку. Он правильно делал, что выжидал, и наверняка узнал бы о незнакомце и его намерениях намного больше, а может быть, даже все, если бы вдруг из глубины леса не донесся тихий звук, похожий на шлепок. Вероятно, это была птица, вспорхнувшая с ветки, или же в лужу прыгнула лягушка, но незнакомец моментально выпрямился и бегом кинулся в заросли.

«Уйдет!» – понял Ворохтин и, ругая себя, выскочил из своей засады.

– Гвоздев, стой!! – крикнул он, преследуя беглеца с такой скоростью, на какую вообще был способен, но сослепу налетел на бревно, лежащее посреди поляны, и кубарем полетел в траву. Громко ругаясь, он поднялся. Ушибленная нога болела, и дальше Ворохтин побежал, хромая.

– Тебе конец, Гвоздев! – убеждал Ворохтин темноту, не желая признавать своего поражения. – Запомни, урод, я тебя все равно найду! Я повешу тебя вниз головой и сниму самые лучшие кадры! Ты слышишь меня, гнус?

Он бежал через кусты и валежник напролом, с треском ломая все, что оказывалось на его пути. Выдохшись, он остановился и прислушался. Ему показалось, что где-то правее раздаются шлепки ног по воде. Ворохтин рванул на звук, выскочил на узкую просеку, которая делила остров пополам, и в скупом свете луны снова увидел человека в плаще. Тот бежал напрямик через затоку.

– Стоять, Гвоздев!! – заорал Ворохтин. – Стреляю без предупреждения!!

В этот момент желание иметь пистолет было столь велико, что Ворохтин вытянул вперед указательный палец и едва не крикнул, словно в далеком детстве: «Бах! Бах! Ты убит!» Но человек в плаще угрозы не испугался и побежал по воде еще ретивей. Посреди затоки он, правда, споткнулся и упал плашмя, окунувшись с головой, но сумел быстро подняться на ноги. Не успел Ворохтин преодолеть и трети просеки, как фигура беглеца исчезла за стеной камышей.

– Кто здесь?! – тотчас услышал Ворохтин испуганный голос.

Вспыхнул огонь зажигалки, и Ворохтин увидел встревоженное лицо Лагутина.

– Спасатель, – представился Ворохтин на тот случай, если хозяин острова для острастки решит пырнуть в него тесаком.

– Фу ты! – с облегчением вздохнул тот. – А я подумал, что кто-то чужой… Я на той стороне рыбу острогой бил и тут слышу – голоса…

– У тебя гость. Я видел, как он высадился на твой остров, – немного переврал историю Ворохтин. – И мне пришлось тоже причалить, чтобы разобраться… Ты не видел человека в плаще?

– Нет! – заверил Лагутин и посмотрел по сторонам, хотя увидеть что-либо после зажигалки было невозможно.

– Надо прочесать весь остров, – предложил Ворохтин. – Он скрылся вон там, за камышами.

– Странно, – пробормотал Лагутин, и Ворохтину показалось, что это слово он произнес с суеверным страхом. – Кто мог сюда приплыть ночью? И главное, зачем?

– Я тоже хочу в этом разобраться.

– Гостей мне только не хватало! – с досадой произнес Лагутин и сплюнул под ноги.

– Ты не беспокойся. На базе об этом никто не узнает. Но чем быстрее мы выловим этого говнюка, тем лучше.

Лагутин настороженно взглянул на Ворохтина. В свете луны блеснули его глаза.

– Ты знаешь, кто это?

– Скорее, догадываюсь.

– Мой сосед? Ботаник?

– Об этом потом! – ушел от ответа Ворохтин. – Давай так: я пойду по лесу, а ты берегом…

– Нет-нет! – категорически возразил Лагутин. – По лесу лучше пойду я!

– Разве это так принципиально? – пожал плечами Ворохтин.

– М-м-м… я береговую полосу… не очень хорошо знаю… – неуверенно пробормотал Лагутин.

Ворохтин промолчал, тем самым соглашаясь пойти по берегу. Он подумал, что Лагутин посчитал берег более опасным местом, чем темный и труднопроходимый лес, но постыдился признаться в своей трусости. Откуда ж ему было знать, что они стояли в каких-нибудь десяти шагах от палатки и едва присыпанной листьями пирамидки из консервных банок!

– Хорошо, – кивнул Ворохтин. – Как дойдешь до южной оконечности, поворачивай в обратную сторону. Только иди тихо, чтобы себя не выдать. А я бегом… Надеюсь, сумеешь сопляка на землю положить?

– Нет проблем!

– Встречаемся у камеры!

Они разошлись. Ворохтин побежал по просеке, по песку обогнул поросшую камышами затоку и выскочил на пляж. Ветер усиливался, по озеру шла волна, но туман еще был достаточно плотным и позволял незаметно покинуть остров. Понимая, что вся эта ночная «зачистка» острова – все равно, что мертвому припарки, Ворохтин, чтобы успокоить совесть, полностью обежал его по берегу и закончил круг на поляне.

Через несколько минут туда же подошел Лагутин.

– Ничего?

– Ничего…

– Ну и черт с ним! – решил Лагутин, глядя в ту сторону, где в тумане скрывался остров Ботаника. – Наверное, уплыл уже к себе.

Ворохтин хотел сказать Лагутину, что отныне и до конца своей жизни он должен молиться на острогу, которой бил рыбу, но высказался в более мягкой форме:

– Ты все же не расслабляйся. И не спи сегодня в шалаше. Пересиди где-нибудь в кустах…

Лагутин в ответ кивнул, пробормотал что-то вроде «баба с возу – кобыле легче» и пожал протянутую руку Ворохтина.

– Ты сейчас на базу?

– Покатаюсь по озеру немного, – уклончиво ответил Ворохтин и побежал по сыпучему склону вниз, туда, где он спрятал моторку.

Глава 30

Трещина в стройной версии

«На веслах он далеко не уйдет!» – думал Ворохтин, направляя лодку по лунной дорожке. Рваные тучи словно дразнили его, то закрывая, то вновь открывая луну, и в те короткие мгновения, когда на озеро падал свет, Ворохтин сбавлял скорость и смотрел по сторонам, пытаясь заметить одинокую лодку. Но озеро казалось залитой черным стеклом пустыней, над которой не было ничего, кроме грязных клоков тумана.

Сделав несколько петель между островами, Ворохтин повернул лодку на базу. Мотор не только не давал ему преимуществ, но даже ставил его в невыгодное положение. Беглец запросто мог спрятаться в камышах и оттуда спокойно следить за Ворохтиным, о приближении которого заранее предупреждало тарахтение мотора. «Ладно! – переполненный жаждой мести, подумал Ворохтин. – Я тебя на берегу встречу!»

Метров за сто до берега он сбросил газ, а потом и вовсе заглушил мотор, чтобы не привлекать к себе внимания. Подплыл к берегу на веслах и привязал лодку к корням деревьев, которые нависали над водой. В этом месте ее не так-то просто было заметить, и Ворохтин надеялся, что хотя бы до рассвета моторку не заметят любители свинчивать свечи.

Он пошел по пляжу, приветственно махнул рукой наблюдателю, торчащему на вышке, и тот в ответ кивнул ему. База спала, погруженная в темень и тишину, и мерный треск генератора был здесь единственным звуком. У входа в аппаратную горела тусклая лампочка. Кому-то из техников не спалось. Накинув на плечи теплую куртку, он сидел на бревне и, покашливая, курил.

– Привет! – негромко сказал техник. – Не спится?

Ему явно хотелось поболтать с Ворохтиным. Обслуживающий персонал не был посвящен в детали конфликта, который разгорелся вокруг спасателя, потому его появление ни наблюдатель, ни техник не восприняли как необыкновенное событие. Ворохтин, сожалея, что не может составить им компанию, отрицательно покачал головой и свернул к машинам.

Свою «десятку» он увидел еще издали. У нее в самом деле было спущено переднее колесо, а бока были заляпаны глиной, будто машину недавно вытащили из болота, в котором она увязла по самую крышу. Ворохтин подошел к ней, постучал ногой по колесу и покачал головой. Горе-помощница! Хорошо, что не свалилась в какой-нибудь овраг и не врезалась в дерево.