Страница 2 из 43
– Что ты сидишь, уставившись в одну точку?! – закричал он.
– Давление меряю, – ответил Стас.
– К черту давление! В кадре не должно быть статичных фигур! Делай что-нибудь! Двигайся, шевели руками, стащи с него майку, посмотри ему в рот…
– Зачем? – сохраняя завидное спокойствие, ответил Ворохтин.
– Чтобы найти кариес, черт тебя возьми!
– Ну, найду. А что потом? Пломбировать?
Саркисян даже задохнулся от гнева. Он повернулся к оператору и ассистентам, развел руками и покрутил головой.
– Не понимает, – произнес он жалобным тоном, будто искал сочувствия и поддержки. – Человек не понимает, что мы здесь делаем! Уж, конечно, мы не будем пломбировать ему зубы! Твоя роль заключается в другом, дорогой мой! Присутствие врача и строгий медицинский контроль должны придать нашему шоу ощущение драматизма и опасности… Нахмурь же брови, черт тебя подери! Чему ты улыбаешься?
– У вас на голове бабочка сидит.
– К черту бабочку! Где ассистенты? Готовьте третьего участника! Запускайте Лену! Леночка!.. А ты перестань улыбаться! Мне сейчас нужен не врач, а актер! А будешь сопротивляться, получишь по морде!.. Все, собрались! Мотор!!
– В кадре!
Короткая перепалка немного разрядила атмосферу и придала ей столь необходимый для шоу оттенок динамизма. Ботаника отправили переодеваться в униформу, а его место заняла молодая женщина со скуластым лицом и впалыми щеками. Она была худенькая, жилистая и очень подвижная. Короткая, под мальчика, стрижка подчеркивала ее крупный и вытянутый нос, но женщина по этому поводу ничуть не комплексовала и без натяжки улыбалась.
– Лена, почему вы решили принять участие в нашем шоу? – спросил ее Саркисян.
– Я люблю одиночество, – ответила женщина, в то время как Ворохтин пытался заглянуть ей в рот.
– Вы такая хрупкая и беззащитная на вид, – не вполне точно подметил Саркисян. – Не боитесь остаться один на один с грозными и враждебными силами природы?
Ворохтин попытался засучить рукав и оголить руку Лены для манжетки сфигмоманометра, но женщина, увлеченная разговором с Саркисяном, не понимала намерений врача и все время одергивала рукав книзу.
– Человек – дитя природы, – отвечала она, сверкая улыбкой. – И потому в ней не может быть ничего враждебного для нас.
«Ну и черт с ним, с давлением! – подумал Ворохтин. – Проверю на вшивость».
В какой-то момент рука Лены оказалась в его ладони. Женщина по-прежнему разговаривала с Саркисяном и не смотрела на Ворохтина, но врач почувствовал, что ее пальцы разжимаются. Через мгновение в его руке оказался маленький и крепкий бумажный скатыш. Съемка тем временем продолжалась, и Ворохтин не решился испортить запись своим нестандартным поведением. Он сжал скатыш и незаметно убрал руку со стола.
Лене достался Первый остров, деревья на котором можно было пересчитать с базы даже без бинокля.
Четвертым участником был молодой человек с узким лицом и короткой прической. Плечи его были покатыми, отчего казалось, что туловище, постепенно сужаясь, плавно переходит в шею. Он предстал перед камерой в тренировочных брюках и тельняшке без рукавов, которая невыгодно подчеркивала его тонкие руки и выпирающие ключицы. Ворохтин, чтобы не повторяться, послушал его спину через фонендоскоп.
– Если я не ошибаюсь, вы – десантник? – спросил Саркисян.
Парень неторопливо сложил руки на груди, чтобы хоть как-то выделить слаборазвитый бицепс.
– Десантник, – кивнул парень.
– Как вы отметили недавний день ВДВ?
– До сих пор кулаки болят, – недвусмысленно ответил он.
Саркисян повернулся к камере:
– Наше шоу – только для настоящих мужчин! В борьбу за выживание включается десантник Сергей Лагутин! – Снова поворот, и микрофон едва не коснулся губ десантника. – Вам выпал Второй остров. Что вы можете сказать по этому поводу?
Лагутин усмехнулся:
– Первый, Третий… Какая разница? В любом случае это детская забава. Просто я хочу купить крутую тачку и приличную охотничью винтовку с оптикой, чтобы охотиться на носорогов в Кении. А на это нужны деньги.
– Вы уверены в своей победе?
– А разве тут есть достойные соперники?
– Браво! Какой оптимизм! Какая уверенность в своих силах! А вас не смущает, что по соседству с вами будет бороться за победу очаровательная Леночка?
– Если ей станет грустно, я обязательно навещу ее.
– Ха-ха-ха! Прекрасная шутка! Прекрасная, если учесть, что температура воды в озере – всего плюс семь! – воскликнул Саркисян, заполняя собой весь кадр. – И все же я напомню: если робинзон покинет свой остров, он немедленно выбывает из соревнования. Увы, сойдет с дистанции и тот игрок, чье одиночество будет нарушено вторжением на остров гостя.
Последним участником оказался мужчина пенсионного возраста, похожий на рыболова-спортсмена. От волнения он потерял дар речи, и Саркисяну никак не удавалось его разговорить.
– Ваше имя?
– Павлов.
– Кем вы работаете?
– Пенсионером.
– Чем вы будете заниматься на острове?
– Рыбалкой.
– Вы полагаете, вам удастся поймать рыбу без крючка и лески?
– Я только так и ловлю…
Наконец все пятеро участников, переодетые в униформу, с пакетами в руках, выстроились на берегу перед моторной лодкой.
– До старта нашего грандиозного шоу остается всего несколько минут! – неутомимо говорил в микрофон Саркисян. – Пятеро отважных людей добровольно погружаются в экстремальные условия, чтобы доказать: возможности человека безграничны, если не угасают любовь к жизни и вера в победу…
Он первый сел в моторку и занял место на носу. За ним в лодку стали забираться участники. Оператор Чекота, не замечая, что шлепает ботинками по воде, снимал, как Бревин подает руку Лене и помогает ей запрыгнуть на корму.
Ворохтин стоял в группе ассистентов и смотрел, как робинзоны прощаются с Большой землей. Когда моторка отчалила, он сунул руку в карман комбинезона и вынул оттуда бумажный скатыш. Осторожно, чтобы не порвать, развернул его и прочел фразу, написанную торопливо и простым карандашом: «Если получите от меня сигнал о помощи, пожалуйста, прихватите с собой черную кожаную косметичку, которая лежит во внутреннем кармане моего рюкзака. Заранее благодарна!»
Глава 2
Лагутин
Лагутин стоял на самом краю обрыва, с которого торчали спутавшиеся корни деревьев, напоминающие неухоженную бороденку. Моторная лодка, на которой он приплыл сюда, медленно отчаливала от берега, оставляя на зеркально-гладкой воде идеально ровный контур конуса.
– Желаем удачи! – кричал с лодки Саркисян.
Помощник режиссера запустил мотор, лодка развернулась и помчалась к очередному острову. Лагутин продолжал стоять на берегу, провожая взглядом оператора, который, пристроившись на корме, продолжал съемку, и на камере ярко светился малиновый огонек.
Этот человек, застывший в позе снайпера с камерой на плече, вдруг вызвал у Лагутина паническое чувство страха. Он едва не кинулся в кусты, стоящие рядом. «Нервы ни к черту!» – подумал Лагутин, еще раз вяло помахал удаляющейся моторке, а потом кинул на траву пакет со снаряжением и сел рядом.
Старт дан. Время пошло. Теперь можно расслабиться и успокоить дыхание, чтобы частота сердечных сокращений пришла в норму. Редкие удары сердца – это энергосберегающий режим. Как во сне. Замедлено дыхание, замедлен обмен веществ. Это значит, что организму требуется меньше кислорода, меньше воды и меньше пищи. Меньше пищи – это самое главное…
Лагутин никогда не был десантником, а выживать умел, пожалуй, лишь на уровне опытного туриста. Та бравада, с которой он говорил в микрофон, была всего лишь наигранной. Маска самоуверенного болвана. Этого захотел Саркисян, и Лагутин сыграл роль супермена. На самом же деле Лагутин был вечным неудачником и трусом. Он прекрасно знал об этих своих качествах и никогда не пытался обмануть себя. Лагутин отчетливо представлял, что испытание предстояло серьезное. Продержаться на острове дольше всех – отнюдь не детская игра. А победить надо. Во что бы то ни стало он должен победить.