Клетка для невидимки

– Это след ботинка, – сказал он.

– Ее ботинка? – одними губами спросила Кира и с опаской покосилась влево и вправо.

– Конечно, ее. Протектор такой же, как и у всех участников, размер маленький, женский… Вот только…

– Что «вот только»?

– След не полный и смазанный. Такое ощущение, что она шла, шатаясь, как пьяная…

– Мамочка, – прошептала Кира и еще раз огляделась по сторонам. – Вы так говорите, что у меня аж мурашки по коже… А почему она шаталась?

Ворохтин посветил фонариком впереди себя. Несколько веток малины были сломаны.

– Ну-ка, попробуем еще раз, – произнес Ворохтин, в очередной раз вынимая из кармана радиостанцию и нажимая кнопку вызова.

Не успели они замереть и прислушаться, как совершенно отчетливо услышали тонкий писк вызова, доносящийся из ближайших зарослей.

– Прекрасно, – прошептал Ворохтин, направив луч в ту сторону, откуда доносился звук. – Во всяком случае, ее радиостанцию мы найдем точно.

– Мне страшно, – едва не плача, произнесла Кира. – Можно я возьму вас под руку?

– Если хочешь, останься здесь, – предложил Ворохтин.

– Что?! Здесь?! Одной?! Да я сразу же умру!

– Тогда иди со мной.

– И с вами страшно!

– Ну, вот что! – рассердился Ворохтин.

– Молчу, молчу…

Они пошли на писк радиостанции. Точнее, шел только Ворохтин, а Кира как бы болталась на его руке. Чем ближе они приближались к источнику звука, тем сильнее она подгибала ноги, и он едва не волочил ее за собой.

Ворохтин выверял каждый шаг, опасаясь нечаянно наступить на рацию Лены, которая, возможно, была скрыта в густой траве. Прежде чем поставить ногу, он раздвигал длинные, как антенны, ветви малины, светил на траву и лишь тогда делал шаг. Писк усиливался и становился невыносимым. Состояние Киры, близкое к панике, уже беспокоило Ворохтина не меньше, чем судьба Лены. Он собрался было жестко сказать девушке, чтобы она осталась здесь, в малиннике, и притворилась мухомором, как луч света внезапно осветил темный предмет, лежащий на земле…

Кира истошно закричала, отчего у Ворохтина прошелся мороз по коже. Испуганные криком птицы дружно сорвались с веток и с оглушительным галдежом взлетели в небо.

– Что ж ты так орешь! – пробормотал Ворохтин, вытянув руку с фонариком вперед.

– Господи… Что это? – сдавленным голосом произнесла Кира.

Скорчившись, как от удара в живот, на траве лежала Лена. Она была мертва.

Глава 15

Пора вызывать милицию

Кира пережила настоящий шок. Она на время утратила способность говорить, и ее так сильно трясло, словно она с приличной скоростью ехала на телеге по шпалам.

Ворохтин скинул свою медицинскую сумку на землю и опустился перед покойницей на корточки.

– Не нравится мне это все, – пробормотал он. – Хватит дрожать! Возьми фонарик и свети сюда!

Он перевернул неподатливое тело на спину. Лицо Лены было искажено гримасой боли. Пальцы ее были сжаты, и правой рукой она крепко сжимала пустую ракетницу. Ворохтин убрал коченеющие руки с живота. Под ними чернело большое неровное пятно. Куртка между пуговицами была пропорота насквозь, и на рваных краях засыхали комочки крови.

Ворохтин встал и посветил вокруг трупа. Трава была забрызгана кровью, и кровавая дорожка упиралась в поваленную сухую ель, лежащую в нескольких метрах от несчастной. Он подошел к дереву и сразу обратил внимание на острый короткий сучок, торчащий вертикально вверх. В луче света он жирно блестел, словно был смазан дегтем.

– Никогда такого не видел, – прошептал он, рассматривая залитый кровью ствол, на котором, напоминая смолу, застыли крупные вишневые капли.

– Как же она так… – наконец произнесла Кира. – Упала на сук и поранилась?

– Не знаю, – ответил Ворохтин. – Но похоже на то.

Он обошел место происшествия, внимательно глядя себе под ноги, но никаких следов больше не нашел. Потом посветил наверх. Луч света уперся в плотное сплетение крон деревьев. Ворохтин покачал головой.

– Не понимаю, – произнес он, – как ракета могла пробить такую густую листву.

Кира тоже посмотрела наверх и заморгала.

– Но пробила же, – робко сказала она.

– Выходит, пробила… И все-таки мне кажется, что не мешало бы вызвать милицию, – вслух подумал Ворохтин.

– Милицию? А зачем ее вызывать?

Ворохтин не ответил. Он не мог сказать точно, что его насторожило, но не давала покоя смутная тревога.

– Здесь я, к сожалению, уже не нужен, – сказал Ворохтин.

Он закинул лямку сумки на плечо. Кира уже могла обойтись без руки Ворохтина и идти самостоятельно. Самое страшное уже произошло, и можно было немного расслабиться. Большую часть обратного пути они шли молча, каждый погруженный в свои раздумья. Ворохтин, как бы фантазируя, рисовал в уме картины случившегося – одна невероятнее другой – и думал о том, есть ли какая-нибудь связь между черной кожаной косметичкой и гибелью Лены.

Когда они вышли на берег и Кира с наслаждением вдохнула сырого прохладного воздуха, Ворохтин спросил:

– Ты случайно не заметила, пользовался ли кто-нибудь сегодня вечером моторной лодкой?

– Не заметила, – ответила Кира и настороженно взглянула на спасателя. – А почему вы об этом спрашиваете?

– Да так, – уклончиво ответил Ворохтин, привязывая весельную лодку к моторке. – Всякие несуразные мысли в голову лезут.

– Что же теперь делать?

– Пора заканчивать это идиотское шоу, – ответил Ворохтин и поднес к губам рацию: – Саркисян, это Ворохтин! Лена мертва. Вызывай милицию.

Глава 16

Релаксация по полной программе

Казалось, что лодка неподвижно стоит на зеркальной воде, а остров, как гигантская баржа без сигнальных огней, плавно приближается к ней и Бревин, стоя у борта, готов кинуть швартов. Под днищем лодки заскрежетало, и нос мягко въехал в песчаный берег.

– Наконец-то! – трубным голосом возвестил Бревин, потряс кулаками у себя над головой и схватился за передок лодки, оттаскивая ее подальше от воды.

– Все в порядке? – шепотом спросил Гвоздев, озираясь по сторонам. Едва различимый в темноте остров черным исполином нависал над ним.

– Да чего ты шепчешь, братишка! – рассмеялся Бревин. – Здесь хоть глотку надорви – ни одна собака не услышит… Жрать привез?

– Привез, – ответил Гвоздев, выходя из лодки на берег с увесистой сумкой на плече.

– Так давай быстрее, не трави душу!

Гвоздев, помня о строгом инструктаже Саркисяна, чувствовал себя не совсем уютно и с беспокойством поглядывал на мрачную стену сосен, верхушки которых закрывали полнеба.

– Все же не надо говорить так громко, – произнес он. – Ни у кого не должно возникнуть даже подозрения…

– Жрать давай, конспиратор!!

Гвоздев опустил сумку на песок, включил фонарик и стал выкладывать пакеты с едой и вещами Бревина. Тот, не выдержав, схватил пакет, из которого шел головокружительный запах колбасы, разорвал его и вцепился зубами в кольцо «Одесской».

– Мама родная… – стонал он, откусывая огромные куски и торопливо жуя. – А вкусно как… Сдохнуть можно… Тебе этого не понять… Ой, блин, не могу… хобыэо уя ао офиеэ ао… ммм…

Последние его слова разобрать уже было невозможно, но Гвоздева не слишком интересовали впечатления Бревина от колбасы. Мысли его были заняты ответственным и архиважным заданием, которое возложил на него Саркисян. Гвоздев все подготовил и продумал до мелочей и все же здорово волновался. Риск был слишком велик.

Бревин уже не пытался говорить и лишь шумно сопел. Кольцом «Одесской» он лишь слегка пригасил невыносимый голод и решительно взялся за банку с остывшим гороховым супом. Не в силах черпать его ложкой, Бревин стал пить суп прямо из банки. Желтая водичка проливалась мимо рта на камуфляжную куртку, но Бревина это мало беспокоило.

Опустошив банку, он отдышался и занялся гамбургерами. На бутербродах с семгой движения его челюстей стали замедляться.