Авантюрист

Теперь я должен был либо продолжать разговор через весь опустевший обеденный зал, либо встать и подойти к мерзавцу-Черно. Как мальчик.

— Достану — тебе сообщу, — отозвался я прохладно. И отвернулся, давая тем самым понять, что разговор окончен; но неужели господин маг зашёл в деревенский трактир затем только, чтобы пропустить стаканчик вина?!

— У меня к тебе дело, Ретано, — громко сказал Черно за моей спиной. — Поговорим?

Сердце моё пропустило один удар.

Не то чтобы я успел к тому времени отчаяться. Не то чтобы я сдался. Я не так просто отчаиваюсь и, уж конечно, не сдаюсь. До назначенного Судьёй срока оставалось ещё девять месяцев, и я был уверен, что что-нибудь придумаю, — но неудача, особенно крупная, отнимает силы, а в последнее время неудачи преследовали меня по пятам. Вот почему небрежное приглашение Черно заставило меня так болезненно встрепенуться.

«Послужи»…

Наверняка он вернётся к прежнему разговору. Более того, назначая за моё освобождение неимоверную цену, он заранее знал, что разговор состоится снова…

Некоторое время я занимался только тем, что скрывал от посторонних глаз свои чувства. Черно Да Скоро ожидал — не отрывая подбородка от сплетённых пальцев, не сводя с меня насмешливого взгляда.

— Поговорим, — сказал я наконец. — Здесь?

Последний вопрос должен был означать, что я не боюсь чужих ушей. То есть я их, конечно, ещё как боялся, но выказывать этот страх перед Черно не собирался ни в коей мере.

Самоуверенный маг прекрасно понимал, что я блефую. Тонкие губы его растянулись, обозначая усмешку.

— Не здесь, не бойся. Разговор будет долгий… У меня.

Очень скоро обнаружилось, что в тёмное время суток в огромном доме Чонотакса Оро не горит ни один огонёк. Ни свечечки; первый раз я споткнулся уже на пороге. Черно Да Скоро как ни в чём не бывало отпер дверь, легко, ничего не касаясь, прошествовал в глубину коридора и двинулся вверх по лестнице. Он видел в темноте — и снова демонстрировал свою силу и превосходство над прочими смертными. Я брёл следом, то и дело спотыкаясь, задевая, опрокидывая, ударяясь локтями; кажется, сам дом в угоду хозяину подставлял мне ножки.

— Сюда.

Слабый порыв воздуха сообщил мне, что передо мной открылась дверь.

— Ты бы свечку зажёг, — сказал я зло. — Гостя привёл всё-таки, любитель дешёвых эффектов…

Я ждал, что он оскорбится, ждал ответной колючей насмешки, но после короткой паузы Черно отозвался вполне миролюбиво:

— Ты извини, я не держу свечей. Ни свечей, ни каминов. Не люблю огня.

И отдёрнул тяжёлую штору, впуская в комнату слабый свет переполовиненной луны. Мир вокруг меня обрёл очертания — стол, два кресла, матовый отблеск на голом черепе Черно Да Скоро и корешки книг на полках вдоль стен. Никаких излишеств. Никаких декораций, уместных в жилище мага.

— Садись. — Черно указал мне на одно из кресел, и на этот раз подвоха не случилось. Удобное сооружение с высокой спинкой сооружено было для того, чтобы на нём сидели, а не для насмешек над незадачливыми визитёрами.

Две встречи было у нас в этом доме. Первая — в режущем глаза свете. Вторая — в темноте…

— А зимой? — спросил я машинально. — Как зимой без огня?

— Холодно, — отозвался Черно опять-таки после паузы, и я почувствовал что-то вроде смущения. Как будто мой вопрос был неприличен.

В огромном тёмном доме было тихо. По-видимому, здесь не водилось даже мышей.

— Слуг не держишь? — Я сознавал некоторую бестактность расспросов, но почему-то не мог остановиться.

— Нет.

А что он, интересно, ест? Без огня-то? Сырое мясо?!

Мне на секунду стало страшно. На одну только секунду — как будто Черно Да Скоро свирепый людоед, заманивший меня в тёмный дом, откуда и криков-то слышно не будет…

— Не бойся, — устало сказал Черно.

Страх мой тут же растаял под напором ярости.

— Ты что, умом рехнулся? Кто боится, я?!

— Не ори, — попросил он всё так же устало. Сел в кресло напротив, тут же опёрся локтями о колени и уронил подбородок на руки. Мне не видать было его лица — только череп поблёскивал, будто ещё одна, тусклая, комнатная луна.

— Сколько тебе осталось, Ретано? Девять месяцев и три дня?

Я криво усмехнулся. Мне почему-то не понравилось, что он так точно помнит сроки. «Сколько тебе осталось?» — так спрашивают смертельно больных о предполагаемой дате кончины…

— Девять месяцев, — задумчиво повторил господин маг. — Будешь ещё барахтаться?

Эта фраза не понравилась мне ещё больше. А главное — тон, каким она была произнесена. Словом «барахтаться» обозначалось действие мелкое, суетливое и, что интересно, совершенно безнадёжное.

— Ты искал других магов, Ретано?

Я сжал зубы. Вопрос был задан небрежно, но под ним скрывался крупный подтекст.

— А почему я не мог этого делать? — Голос мой, кажется, прозвучал вполне невозмутимо. — Разве я давал обещание не обращаться ни к кому, кроме тебя? Ты просто первый подвернулся мне под руку…

Я желал поставить самоуверенного Черно на место. Низвести до орудия, выполняющего мой заказ.

И ещё я хотел скрыть неуверенность. Потому что я действительно искал других магов, более покладистых… или менее корыстолюбивых. И оказалось, что людская молва, населяющая могущественными колдунами чуть ли не каждый хутор, — что эта молва бессовестно лжёт. Господ магов не так много, как о том говорят. А более-менее могущественных и того меньше; я две недели потратил на то, чтобы вычислить некоего мощного волшебника, на которого мне указали, не сговариваясь, две деревенские колдуньи. Какова же была моя горечь, когда после всех поисков выяснилось, что означенный маг живёт на земле Рекотарсов и имя ему — Чоно Таксоро или что-то в этом духе…

— Девять месяцев, — сказал я с усмешкой. — Девять месяцев — большой срок, за это время можно ребёнка выносить, не то что…

— Не обманывай себя, — с коротким вздохом оборвал меня Черно. — Никакой ребёнок просто так не родится. Я первый подвернулся тебе под руку, но, кроме меня, тебе никто не поможет. Никто.

Стало тихо. То есть совершенно тихо — ни сверчка, ни дуновения ветра, ни мышиной возни. Мёртво.

— Ну и что же? — спросил я через силу.

— А я могу тебе помочь.

— Ты за этим меня позвал? Или я тряпочка, чтобы впитывать потоки твоего тщеславия?

Он молчал, а потому я в раздражении добавил:

— Знаешь что, стань перед зеркалом, вертись и приговаривай: «Я самый могучий волшебник… Я самый могучий волшебник…» А меня оставь в покое. Мне нужно время, чтобы заработать для тебя эти поганые деньги…

Я хотел добавить: «Чтоб ты ими подавился», но в последний момент удержался. Не на базаре.

— Мне не нужны деньги, — сказал Черно Да Скоро.

Я поморщился. Я знал, что ему надо.

— Мне не нужны деньги, — повторил он печально. — Собственно, у меня и так всё есть… из того, что можно купить за золото. Хотя эта грань… между «покупается» и «не покупается», она такая зыбкая… Неуловимая…

Я по-прежнему не видел его лица.

— Я не так тщеславен, как тебе кажется, Ретано… Все вещи на земле имеют свою цену. И даже те, что не покупаются, имеют цену тоже. Я не «любитель дешёвых эффектов», тут ты не прав.

Мне стало неловко. Голос Чонотакса звучал ровно, без нажима, но за ним скрывалась усталая, полная достоинства обида.

Поразительный народ эти маги, подумал я с удивлением. Или мне только померещилось, что он непробиваем, непоколебим, как лягушка? Или я ухитрился-таки его уязвить?

— Не прав так не прав, — сказал я примирительно.

Некоторое время мы молчали.

Интересно, он живёт без огня ВООБЩЕ? Никогда не греется у камина? Никогда не отдыхает у костра?

В полном одиночестве, избегая даже слуг. В компании одной только вороны…

— Я не хотел тебя обидеть, — пробормотал я извиняющимся тоном.

Его глаза блеснули в темноте — кажется, насмешливо.

— Я помогу тебе, Ретано… Но и ты помоги мне тоже. Не служба, ладно, я неудачно выразился вначале, из-за этого всё пошло наперекосяк… Не служба. Услуга за услугу. Это твоим принципам не противоречит?