Страница 70 из 78
– Ну, кабы тебя не силой к печи волокли,[17] то лучше и не придумаешь, – несколько озадаченно отозвалась Лада. – Чем тебе Бранемер не жених? Он и сам всем витязям витязь.
– Это правда, матушка. Будь я свободна, лучшего жениха и во сне бы не увидела.
– Так в чем дело?
– Я тебе, матушка, тайну мою открою. Мой дух-покровитель сам был некогда витязем славным, кудесником и оборотнем, жил в дунайских землях, и уж три века тому миновало. Греки от одного его имени трепетали, а славяне в песнях и сказаниях славили. Достойную он жизнь прожил, цесаревну греческую в жены взял, трех сыновей вырастил. Погиб – все жены славянские глаза исплакали на его погребении. И вот три века прошло, и приходит пора ему вновь в земной мир вернуться, в потомке своем возродиться. И избрал он меня, чтобы стала я его матерью в новом рождении, а он – моего сына духом своим оживил. Для того должна я сделаться женой одного из его прямых потомков. Кто этот человек – я не знаю. Но обещал мне Радомер, что я увижу его через два месяца. Но это не Бранемер! Это другой кто-то. И придет он с Днепра – вот все, что я знаю. И стать Бранемеровой женой я не могу, потому что он – не потомок Радомера и не сможет дух в его сына войти. А я Радомера обмануть не могу. Он сам меня избрал, при посвящении мне явился, учил, помогал, оберегал, жизнь мою спасал не один раз. Не могу я его предать и его воли ослушаться.
– Да, вот так кощуна! – в задумчивости протянула Лада. – Что же нам делать?
– Но ведь Бранемеру не жена нужна, а дети, наследники. У него есть уже две жены. Может, ты, матушка, знаешь, в чем дело, что за порча на нем лежит, почему детей нет. Может, есть иное средство? Родят ему старшие жены сыновей, а я и не нужна буду, своим путем пойду. Вот такой помощи прошу у тебя, матушка. Если ты не поможешь никто уж мне не поможет, и погибнет жизнь моя.
– Давай попытаемся. – Лада встала, и Лютава тоже поднялась. – Помогай мне.
Она встала посреди покоя, подняла руки, как крылья, закрыла глаза и запела:
Лада пела, покачиваясь и пританцовывая, а Лютава подхватывала припев, как повторяет за жрицей воодушевленная толпа. И при первых же словах священного призыва подземелье исчезло – богиню Ладу не приходилось долго звать, она и так все время здесь – и при первом призыве она вошла в них.
Исчезли темные стены и блеск огня в светильниках, перед глазами раскинулась сияющая, шумящая листвой, дышащая ласковым теплом летняя роща. Березовые ветви качались над головой, словно танцуя, между ними мелькало голубое небо с кружевами снежно-белых облаков. Солнечные лучи пронзали рощу насквозь и падали в траву; они были так осязаемы, что хотелось их погладить. Сама Солнцева Дева распустила золотые косы, готовясь войти в круг священного танца, и Лютава танцевала вместе с ней, чувствуя воодушевление и волшебную радость слияния с благодетельным божеством.
Она видела перед собой богиню Ладу – ту, что стояла рядом с ней в подземелье, и ту, что вечно жила в этой солнечной роще. Сияющее, как солнце, лицо смотрело на нее с радостью и лаской, и она узнавала в нем черты своей матери.
– Беде твоей легко помочь, родная моя, – говорил ей ласковый голос, и мягкая рука нежно сжимала ее руку. – На Бранемера мачеха, мать младшего брата, порчу навела, чтобы у него сыновей не было и все после него Витиму досталось. Да порчу снять можно. Пусть он в Купальскую ночь в Десну-реку закинет сеть, да не простую, а жемчужную. Пошлю я ему рыбу, да не простую, а с шестью золотыми перьями. Правое перышко пусть даст жене своей съесть, и тогда родит она ему сына. Вот и вся мудрость. А ты иди, дочь моя, иди дорогой судьбы твоей, ты ее не предавай, в сторону не сворачивай, тогда и она тебя не предаст, к счастью и радости выведет. Как через лес идешь – иди вперед, не блуждай, не кружи, тогда и к свету выйдешь. Иди, дочь моя, я тебя благословляю.
Свет стал меркнуть. Сквозь него пятнами начала проступать тьма, как дно проступает сквозь отходящую воду. Шум летней рощи отдалился и постепенно стих. Лютава открыла глаза. Она по-прежнему стояла в подземелье, в роскошно убранной клети, где коротала зиму священная жертва Велесу от племени дешнян.
– Вот тебе богиня и совет дала. – Лада улыбнулась, и в ее лице сиял отсвет солнечной рощи. – А мы, глупые, не догадались сами! Ну, княгиня Колоха, ну, чудесница! Браняту нашего сглазила! Уж мы с ней разберемся, как я отсюда выйду. А ты, значит, домой хочешь вернуться?
– Домой? – Лютава присела на лежанку и прижала руки к лицу, пытаясь прийти в себя. Не хотелось расставаться с теплом и светом летней рощи, которую она все еще чувствовала вокруг себя, но оставшийся наверху суровый зимний мир ждал ее и требовал немедленно что-то делать. – Не сразу, наверное. До конца Велесовых дней у вас побуду.
– Заходи еще. Поболтаем, а то мне скучно одной.
Лада поцеловала ее, потом подошла к двери и стукнула колотушкой в подвешенный медный лист. Раздался гулкий удар, и крышка наверху немедленно открылась.
– Назад идешь? – В подземелье свесилась голова Яроведа. – Поговорили?
– Поговорили, – ответила Лада. – Слушай, что она скажет. Все правда, мы вдвоем к матушке ходили. Ну и удивишься ты, брате! А мы-то с вами, как дураки последние, травами княжеских жен поили да дедовником поливали! Тут по-другому надо! Ну, она расскажет!
Лютава поднялась наверх, кожей чувствуя, как вместе с тьмой подземелья стекает и остается внизу дух Навного мира. Она снова вышла в человеческий мир, но у богов побывала не зря. Как и каждый, кто идет туда за посвящением, она вышла, вооруженная новой мудростью, которая поможет жить в мире Яви.
– Там уже князь за тобой явился, у вала прогуливается, – встретила ее Борута. – На санях приехал. Боится, что ли, не свезет! – Она засмеялась.
– Позови его сюда, – попросила Лютава, пока Яровед запирал крышку подпола и дверь. – Поговорить надо.
– О свадьбе, что ли? Пора и впрямь – Ночь Богов-то кончается.
– Не поможет ему эта Ночь Богов. – Лютава вздохнула. – А что поможет, я теперь знаю.
Вскоре вошел Бранемер, отряхивая сапоги. Судя по тому, что снегом были усыпаны его простой домашний кожух, шапка, брови и борода, снаружи разгулялась нешуточная метель. Оказывается, уже начало снова темнеть – Лютава и не заметила, как долго пробыла в святилище, а он уже забеспокоился, вернется ли вообще его невеста.
– Присаживайся, князь, если хозяева позволят, – пригласила его Лютава. – Поговорим.
Бранемер послушно сел, поглядывая на Лютаву с почтением и даже некоторой тревогой. Яровед уже шепнул ему, куда она ходила, и на угренскую невесту в глазах Бранемера упал отблеск божественного света, внушавшего робость и трепет.
Лютава тоже села, сложила руки на коленях и посмотрела на несостоявшегося жениха. После встречи с божеством ей было трудно собраться с мыслями и подобрать нужные слова.
– Я была у Лады, – сказала она и посмотрела на дверь, за которой пряталась крышка подпола. – И мы вместе призвали богов, чтобы просить у них совета. И мы получили совет. Если ты вдруг не поверишь мне, Яровед завтра сойдет к Ладе и спросит ее, она подтвердит мои слова.
– Так что ты узнала? – нетерпеливо спросил Яровед. Он видел, что Лютава вынесла из подземелья какие-то неожиданые новости, которые, возможно, изменят все.
– Тебе не нужна новая жена, князь Бранемер, – сказала Лютава. – Тебе нужен только сын. А чтобы его получить, тебе не требуется жениться снова. Я расскажу тебе, какой совет дала Лада, что она велела сделать, чтобы у тебя появился сын. Но в обмен я хочу от тебя две вещи. То есть два обещания.
17
меется в виду свадебный обряд соединения, при котором жених обводит невесту вокруг печи в своем доме, тем самым приобщая к роду.
18
Вещий словник.