Страница 71 из 75
Из передней двери выскочил невысокий, плотного сложения, врач в синем комбинезоне и старомодных очках, подхватил поданный водителем чемоданчик и сразу же направился к остановке.
– Доктор, – Арсений поймал его на полдороги, – у девушки, похоже, сотрясение мозга и вывих плеча. Еще жалуется, что нога болит.
– Понятно, – он мельком взглянул на следователя, а через пару секунд уже склонился над Ксюхой. – Ну-с, красавица, что с вами стряслось?
Он оказался тем самым профессионалом, что умеют одновременно обследовать пациента и развлекать его разговорами.
– Ничего страшного с вами не случилось, через месяц уже будете танцевать лучше прежнего. Руки-ноги целы, плечо вправим, голова пройдет, обещаю. Сначала немного поболит, а потом пройдет. Давайте-ка я сделаю вам укольчик, и мы поедем в больницу. Хорошо?
Доктор уже достал из чемоданчика шприц-ампулу, приложил ее к шее девушки.
– Вот так. Буквально пару минут – и перестанет болеть. А мы пока доставим вам карету.
Он ушел за носилками. Ксения спросила:
– А… как вас… зовут?
– Арсений. И можно на «ты».
– Вы… ты… поедешь со мной? А то я… боюсь одна.
– Конечно, Ксения. Что за вопросы?!
– Ксюха.
– Что?
– Меня чаще всего… называют Ксюхой… или Ксюшей.
– Ладно, – улыбнулся он. – Буду звать тебя Ксюшей.
Вернулся доктор. Вместе с водителем скорой они аккуратно перенесли девушку на носилки.
– Помочь? – спросил Арсений.
– Да, если вам не сложно.
Ксению медленно и осторожно донесли до фургона, положили в машину. Врач хотел было закрыть заднюю дверь, но следователь остановил его.
– Доктор, я с вами.
– А вы, простите, кем ей приходитесь? Муж, брат, отец? Кто?
– Никто. Я следователь Центральной прокуратуры, – Арсений продемонстрировал свое удостоверение, которое уже начинал потихоньку ненавидеть. Почему люди подчиняются этой глупой корочке, а не простым, понятным словам?
– Ну и что?
– Эта девушка – свидетель преступления. Я обязан ее сопровождать.
– Какого преступления? Что вы мне голову морочите, молодой человек!
– Убийства. Доктор, давайте будем делать каждый свою работу: я – охранять свидетельницу, вы – лечить людей. Хорошо?
– Ладно, нет времени с вами спорить. Садитесь!
В больнице Ксюху сразу же забрали на рентген. Очкастый доктор сказал Арсению подождать снаружи:
– Здесь вам никакая книжечка не поможет. Ее повезли на обследование. Я опасаюсь, что после такого удара у девушки могут быть разрывы или повреждения внутренних органов, так что – ждите.
Видимо, доктор заметил, как переменился в лице Арсений и сказал:
– Да не волнуйтесь вы так! Я же сказал – «опасаюсь», а не «есть». На всякий случай надо проверить. Там и плечо выправят. Все будет в порядке.
Он улыбнулся, черты лица разгладились, сделав его похожим на доброго волшебника:
– А ведь вы не чужой этой девочке, верно, господин следователь «Никто»?
И ушел, смеясь.
Арсений немного успокоился, присел на краешек кушетки.
Прошел час, второй. Он бросался к любому появляющемуся из-за распашных дверей человеку в белом халате, но получал стандартный ответ:
– Идет обследование. Ждите.
Наконец двери хлопнули снова. Появилась пожилая медсестра, спросила:
– Это вы – следователь?
– Да, я.
– Просили передать, что все в порядке. Процедуры прошли нормально, она заснула. Идите домой, не ждите.
– Почему?
– Раньше завтрашнего утра она не проснется. Вот завтра и звоните. И не волнуйтесь так, на вас же лица нет!
22
Арсений стоял на ступенях реанимационного корпуса.
Все. Затянувшееся расследование пришло к логическому концу – последний Носитель найден, цепочка неотвратимых смертей, наконец, прервана. Может быть, на время, а может – навсегда. Во всяком случае, он очень на это надеялся.
Хотелось курить. А еще хотелось забыть обо всем, ничего не знать о Носителях Совести, никогда не читать дневник Круковского и не встречаться с Марком Сивуром.
И чтобы этим делом занимался кто-нибудь другой.
Ведь неизвестно, что теперь докладывать Каину. Дело фактически раскрыто, и, если, убийцы, например, Алины Редеко не найдены – машина скрылась с места происшествия, пока не обнаружена и, судя по расплывчатым свидетельским показаниям, не будет обнаружена никогда, то Лин Шаллек и Ника Жругарь погибли от несчастного случая. Теперь это ясно и желторотому практиканту. Круковский действительно погиб во время перестрелки. Конечно, никакой снайпер в него не стрелял, Богдан Владиленович случайно угодил под пулю. А стрелок, если он вообще был, скорее всего, получил задание спровоцировать перестрелку.
Да, конечно, надо его искать, да и в гибели Леверы, следователя межрайонной прокуратуры, что занимался делом Шаллека, есть некоторые неясности…
Но… разве это важно сейчас?
Главное, сейчас другое – та русоволосая девочка, что мирно спит в реанимационной палате после «процедур». Арсений чувствовал, что нужен ей, хотя бы на первое время – все рассказать, защитить, предостеречь. Потом, конечно, стоит попробовать выйти на заграничных корреспондентов Круковского, списаться с ними, объяснить ситуацию… Может быть, тогда Ксении уже не нужна будет помощь скромного следователя Догая.
Пока же нет ничего важнее ее безопасности. И для страны, и – Арсений признался сам себе: какой смысл темнить? – для него тоже.
Она попросила поехать с ней в больницу, чтобы было не так страшно. Она верит, что он сможет помочь.
Что ж, надо все делать до конца. Его вина – он не успел выйти на Ксюшу, до того как случилось несчастье. Слава богу, непоправимого не произошло.
«И теперь уже не произойдет, – подумал Арсений. – Я прослежу».
Арсений посмотрел на часы: ого, уже пять! Домой пора: выспаться, как следует, а то за последние дни так ни разу и не удалось. Завтра воскресенье, можно встать попозже.
«Да! Надо еще Инне Эйгорн позвонить, соврать что-нибудь, а то ведь волнуется. Жаль, трубку на остановке выкинул».
Он сбежал по ступенькам, вышел на край тротуара и поднял руку.
Улица так и называлась – Госпитальная, здесь когда-то построили родильный дом, несколько больниц, приют, который потом стал онкостационаром, и диспансер. При Империи она носила имя какого-то медицинского светила, но потом ее переименовали.
Движение здесь было не слишком сильное – две-три машины в минуту, поэтому перед Арсением долго никто не останавливался.
Метрах в двадцати, у дверей окрашенного в веселый розовый цвет роддома, тормознул зализанный «Юнкер-525». Двери открылись, из салона вылез ухоженный и явно небедный господин, помог выбраться привлекательной женщине лет тридцати с бледным лицом. Ее огромный живот заметил бы и слепой.
Господин аккуратно подхватил ее под локоть и осторожно повел вперед, что-то приговаривая и размахивая свободной рукой. Наверное, убеждал, что все будет хорошо. Судя по всему, она не слишком хорошо себя чувствовала, но пыталась крепиться и даже иногда улыбалась.
Пара скрылась за дверью, но пять минут спустя мужчина появился вновь. Он очень спешил, подбежал к машине, открыл заднюю дверь и некоторое время возился в салоне. В раздражении хлопнул дверью, обошел свой «юнкер» и открыл багажник. Вытащил объемистую сумку и быстро пошел обратно в роддом.
И только когда приехавший вошел внутрь, Арсений обратил внимания, что в замке багажника торчат ключи. Солидная такая связка с эксклюзивным брелоком в виде «юнкеровской» эмблемы.
У обочины остановилась старенькая «волна», опустилось боковое стекло, и разбитной водитель весело спросил:
– Эй, друг, тебе куда?
– Извини, – сказал Арсений, – пока никуда. Забыл одну вещь.
Шофер пожал плечами:
– Хозяин – барин.
«Волна» умчалась. Следователь сделал несколько шагов вперед, подошел к багажнику «юнкера». Ключи все также покачивались в замке и не собирались растворяться в воздухе.