Бремя стагнатора

– Сядь! – Игорь хлопнул ладонью по столу. – Прекрати истерику!

– Это не истерика, – чуть тише сказал Свен. – Я просто хочу знать.

Командир потер пальцами виски, устало посмотрел на него:

– Если тебе это так важно – нет, не имел. Аналитики просчитывали вероятность силового исхода где-то на уровне тридцати – тридцати двух процентов. Солмаон уже потерял Иррабана и решил таким макаром исправить положение. Что нам на руку, конечно.

– ТАМ РЕЗНЯ!! – снова выкрикнул Хеглунд. – Людей убивают. Мирных, ни в чем не виноватых. И ты говоришь, что это нам на руку?!

– Тише! Убиваем не мы, прошу заметить. Они сами прекрасно справляются. Вряд ли мы смогли бы так быстро и надежно поссорить их друг с другом, если бы они сами того не хотели. А на руку нам то, что теперь Солмаон и Чжанжоу находятся в состоянии войны. Понял? Если все правильно разыграть и не дать им помириться…

Свен вдруг спрятал лицо в ладонях и затрясся всем телом.

– Боже мой! И я помогал совершить все это! И еще хотел вытащить Иламу сюда, к нам! Думал, дурак, что наш мир лучше!

Игорь подтянул ногой стул, присел рядом со Свеном.

– Спокойно, парень. Наш мир действительно лучше, хотя бы потому, что мы не уничтожаем целый город ради одного человека.

– Но это спровоцировали мы! Три месяца мы пичкали солмаонцев ложной информацией о паровой машине. И вот что вышло! Неужели ты не чувствуешь себя подлецом! Сколько народу там погибло? Сто? Двести?! Тысяча?! – Хеглунд иссяк внезапно, словно перегорел. Голос его стих, глаза потухли. Закончил он почти шепотом: – И каждый из них на моей совести… и на твоей, командир…

– Не вали на себя чужую вину, Свен. Для похищения одного Косталана достаточно было трех-четырех, максимум десятка шпионов, как это было с Иррабаном. Ну, может двух десятков, учитывая, что кузнеца хорошо охраняли. Солмаон послал целую эскадру, и морские пехотинцы вырезали половину города. Это знак, Свен. Император Гравандер хотел показать всему миру, кто хозяин на Восточном материке. Отомстил за географа и заодно предупредил Чжандоу. Чтоб в дальнейшем неповадно было красть его людей. На чувствительный, но по большому счету не слишком болезненный щелчок он ответил сокрушительным ударом.

– Но мы же…

– Прекрати повторять одно и то же! Заладил: «мы, мы, мы»! Пойми, что наша деза лишь подарила Солмаону удобный предлог для нападения. Ко всему остальному мы не имеем никакого отношения.

– Но теперь будет война.

– Да, скорее всего. Но для нас это самое выгодное развитие событий!

– Командир! – в голосе Хеглунда звучала боль и стыд. – Развяжем ее мы!

«Нет, это просто невозможно!» – Квашнин поймал себя на мысли, что самым лучшим решением было бы закатить сейчас Свену пощечину. Обидится, конечно, но хоть в себя придет.

– Ты плохо учил историю Надежды. Солмаон и Чжандоу семь веков подряд прекрасно воевали без нас. И всегда находили повод для столкновения, будь то ограбленные купцы или оскорбительные выходки пьяной толпы. В девятое лето правления императора Игаменона III Солмаон объявил Соцветию войну из-за того, что в гавани Меца на императорский штандарт посольского корабля капнула пролетевшая птичка. Помнишь, как иносказательно называется Солмаон? Земля Тысячи Побед. Может, это и преувеличение, но даже пятьсот выигранных битв не могли случиться сами по себе.

Они проговорили еще не меньше часа. Игорю пришлось применить все свое красноречие, весь дар убеждения, чтобы успокоить Свена. Тот все никак не мог отойти от груза собственной вины. Конечно, парня можно понять. Он всегда слишком бурно воспринимал определенный макиавеллизм в рекомендациях аналитического отдела. Некоторые операции казались ему просто верхом цинизма. Да еще гибель Иламы порядком выбила его из колеи, Хеглунд до сих пор ходит сам не свой и продолжает причитать, что он, мол, не успел ее вывезти.

А теперь еще и это нападение. Да, конечно, Гравандер не пошел бы на столь демонстративный шаг, если бы не деза от ТС. Но в итоге император убил двух зайцев одним ударом – выкрал машину и проучил чжаньцев, чтобы впредь и думать не смели о военном превосходстве.

Но винить себя в этом – глупость. Тайная Служба свято верна своему принципу – ни одной жертвы среди местных. А уж что они сами вершат над собой… страшно, конечно, жутко, кровь в жилах стынет, но земляне здесь ни при чем.

Игорь вздохнул, покачал головой.

Хорошо еще, что Ли остался в Чжандоу, вдвоем они бы друг друга накрутили так, что мало не показалось бы…

Если все это будет продолжаться и дальше, то отдел агентурных операций превратится в рассадник чувствительных субъектов с гигантским комплексом вины. И всех придется отправлять на психологическое рекондиционирование. Хеглунда уже сейчас пора скормить психотерапевтам, иначе парень просто сломается.

Сегодня удалось переубедить Свена, а что будет дальше?»

Квашнин ошибался.

Ночью, около трех часов, его разбудил зуммер экстренного вызова.

Спросонья Квашнин долго не мог нащупать переговорник. Когда, наконец, нашел, то с трудом попал в кнопку «вызов». После четырех часов бесконечных кошмаров пальцы дрожали и не слушались.

– Командир! Игорь!

– Да… я слушаю… Миро, ты?

– Командир, – голос серба дрогнул, – Свен…

– Что?! – почти выкрикнул Игорь, мгновенно просыпаясь. – Что с ним?

Сердце дало сбой, в груди похолодело: «Боже, что там с Хеглундом?»

– Он не отвечал на вызовы, командир. И дверь не открывал. Пришлось ломать. Когда мы вошли, он был уже холодный.

– Т-то есть?..

– Он мертв. Врачи говорят – наглотался антидепрессантов. То ли с дозой переборщил, то ли… ну… сам так захотел. Теперь уж все равно.

Архивные справки.

Научно-популярное исследование «Была ли Америка сверхдержавой?».

Глава 5. «Новое слово со старым смыслом». Отрывок.

…Главная цель программы Стагнаторов недостижима по определению. Понятно, что бесконечно сдерживать развитие аборигенов планеты не удастся, и контакт, в том числе и силовой, в конце концов, произойдет. Столкновение цивилизаций неизбежно. Тайная Служба Надежды в меру своих сил и способностей старается оттянуть этот момент на как можно большее время, пока колония не встанет на ноги и не окрепнет. Тогда контакт уже не будет грозить земным переселенцам полным уничтожением.

Но мы отвлеклись.

Модель действий Стагнаторов удивительно напоминает положение с космическими программами в начале нашего века. Американцы, с ноября 1969 года успешно мистифицировавшие весь мир своей якобы удавшейся лунной программой (не хочу тратить свое и ваше время на доказательства того, что «Аполлоны» на Луну не садились, или садились, но без людей, это и так всем давным-давно известно), усиленно тормозили развитие космических исследований. Россию, Евросоюз и частично – Японию связали по рукам и ногам обязательствами по строительству никому по большому счету ненужной Международной Космической Станции. Ведь даже по сравнению с 15-летним старичком «Миром» «Альфа» отнюдь не являлась шагом вперед в пилотируемой орбитальной космонавтике. Выполнение программы МКС отнимало львиную долю выделенного на космос финансирования, особенно в России, а, кроме того, – науко– и человекоемких ресурсов. Остатки «подъедались» амбициозными, но малоинформативными проектами, вроде бомбардировки комет или испытаний солнечного паруса.

В одиночку никто из «партнеров» США по МКС даже и думать не мог о новой (то есть на самом деле – первой) экспедиции на Луну. А без технологических наработок космических лидеров, прочие нации, мечтавшие о лунной экспедиции, вынуждены были создавать с нуля собственную межпланетную космонавтику.

Таким образом, США, создавшие путем грандиозной голливудской мистификации свой ответ на успехи русских в космосе (спросите сейчас любого американца, он с уверенностью скажет, что стартовой вехой мировой космонавтики была высадка человека на Луну), вынуждены были едва ли не с оружием в руках защищать этот миф, демонстрируя всему миру свое полное удовлетворение успехами лунной программы и – одновременно – потерю интереса к ней. Ведь даже само известие о создании, скажем, комиссии Сената по проверке реальности полетов на Луну – пусть и без опубликованных результатов ее работы – настолько непоправимо и трагически подорвало бы тогдашний имидж США в глазах мировой общественности, что ЦРУ и ФБР вынуждены были создавать специальные органы надзора за сохранением лунного статус-кво как величайшей национальной ценности. Следовательно, тайна оставалась тайной. До поры – пока на Луне не побывал русско-европейский экипаж, китайские тайконавты, японцы. Экспедиции «догоняющих» стран, ко всеобщему удивлению, не нашли подтверждений посадкам американцев на Луне, но к тому времени приоритет США или какой-либо другой страны в космической гонке уже не представлял серьезного значения – космонавтика стала по большому счету коммерческой, а значит – транснациональной.