Страница 13 из 13
И тут же подключился Степаша:
– Катят глисты! Одной телегой!
Данил расстегнул белоснежный халат и кивнул водителю. «Скорая» тронулась с места. Из рации, настроенной на Японца, неслись уже сплошные маты. Данил вытащил «беретту» и опустил стекло в окне со своей стороны. Распорядился:
– Кондрат, держишь автолюбителя. Ежели что, царапай. Видимость?
– Как на ладошке…
Каждый, понятно, видел только свой кусочек поля боя, но если собрать воедино их впечатления, общая картина выглядела следующим образом…
Стоило Ольге выйти из подъезда, рядом, истерически провизжав тормозами, остановилась уже знакомая Данилу Жорина «тойота» (Японец и «молодожен» в это время уже начали хватать друг друга за лацканы, а «супруга» в полной растерянности полезла их разнимать, случайно отпихнув при этом коляску и ничуть этим не встревожившись, так что стало окончательно ясно: нет там никакого киндера…) Выскочивший Гнедой что-то шепнул Ольге, сунул в руку крохотный сверточек, вырвал красную сумку, бросил ее под сиденье и запрыгнул следом. Жора моментально рванул машину. «Скорая» аккуратненько заблокировала ей проезд, и Данил нажал кнопку на черной коробочке.
В «тойоте» что-то рвануло, не особенно и громко, но салон моментально заволокло тяжелым желтым дымом. Владелец «москвича» распрямился, как пружина, поворачивался уже с пистолетом в руке. Кондрат, засевший на кухне у Данила с отлаженной, как швейцарский хронометр, мелкашкой, аккуратно всадил ему пулю в предплечье. На фоне взвывшей дурным кошачьим мявом сирены «скорой» выстрел совершенно потерялся для слуха. Японец тем временем вырубил «молодожена», а из «скорой» вылетели остальные трое.
Данил окинул взглядом окрестности. Второй машины не было. Из «тойоты», кашляя и хрипя, выползали на карачках четверо. Ничего страшного, если прикинуть, с ними не произошло – попросту сработала машинка, какую на Западе подкладывают в денежные мешки инкассаторам на случай налета… Дыма много, дым едкий, но никто еще от этого не помер.
«Пролетарий» попытался было поднять пистолет левой, но Данил уже его достал, выкрутил левую, прижав к себе спиной и прошипев сквозь зубы:
– Тихо, больной, не дергайтесь…
Под ногами у них валялся тупорыленький ПСС…
Какую-то секунду «пролетарий» еще принимал Данила за настоящего врача, заорал сгоряча, выдираясь:
– Отойдите, не ваше дело!
И поник от мастерского удара ребром ладони повыше уха. Пачкая халат кровью, Данил проволок его к машине, затолкнул внутрь. Японец уже извлек из коляски «узик» с деревянными щечками рукоятки, повертел.
– Брось дуру! – крикнул Данил. – Мало ли что могло на этом «узике» висеть…
В окнах кое-где замаячили немногочисленные зеваки. Пассажиры «тойоты» все еще пребывали на карачках. Данил свистнул, мимоходом врезал Гнедому носком ботинка по горлу, схватил Ольгу за локоть, протащил к «скорой». Крикнул Японцу, указывая рукой:
– Вон тот ствол подбери!
Запрыгнул в машину последним, шофер врубил сирену, и они понеслись прочь с крайне деловым видом, но соблюдая правила движения. Ольга торопливо разворачивала сверточек.
Пленки там, конечно, не оказалось – пустая кассета:
– Я же тебе говорил… – пожал плечами Данил. – Не расстраивайся, помни про запасной вариант… Вася, вырубай сирену и давай помедленнее…
Пленный все еще не пришел в себя. Японец, разорвав ему рукав, перевязывал рану натуго.
– Обшмонайте наскоро, – распорядился Данил. – Чтобы…
В тесно набитом людьми салоне словно развернулась туго скрученная пружина – пленник дернулся с пола, молниеносно крутнулся, выдираясь, невольно взвыв от боли, совсем рядом с Данилом мелькнуло его лицо, оскаленное в гримасе, все в мелких бисеринках пота, несколько секунд крутилась неразбериха и толчея, под Ольгин визг, азартные вскрики…
Кондрат ошарашил его сцепленными кулаками по темени, буквально в последний миг – вертясь в тесноте, раненый успел ударом подошвы угодить по ручке, дверь распахнулась, сзади недовольно мявкнул чей-то клаксон. Мог и выпрыгнуть…
– Ну, ребятки, это мы волка поймали… – сказал Данил, стягивая перепачканный халат. – А вертится, а визжит… Вот что, со мной остаются Кондрат и Японец, все остальные живенько пересаживаются и дуют на службу, как путние… Тормози.
Когда лишний народ пересел в шедший следом «скорпио», Данил вызвал Каретникова. Минуту слушал, выключил рацию, с силой провел ладонью по лицу…
Около десяти в окно «Интеркрайт-Транспорта» на Каландаришвили влетела граната, пущенная из «мухи». Стреляли из машины, тут же скрывшейся. Два человека убиты, в том числе и директор «Транспорта», состояние двух раненых оптимизма не вселяет, в здании полно силовиков, пожарных и прочих приятных людей…
Он совершенно точно знал, что не мог ничего предотвратить, но легче от этого на душе не стало. Автоматически отметил неточность в донесении – конечно же, из машины не больно-то и пустишь «муху», не будешь знать потом, как проветрить салон, стреляли с улицы, а на машине только скрылись…
– Куда? – через пару минут решился спросить водитель.
– Наручники надели? – обернулся Данил. – Ага… Давай-ка на дальнюю дачу…
– Вас вызывает третий.
– Что там, Максим? – спросил Данил севшим голосом.
– Вас ищет Бортко.
– Меня нет, – сказал Данил. – Пропал я, растворился… Понятно? Выкручивайтесь пока сами, как хотите, а я дематериализовался…
«Дальняя дача» располагалась в лесу, километрах в десяти от восточной окраины Шантарска. Собственно говоря, это была и не дача вовсе – просто каменный домик довоенной постройки, бывшая лодочная станция на берегу озера Белое, знаменитого исключительно тем, что в восемнадцатом колчаковцы тут утопили по-тихому зверски проворовавшегося ротмистра из интендантства, сгоряча с возвращением красных произведенного было пропагандистами Тухачевского в героические подпольщики, но уже через полгода разжалованного. Лодочная станция тихо закрылась в конце семидесятых, когда построили новую в черте города, рыба в озере перевелась еще раньше, так что домик два десятка лет ветшал, никому решительно не нужный, кроме заезжавших сюда на мотоциклах юных парочек. В свое время его купили исключительно в качестве того самого запаса, который не тянет карман, – мало ли что… В порядок кое-как привели, но не было ни особого комфорта, ни постоянного сторожа – так, крыша над головой. В основном сюда ездили «зондеркомандовцы» тренироваться в стрельбе на пленэре, а иногда на близлежащих полянах натаскивали собак для охраны завода.
Данил вылез первым, вдохнул полной грудью чистейший воздух. Пахло слежавшейся хвоей и тиной, стояла тишина, полуразрушенный причал, проломленный там и сям, торчал над водой грустной декорацией к какому-нибудь суперпатриотическому фильму о гибнущей русской деревне (по ящику Данил видел намедни похожий).
Вытащили пленного, несколько бледного от потери крови, но откровенно шарившего по сторонам цепким волчьим взглядом. Все окна в домике закрыты деревянными ставнями, у берега догнивает парочка лодок, чуть возвышающихся над водой носом и кормой. В солнечные дни пейзаж довольно веселый, но сейчас небо заволокли сероватые облака, отчего общее впечатление было скорее унылое.
– Ну, поверти головушкой, – сказал Данил. – В твои годы пора бы знать: если куда и везут, не завязав глаз, то это значит, что обратно и без тебя поехать могут… Метров сорок от берега отплыть – и глы-ыбоко…
– Что-то не вижу я целой лодки, – сказал незнакомец недрогнувшим голосом.
– Ну, лодку и не обязательно… – пожал плечами Данил. – Дать тебе по башке, сунуть за руль, пустить машину в озеро – и разбирайся потом… Она, между прочим, нигде не зарегистрирована, а все документы на нее насквозь фальшивые…
– А эти потом не проболтаются?
– Лепим профессионала? – спросил Данил спокойно, не втягиваясь в перебранку. – Это хорошо… Это очень хорошо. Профессионал, по крайней мере, точно знает, когда не следует больше вилять, а следует говорить одну только правду, и ничего, кроме правды… Они не проболтаются. До сих пор за ними такой слабости не водилось и в более пикантных ситуациях.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.