Озорные призраки

Мазур возмущенно вскинулся:

– Вы что, хотите сказать, что не намерены…

– Платить? – понятливо подхватил Мистер Никто. – Ни цента. Говорю тебе, хозяин деловой человек. Если бы он выделил для тебя деньги, будь уверен, я предложил бы тебе именно ту сумму, что он ассигновал, не прикарманив ни цента, – с хозяином такие шутки шутить опасно. Но это бизнес, парень. Зачем тратить лишние деньги, если можно добиться того же результата без малейших затрат?

– А я что получу? – спросил Мазур с видом глубоко огорченного.

– Жизнь, старина. Это, по-твоему, мало? Ты отсюда смотаешься целым и невредимым, к тому же денежки, полученные от Уолли останутся при тебе… Ну, разве я не благодетель?

– А где гарантии?

Мистер Никто развел руками:

– Уж извини, но всех гарантий тут – мое честное слово. Придется тебе этим и ограничиться, потому что выбора у тебя, насколько я понимаю, нет… Когда мы начнем с тобой беседовать жестко, будет уже поздно. Так что лучше тебе с нами играть честно… Ну, ты все понял? Сейчас мы сядем в самолет и все вместе полетим на Сент-Каррадин. У тебя здесь есть багаж?

– Никакого.

– Тем лучше, – он нетерпеливо пошевелился. – Ну, что мы в таком случае прохлаждаемся? Пошли. В самолете есть виски, хлебнешь по дороге для бодрости…

Это уже была совершенно другая ситуация – абсолютно не та, что в отеле, с Уолли и его меланхоличным напарником-двойником. Здесь уже нельзя соглашаться даже для виду. Попав к ним, вырваться будет трудненько, потому что информацию они потребуют немедленно и проверять ее кинутся наверняка тут же. Конечно, особого труда не составит вдумчиво надавать им по мозгам – но это означает, что придется убираться с Сент-Каррадина каким-то нелегальным образом, имея на плечах опасного, сильного и разозленного противника. Зато здесь и сейчас… Все гораздо проще, а?

Мазур посмотрел на песчаный берег. Пустой гидроплан все так же торчал у берега. Он не сумел бы управлять «Боингом» или каким-нибудь другим большим самолетом, но с этой птичкой вполне мог справиться. Учили, знаете ли, потому что никогда заранее не известно, что именно пригодится в странствиях вдали от дома. До Флоренсвилля по прямой всего-то километров восемьдесят… А уж там будет гораздо проще.

Словом, он уже все решил. Оставалось только в молниеносном темпе прокачать детали.

На каждом кораблике – по жлобу с трещоткой. Чересчур рискованно их оттуда выковыривать – они могут сейчас наблюдать за переговорами, вовремя просекут события, засядут там, прикрываясь заложниками, и добирайся до них потом. Гораздо проще будет…

– Я так понимаю, вы здесь самый главный, Мистер Никто? – спросил Мазур преспокойно.

Собеседник так и впился в него пытливым взглядом – разумеется, он ничего не заподозрил, он попросту чутьем, нюхом отметил нечто непонятное, не укладывавшееся в ситуацию. Битый дядька, великодушно отметил Мазур, у такого и спинной мозг задействован в довесок к основному…

– Самый главный, – сказал Мистер Никто.

– Ну что же, – сказал Мазур. – В таком случае приступим, господа?

Он как сидел, так и выпрямился на полусогнутых ногах, не глядя, ориентируясь по дыханию, по тени от торчавшего за спиной верзилы, ухватил его обеими руками за шею и кинул через себя, на лету припечатав коленом в физиономию, наклонился влево и обрушил обмякшее тело на сидевшего напротив собеседника – как и следовало ожидать, тот не успел среагировать… Прыгнул ногами вперед и угодил правой точнехонько в то место, куда целился.

Они еще не успели ничего осознать и прийти в себя, а Мазур уже избавил обоих от стволов, вмиг став обладателем здоровенного «Питона» и солидной «Беретты». «Беретту» засунул за ремень, двинул ее хозяина так, чтобы обеспечить ему долгое забытье, а пошевелившегося Мистера Никто бесцеремонно поднял на ноги, упер дуло револьвера в ухо, выкрутив левой его правую руку. Сказал внятно:

– Парень, ты на меня произвел впечатление толкового профессионала. Давай и дальше без глупостей. Если я тебе вышибу мозги, кричать на все стороны не буду…

Он выждал несколько секунд, чтобы пленник окончательно очухался и осознал свое печальное положение во всей полноте.

Ага! Со стороны «Альбатроса» протрещала короткая, неуверенная, пожалуй что, автоматная очередь. Пули прошли высоко, далеко в стороне. Ну да, вон иллюминатор открыт…

– Дикки, ты себе чертовски осложнил жизнь, – сказал Мистер Никто.

Он полностью оправдал ожидания Мазура и нисколечко не шевелился, как и следовало человеку его полета, прекрасно осознающему, что в ухо ему упирается дуло не самого малокалиберного кольта, и легкое движение пальца на спусковом крючке упредит любое его спонтанное движение.

– Все зависит от точки зрения, знаешь ли, – ответил Мазур. – Тебе объяснять мой следующий ход, или сам поймешь? Учти, я умею управлять самолетом. И мне, в общем, без разницы, живыми я вас тут оставлю, или наоборот…

– Чертова куча свидетелей, – сказал Мистер Никто. – Ты же не сможешь положить их всех. Чисто технически не получится – начнут разбегаться, патронов не хватит…

Очень примечательный был у него тон – боже упаси, он не просил пощады, не тот мальчик, но жить ему чертовски хотелось, и это неуловимо прорывалось в интонации…

– Постараемся обойтись без крови, – сказал Мазур. – Я тебя слушал долго и старательно, а теперь слушай ты меня… Если не начнешь дергаться, останешься живым.

– Дикки, ты и не представляешь, как осерчает хозяин…

– Вот это уже твои проблемы, – сказал Мазур. – Ты большой мальчик, выпутывайся, как умеешь. Прекрасно должен понимать, что твоя судьба, по большому счету, меня совершенно не беспокоит, в этом мире каждый сам за себя…

– Что ты хочешь?

– Прикажи своим орангутангам сложить оружие.

– А если они не послушают?

– Тогда ты будешь самым первым трупом, – сказал Мазур. – В конце концов, их только двое, ты и не представляешь, старина, на что способен квалифицированный белый наемник, который дерется за свою шкуру… К гидроплану я им подойти не дам, сам понимаешь. На кораблях им не уплыть – там слишком много народу, кто-нибудь непременно попробует дать по башке одинокому захватчику… Позиция у меня не самая скверная. Тут полно пальм, за которыми можно укрыться. И, главное… Твой мальчик, что только что стрелял с «Альбатроса», определенно старался тебя не задеть. А значит, твоя участь их все же волнует. Подозреваю, дело тут не в их высоком душевном благородстве, а в том, что без тебя им никак нельзя будет возвращаться к хозяину. В самом деле, что это за подчиненные такие, которые вернулись сюда без главаря? А впрочем, еще не факт, что кто-то из них вернется. Говорю тебе, ты плохо представляешь, что такое разъяренный белый наемник из команды Шора…

Пленник выругался – с неподдельным чувством и экспрессией, негромко и скупо.

– Это в мой адрес? – полюбопытствовал Мазур.

– Черт его знает. Тут на весь белый свет будешь зол…

– Ну ладно, Мистер Никто, – сказал Мазур. – Пока что ты себя ведешь, как человек полностью вменяемый. Давай и дальше в том же стиле? Я ничего тебе не буду говорить – какие тут, к дьяволу, долгие увертюры… Просто-напросто прикажи им выбросить в иллюминаторы стволы. Потом я уберусь, а вы останетесь. Не переживай, тут полно виски и доступных девок… Ну?

Он покрепче вдавил дуло любимой пушки Грязного Гарри в ухо пленного. Второй, как и замышлялось, пока что не пришел в сознание.

– Ну? – требовательно спросил Мазур. – Уговаривать не буду. Ты в случае чего будешь самым первым, вот и все…

– Ох, парень…

– Повторяй за мной во всю глотку, – сказал Мазур. – Отсоединить магазины, сначала выбросить их, потом автоматы. Пистолеты следом, по той же методике. Я видел, у них пушки под полой…

Не прошло и пяти секунд, как Мистер Никто повторил все вышесказанное – во весь голос, тоном, который показывал, что жизнь ему, в общем, дороже, чем гнев жалкого хозяина. И прибавил уже от себя: