Чужие зеркала

Выступления членов Совета не сопровождались ни аплодисментами, ни свистом. Спокойно обсуждали, без эмоций. По завершении речи очередного краснобая на скамьях лес рук не вырастал, скамьи не взрывались азартными криками: «Прошу слова!» У дамургов существовал некий заведенный порядок, регулирующий очередность. И, подчиняясь ему, выговорившегося оратора без шума и потасовок сменял другой…

И тут тягучая ровность и одноцветность совещания враз сломалась, как палка о колено. В воздухе шаровой молнией повисло ощущение наэлектризованного ожидания.

А изменилось лишь одно: к центральной площадке зала направлялся тот самый человек, что сидел справа в первом ряду, со скрещенными на груди руками. Ничем с виду не примечательный. Невысокий, полноватый, с пегим венчиком вокруг лысины, лицом напоминающий диснеевского гнома, почему-то сбрившего бороду. Одним словом, хочется улыбнуться ему, снисходительно похлопать по плечу и повернуться спиной… А вот последнего, думается, делать никак не следует. Думается, многие как раз спиной и поворачивались, а потом долго об этом жалели. Или – жалеть не приходилось вовсе, не успевали пожалеть. Люди с внешностью добрых дядюшек, но с сущностью расчетливых, властолюбивых диктаторов опаснее вдвойне. Очень трудно заставить себя и принимать такого человека всерьез и быть с ним настороже.

«Вот тебе, бабушка, и демократия с парламентаризмом, – подумалось Сварогу. – Какая там, на фиг, парламентская республика, совет народных дамурговских депутатов! Где ж вы такое видели, чтоб у людей – да не было главного? Не может человек не рваться к абсолютной власти. Можно называться демократией и размахивать правами человека, а шелуху сдуй – и все то же самое…»

Человек из первого ряда не торопился начинать речь. Поклонился председателю, дождался его обязательного кивка, поправил сползшую с плеча накидку.

Сварог тоже напрягся: наступил поворотный момент. Как в каждом сражении, будь оно словесное или вооруженное, есть такой ключевой пункт. Это когда из засады выскакивает резервный полк и решает исход боя: или повергает в бегство превосходящие силы противника, или лишает своих воинов последних надежд.

Ранее Сварог, имея на то свои резоны, не спешил ввязываться в полемику. Резоны были простенькие: понять образ мышления дамургов, понять, как разговаривать с ними, на какую наживку их ловить… А главный резон – вот он, перед нами. Не имеет никакого смысла о чем-то договариваться с холопами, коли знаешь, что все равно придет барин и будет так, как он пожелает.

Короче говоря, раньше звучала увертюра, а сейчас начинается собственно опера.

– Почтенный Совет, я позволю себе начать с выражения благодарности всем выступавшим до меня и всем присутствующим в этом зале. Меня, как простого дамурга и рядового члена Совета, не может не радовать, что Цель жива в наших сердцах, наши помыслы направлены на ее достижение, мы не уподобляемся… э-э… некоторым, вы знаете, о ком я говорю, которые ставят свои частные интересы выше интересов всего Сообщества. У меня есть несколько вопросов к нашему гостю. С разрешения почтенного Совета я их задам, – проговорил новенький. Тихо так проговорил, не напрягаясь, однако его голос разнесся по всему, разом затихшему Куполу. У этого «рядового» члена Совета обнаружился приятный бархатный голос с легкой хрипотцой.

Не дожидаясь, он повернулся в сторону, так сказать, гостевого диванчика – глядя, разумеется, только на Сварога.

– Как прикажете вас называть?

Подумавши: «Ну наконец-то хоть кому-то интересно…» – Сварог поднялся со своего места и ответил:

– Капитан Сварог. – И после заминки король трех королевств добавил еще парочку своих имен: – Граф Гэйр, барон Готар, князь Рут.

Пусть знают, что не лавочник забрел к ним в гости…

– И вдобавок шторм-капитан броненосца «Серебряный удар», – улыбнувшись, человек показал свое знакомство с некоторыми фактами биографии графа Гэйра. – Можете называть меня мастер Вало.

Ага, а представляться никто его не неволил. К людям с материка, за которого они принимают Сварога, этикет предписывает относиться как к подопытным животным. Не говорят же ученым мышам перед тем как распластать их на лабораторном столе: «Здравствуйте, меня зовут академик Павлов». Не-ет, хорошие мои, человечек готов к диалогу. Точнее, к скрытому диалогу. Дает понять, что беседа пойдет с двойным дном. Первое дно – для всех, второе – для тех, кто улавливает подтекст…

И мастер Вало продолжал:

– Капитан Сварог, мы имели возможность ознакомиться, главным образом, с побочными и, увы, большей частью негативными эффектами ваших магических экзерсисов. Не скрою, кое-что из того, что вы… сотворили на Океане, нам известно. Некоторые из ваших опытов сумели нас удивить, а некоторые – заинтересовать. Однако не соизволите ли вы поведать мне и почтенному Совету, насколько далеко простираются ваши возможности?

Что ж, Сварог мог поведывать об этом хоть до рассвета. А чего, вот так вот взять да и вывалить на дамургов всю свою историю: и про службу в советской десантуре, и про отца, про Талар, про Империю ларов, Поток и атарские приключения. Пусть офонареют, пусть въедут, что они со своими растительными островами – отнюдь не центр Вселенной и опора мироздания. А то возомнили о себе, понимаешь, бог знает что. (Кстати, они уже и без того заметно удивлены, что мастер Вало соизволил поинтересоваться у какого-то объекта номер такой-то его именем.) А после саги о множественности миров, для полноты эффекта, неплохо пострелять в самого себя из шаура, спрыгнуть с местной башни и не разбиться, выпить отраву и не умереть, с помощью детектора лжи обыграть их в «верю – не верю», забраться в бочку с водой, сидеть там и дышать. Хороший цирк получится, ядрен батон…

И все же Сварог отказался от столь заманчивой идеи.

– Если говорить коротко, то далеко простираются, – смиренно возвестил он. – Все мои возможности неизвестны даже мне. Они раскрываются по мере необходимости. Перечисление же того, чем я владею, займет слишком много времени, а я не смею отнимать его у почтенного Совета.

Подтекст подразумевался следующий: «Я нужен вам, а мне нужны выгоды. Вот и давайте поговорим о выгодах – и о том, возможна ли наша сделка в принципе».

– Мне известно, что вы до сих пор приобретаете необходимые вам вещи в лавках, – улыбнулся мастер Вало, показывая, что уловил тайный смысл. – Это называется у вас торговля, она имеет свои законы, и я понимаю, что вы привыкли переносить законы торговли на иные сферы общения… Хорошо, мастер Сварог. Из сегодняшнего заседания Совета вы уже поняли, что на Граматаре находится некий Ключ. Ключ позволит дамургам достичь Цели. Что это за Цель – вам знать не обязательно, это наше частное дело, касающееся исключительно дамургов. Доступ к Ключу открыт весьма непродолжительное время, и часть этого времени уже прошла. Так что суть задания проста и недвусмысленна: Ключ нужно добыть. Остаются подробности… Какого рода подробности вас интересуют?

На скамьях недоуменно перешептывались. Заседатели в толк взять не могли, зачем вообще нужно разговаривать с объектом, почему он должен принимать участие в решении собственной судьбы?

– Как я понимаю, – осторожно сказал Сварог, стараясь не ляпнуть лишнего – из того, о чем ему удалось узнать у Ксави и о чем, по идее, он знать не должен, – раз Ключ до сих пор там, где его однажды забыли, задание не из простых… И это самое мягкое определение, которое можно к нему подобрать… Известно ли что-нибудь о препятствиях на пути к Ключу?

– Увы, нет, – охотно ответил мастер Вало. – После каждого всплытия все выглядит по-разному. В предпоследний, например, раз тагорту не удалось прорваться через необычное природное явление, названное нами Утренняя Метель. А в следующий раз следующий тагорт на том месте, где погиб его предшественник, не обнаружил ничего опасного, зато кабелотах в пяти к бисте попал в ловушку Масок На Камнях и вернулся ни с чем… Собственно, вернулся не он – а только его телесная оболочка… Хотя Граматар поднимается со дна раз в тысячу лет, но мы бережем память обо всем, что происходит не только на Граматаре и не только в годы всплытий. Однако, уж поверьте, сведения о препятствиях прошлых всплытий вам не помогут, характер и места возникновения смертоносных новообразований не повторяются…