Ашхабадский вор

– Еще не легче! Девочка начинает нас агитировать за то, чтобы украсть платину у всех, – хохотнул Гриневский, однако Алексей заметил, что слова «хозяевой» дочурки задели его за живое. – Ты же вроде как сотрудница Генкиной конторы?

– Я не сотрудница. Я просто согласилась помочь в одном-единственном деле. Дала себя уговорить. Дело закончено, человек, под обаяние которого я попала, мертв.

– Гена не дал тебе канал экстренной связи? – вклинился Карташ.

– Нет, – бросила Маша – как показалось Алексею, с некоторой заминкой.

– По идее, должен был дать, если играл честно, – негромко проговорил Петр. – Не мог же он не рассматривать вариант собственной гибели, все ж таки профессионал. Или, как я уже говорил, Гена и не собирался сдавать клад в государственные закрома. Ладно, сейчас уж что толку гадать…

– Может быть, есть смысл один ящик оставить здесь, – вдруг предложила Маша. – Если не известно точное количество платины, которую подготовили к вывозу, на какое-то время можно ввести их в заблуждение...

– Давайте займемся ящиками, – устало сказал Карташ. – Когда платина будет в вертолете, легче и думаться будет.

С перетаскиванием груза управились быстро. Хоть и тяжелы, заразы, однако не такой уж и адский труд для двух здоровых мужиков – проволочь за ручки по круглым, перекатывающимся бревнам, как по валикам.

Справились без больших проблем и с загрузкой ящиков в вертолет: Гриневский с помощью тросов и веревок соорудил примитивный блок, струганные доски для сходен в приисковом хозяйстве тоже отыскались без труда, а дальше – тянем-потянем, с присказкой «эй, ухнем» пердячим паром затаскиваем добро в кабину.

Да, сокровище им выпало громоздкое и тяжелющее. Это тебе не с компроматной дискетой в кармане бегать и даже не с чемоданом, в который упакован миллион долларов. «В следующий раз, – подумал Карташ, обливаясь потом, – соглашаюсь только на бумажный клад…»

После того, как ящики с платиной разместили в салоне «вертушки», Гриневский отправился разбираться со взрывчаткой и детонаторами. Разобраться не мешало – неизбежную погоню следовало вводить в заблуждение, путать всеми возможными способами. В конце концов, Петр разобрался что к чему: к канистрам, расставленным по всему прииску, были приляпаны мины с радиодетонаторами, а пульт, с которого должен был уйти сигнал к подрыву, как и ожидалось, отыскался в кармане у приискового пахана, кого Алексей окрестил Седым. Детонаторы были не активированы, Гриневскому пришлось обойти прииск и поочередно привести их в боевое положение. Маша присела около вертолета, оперлась спиной о теплую резину колеса и прикрыла глаза. А Карташ тем временем занялся оружием. Оружия набралось выше крыши: каждый второй на прииске, не считая первого – и хозяева, и гости были вооружены до коренных зубов, за исключением, разумеется, расходногоматериала в лице рабов. Набралось около десятка «калашей», штук двадцать каких-то неизвестных Алексею автоматических машинок явственно заграничного производства, три девятимиллиметровых «Беретты» 93R, три «Глока», два «макарки» и два ручных пулемета. Рожки и обоймы даже считать не хотелось. Пока Карташ озадаченно чесал в затылке над грудой смертоносных игрушек, размышляя, что им делать с такой прорвой оружия, подошел Гриневский, опять завалился на траву, сорвал длинную травинку, принялся жевать мясистый кончик. Сказал буднично:

– Ну вот, все готово к отлету.

Действительно, оставалось только поднять машину в воздух. А отлетев подальше, вдавить кнопочку на пульте Седого и – прощай, прииск, прощай навсегда!

– Ну что... Вот он – момент истины, богатырское распутье перед камнем, – вздохнул Алексей, отвлекаясь от своих непростых дум. – Можем бросить все и уйти в тайгу. Можем, как собирались, отдать платину государству… вернее, тем орлам, которые за ней явятся... А ведь еще надо выйти на орлов, которые точнобудут представлять государство. А пока мы будем выходить... – Карташ махнул рукой. – И, наконец, третье – сыграть ва-банк. Не скрою, я именно за этот вариант. Да, без прикрытия сверху ничего не выйдет. Поэтому предлагаю сделать ставку на мои московские связи.

Гриневский вдруг решительно выпрямился на земле, выплюнул травинку, сказал громко:

– Телефон! Мы совсем забыли, что у приисковых есть спутниковый телефон. Вряд ли они успели его раздолбать во время заварушки. Можно отсюда позвонить…

– Куда? – презрительно бросил Карташ. – В ФСБ? В МЧС? Дяденьки, заберите нас отсюда? – И добавил голосом Миронова-Козодоева из «Бриллиантовой руки»: – Мама!.. Лелик!.. Помогите!.. – А потом вдруг осекся и пристально взглянул на Гриневского. – Ведь ты что-то придумал? Придумал, да?

Гриневский сорвал новую травинку.

– Без Генки с его конторой я бы с вами и пытаться не пытался, дохлый номер, тухляк. Тыркаться вслепую – верная гибель, твои московские связи как пить дать просчитают...

– Давай короче, а, Гриня, – чуть ли не взмолился Карташ. – Без лирики и вступлений.

– Короче? Можно и короче! – Глаза Гриневского полыхнули странным, нутряным огнем. – Короче, был у литехи Гриневского товарищ литеха Дангатар Махмудов. Это если короче. Служили они в девяностых, прошли первую чеченскую. И один другому спас жизнь. А именно – литеха Гриневский спас жизнь литехе Дангатару. Потом их раскидало. С первым понятно и известно… а вот второй, покинув Большую Родину, предавшую его и ему подобных, отбыл к себе, на родину историческую. Конкретно – в Туркмению. И сделал там неплохую карьеру...

– При Ниязове? – спросил Карташ.

– Хрена. Ниязов там главный бай, но не единственный. В Туркмении несколько областей – типа феодальных земель, и у каждой земли свой хозяин. Хяким зовется. При одном из таких хозяев-хякимов Дангатар и состоит. То ли кем-то вроде начальника охраны, то ли главного телохранителя, то ли даже главы службы без-опасности этой маленькой вотчины. Мент, короче. Так вот. С тех самых военных пор мы с Дангатаром не встречались, но созванивались... Два раза в год, не больше. Есть даты, которые ни фига не говорят широкой общественности, но для тех, кто побывал под... Впрочем, ладно... В последний раз он мне звонил незадолго до моей… хм... поездки на курорт под названием «Тайга и зона». И сказал то, что говорил всегда. Что помнит нашу дружбу, что если я надумаю переметнуться к нему, то будет нам с женой чуть ли не отдельный дворец, будет мне работа по специальности. У его хозяина собственные «вертушки», чуть ли не целый вертолетный парк. Еще Дангатар, как обычно, говорил, что даже в случае сложностей на нашей, российской территории готов и, главное, может мне помочь. Возможности у евоного нынешнего пахана, правителя велаята...

– Чего правителя? – приоткрыла глаза Маша.

– Велаят – та самая феодальная земля. Ну, административная единица Туркмении. Маленькое ханство в составе большого султаната. В нем все по-настоящему: есть своя маленькая армия, свои спецслужбы, свои внешние и внутренние интересы. Конечно, каждый хяким мечтает поднакопить силенок и если не скинуть главного бая и занять его место, то, по крайней мере, отделиться в маленькое, но гордое и независимое княжество.

– Значит, наркота. Транзит, или свои плантации, или и то и другое, – уверенно сказал Алексей. – Иначе с чего бы им быть такими самостоятельными…

– Может, и так, кто ж его знает, – пожал плечами Гриневский. – Да и нам, по-моему, по барабану. Но это та самая крыша, которая нам необходима. И, что особенно ценно в нашем положении, крыша туркменская, в здешних запутках не замазанная, никому не известная, никем в расчет не принимаемая... Короче, я так подумал... при таком раскладе можно рискнуть.

Гриневский встал на ноги.

– В конце концов, судьба сама распорядится, что ей угодно от меня… ну и от вас заодно. Если дозваниваемся до Дангатара и он дает согласие – значит, фарт. Если не согласится, то тогда... Тогда, ребятки, разбегаемся кто куда.

– Да, блин, заманчиво... – Алексей потер ладонью щетинистый подбородок. – Фронтовая дружба, должок в виде спасенной жизни... Один ящик отдаем ему с баем, другой оставляем себе. И все расходятся довольными. В Туркмении нас ни одна местная сволочь не достанет, твой Дангатар с его баем помогут нам перевести платину в привычнуювалюту. Из Туркмении через Афган или Иран можем свалить в любую страну по своему желанию и в ней безбедно зажить на вечном отдыхе. Ты выпишешь туда свою жену, чтоб уж никогда больше не работала… М-да, заманчиво. А ты его хорошо знал, Дангатара-то? Он из тех людей, что не меняются, или?