Анастасия

– Прошу прощения. Итак, я позволил себе пригласить вас в гости. Быть может, несколько бесцеремонно, но в дальнейшем, надеюсь, вы простите мне эту поспешность, вызванную лишь восхищением вашей красотой… – Он вежливо развел руки, унизанные самоцветными перстнями. – О вашей спутнице, лошадях и собаках не беспокойтесь, все они здесь, в полной безопасности, можете убедиться. – Он плавно повел рукой в сторону хрустального стола в глубине зала.

Анастасия решительно поднялась и быстрыми шагами пошла туда. Остановилась у стола. Охнула, подняв ладонь к губам.

Среди массивных безвкусных безделушек, маслянисто лоснящегося золота и крупных самоцветов стоял стеклянный колпак величиной с человеческую голову, а под ним… Под ним на чем-то зеленом лежала крохотная, как куколка, Ольга, – навзничь, глаза закрыты. Анастасия приблизила лицо к холодному стеклу, всматривалась до рези в глазах. Грудь Ольги размеренно поднималась и опускалась, она спала. Тут же лежали малюсенькие лошади и собаки-крохотулечки.

Вот тут Анастасии стало жутко по-настоящему, до дрожи в коленках и противного вкуса во рту. Но необходимо было держаться, взять себя в кулак и биться до последнего. Иначе… Чутье подсказывало, что иначе – ничего хорошего. Не о свободе или жизни речь, тут, похоже, все сложнее…

Анастасия, мимоходом бросив взгляд на доспехи и убедившись, что меч в ножнах лежит сверху, вернулась к креслу и села.

– Итак, меня пригласили в гости, – сказала она с вкрадчивой насмешкой. – Я не набивалась, но так уж, выходит, получилось… Кто вы?

– Вам страшно, – сказал он, сверля ее взглядом.

– Быть может, – сказала Анастасия. – Все на свете чего-нибудь да боятся. И я, и вы. Кто вы?

– Волшебник, – сказал он. – Король. Маг. Выбирайте, что хотите. Все будет правдой. Я – здешний властелин. Создаю все, что захочу.

– Как интересно, – сказала Анастасия, подняла руку ладонью вниз, невинно продолжила. – Хочу ловчего сокола. Всю жизнь мечтала его иметь, но они так редки, есть только у Императора.

На его полное лицо набежала тень.

– Увы… – сказал он. – Я не бог и не всесилен. Живого я творить не умею. Хотите алмаз?

– Значит, живого вы творить не умеете…

– Зато могу творить с живым что угодно.

– Это, конечно, достоинство, – сказала Анастасия, усмехнулась про себя – кое-что важное она о нем все же выведала, и очень быстро. – Так что вам нужно?

Человек в золотом венке чуть заметно усмехнулся.

– Мне нужны вы, – сказал он небрежно, даже чуточку лениво. – Многое было, но все наскучило. Увидев вас, я понял – мне не хватало как раз такой златовласой синеглазой королевы… Подождите! – Он поднял ладонь, увидев ее порывистый жест. – Я прекрасно знаю глупые обычаи вашей так называемой Счастливой Империи – у вас там с чьей-то легкой руки завели матриархат…

– Что завели?

– Ах да, откуда вам знать… Да вот этот самый порядок, когда женщины все решают и выбирают сами.

– Но ведь так было всегда, – сказала Анастасия. – Мужчины – слабый пол.

– Ну да, сейчас. Раньше все было иначе. До того, что вы называете Мраком… – Он вдруг громко, по-хозяйски, расхохотался и щелкнул пальцами.

Перед Анастасией, заслоняя от нее волшебника, повисло круглое зеркало в массивной золотой раме, и девушка увидела свое отражение – лицо исполнено невыразимого удивления, рот приоткрыт, широко распахнуты глаза. Словно маленькая девочка, которой показали немудреный фокус, потрясший ее до глубины души и принятый ею за чудо.

Анастасия сердито оттолкнула зеркало ладонью, и оно растаяло в воздухе.

– Простите мне этот смех, – сказал волшебник. – Но у вас был несколько смешной вид…

– Откуда вы знаете, что было до Мрака?

– Я до этого вашего Мрака жил, – сказал он совершенно спокойно, как ни в чем не бывало. – И потому, как вы понимаете, могу сравнивать.

– Но такого не может быть!

– Почему? Только потому, что вы ничего об этом не знали? – Он наклонился вперед. – Я не властен над живым, но властен над временем! Смотрите!

Он взмахнул рукой. Перед Анастасией на высоте ее глаз словно распахнулось окно в иной мир. Перед ней проплывали улицы небывалых, волшебных городов – несчетные этажи высоченных домов из стекла, зеленые сады, сутолока ярко одетых людей – женщины в штанах и без штанов, в диковинных рубашках, с голыми загорелыми ногами, а у иных ноги покрыты какой-то черной паутиной; мужчины сплошь и рядом ничуть не похожи на мужчин – широкоплечие, сильные, а женщины, наоборот, хрупкие, тоненькие. Нигде не видно лошадей и повозок. Во все стороны ездят какие-то разноцветные, поблескивающие экипажи, без лошадей едут, сами по себе, и сквозь стекла видно, что внутри сидят люди. Чуть попозже Анастасия увидела храм вроде тех, на которые они с Ольгой набрели давеча, – но не ветхий, полусгнивший, а ярко раскрашенный, бело-синий! И он не стоял на земле – он ехал по гладкой серой полосе, не потрескавшейся, ровной, а потом оторвался от нее и взлетел в небо, подпорки втянулись внутрь, и храм исчез в синеве! Это не здание, это летучий корабль!

Анастасия вскрикнула, зажмурилась, вцепилась в подлокотники, но они были слишком большими и круглыми, и пальцы на них не сходились. Услышав довольный смех волшебника, она с усилием открыла глаза.

– Что это было?

– Прошлое, – сказал он. – Пятьсот лет назад.

– Они ездили вот так… И летали…

– Даже на Луну, – сказал он. – И могли еще множество вещей, о которых вы и представления не имеете, потому что потеряли… Вы не понимаете, сколько потеряли и на кого сейчас похожи с этими вашими замками, конными плугами и масляными светильниками. Форменные дикари, право слово… Не сверкайте так на меня глазами, прелестная королева. Это правда, пусть и горькая. По сравнению с вашими далекими предками вы – невероятные дикари. Уж не посетуйте, дорогая Анастасия, но так оно и есть…

Анастасия чувствовала себя мерзко. Кусочек иной, многоцветной и диковинной жизни, пусть и увиденный мельком, убеждал. Как раз потому, что это был беглый взгляд. Если вполглаза удалось увидеть настоящие чудеса, чему же можно стать свидетелем, наблюдая прошлое долго и внимательно? Замки-горкомы, плуги, светильники – и неугасимый свет, повозки, ездящие сами по себе, летающие корабли, стоэтажные дома, полеты людей на Луну… Но куда все кануло, в какую пропасть? Какие силы могли смести с лица земли столь могущественные страны, не оставив о них и памяти?

Она поняла, что произнесла это вслух.

– Какие силы? – задумчиво повторил волшебник. – Хотел бы я это знать…

– Боги?

– Бросьте. Нет никаких богов. Ни одного.

– А Великий Бре?

Он расхохотался. Он смеялся долго и искренне, хохотал так, что с головы едва не слетел золотой венок. Жирные щеки тряслись, прыгала на груди цепь.

Все еще хохоча, он щелкнул пальцами, и Анастасия вновь заглянула в прошлое. Очень старый человек со странным стеклянным приспособлением на носу, в странной одежде, что-то невнятно говорил, запинаясь и бубня, держа перед собой лист бумаги, – и на груди его золотились пять звезд на красных ленточках! Словно на шпиле Собора. Пять звезд, и еще какие-то золотые кружочки на цветных ленточках – с правой стороны груди. Он стоял на каком-то странном алтаре, а за его спиной сидели в несколько рядов такие же старики со скучными, усталыми и печальными лицами людей, угнетенных несварением желудка и закатом деятельных лет. Казалось, никто и не слушает бубнящего непонятные заклинания человека с пятью звездами на груди. Как ни вслушивалась Анастасия, она никак не могла понять, о чем бормочет этот старый и, похоже, очень больной человек – язык был ее, родной, но смысл слов ускользал, они никак не складывались в осмысленное целое, да и по отдельности ничего не значили. Заклинания? Молитва?

– Кто это? – спросила она, внезапно ощутив легкую жалость к больному старику, которому лежать бы в постели, а его вытащили на этот странный алтарь и заставили так долго говорить, повторять глупые заклинания.