Орден республики

– А как вас зовут? – спросила Женя.

– Сурен, – ответил чабан. – А прозвище «Каторжный». Меня тоже вся округа знает…

Верный побежал рысцой вперед. Ашот и Женя поспешили за ним. Пока шли через поляну, они несколько раз оглядывались и махали чабану руками. Он тоже один раз махнул им в ответ. А йотом стоял не шевелясь, как изваяние, и молча глядел им вслед.

– Какой хороший человек, – сказала Женя, когда чабана не стало видно. – Я никогда не думала, что в горах есть такие люди.

– Только в горах такие и есть, – гордо сказал Ашот.

– А почему он каторжный?

– Наверное, политический, потому и каторжный, – решил Ашот. – Наш Одинцов тоже на каторге был. Даже два раза.

– Какой Одинцов? – не поняла Женя.

– Да там один… – замял разговор Ашот.

– Где «там»? Где? Ты уже сколько раз проговаривался! – обиделась Женя. – То про какой-то отряд. То про каких-то раненых. То у тебя кто-то там гибнет. Думаешь, я такая уж глупая и ничего не понимаю?

– Ничего я тебе не скажу, – Ашот насупился. – Но и ты не храбрись. Думаешь, казаки простят нам лошадей? Думаешь, они нас не ищут? Беги быстрее, пока ноги несут. Поймают – от них миллионом не отделаешься. Сбросят в ущелье и еще посмеются.

– Ладно, – вздохнула Женя, – не пугай. Я думала, раз мы с тобой подружились, значит, у нас не должно быть друг от друга секретов. Но если ты без секретов не можешь, то пожалуйста. Молчи. Когда-нибудь все равно все расскажешь.

– Когда-нибудь, конечно, – согласился Ашот.

Он и не подозревал, что это «когда-нибудь» наступит очень и очень скоро, потому что буквально с этой минуты их сравнительно спокойному путешествию пришел конец. Верный, бежавший впереди, вдруг ощетинился, злобно заворчал и бросился в кусты. А из кустов прямо под ноги ребятам выкатился забавный, пушистый медвежонок и с любопытством уставился на них черными глазенками. При этом он все время тянул к ним носом, жадно улавливая долетавшие до него незнакомые запахи. Он был таким хорошеньким, что Женя не раздумывая бросилась к нему. И в тот же момент навстречу ей из кустов, злобно облаиваемая Верным, вывалилась огромная медведица. Она рявкнула, встала на дыбы и пошла на Женю. Женя остолбенела. Страх парализовал ее. Она даже не заметила, как впереди нее очутился Ашот и так же, как и при встрече с Верным, закрыл ее от страшного зверя собою.

А медведица наступала. Широко раскинув лапы и открыв пасть, она медленно двигалась вперед. От ребят ее отделяли считанные метры. И тогда Женя, повинуясь скорее инстинкту, чем каким-то соображениям, сорвала с головы Ашота шапку и швырнула ее в пасть зверя. Медведица на лету перехватила шапку лапой и ударом отбросила ее в кусты. И в тот же момент Ашот с воплем: «Ты с ума сошла!» – как тень метнулся за шапкой.

Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча с лесной хозяйкой, если бы не Верный. Он бросился на медведицу сзади и схватил ее за гачи. Почувствовав остроту собачьих клыков, медведица закрутилась на месте, стараясь поддеть пса лапой. Но Верный ловко увертывался от страшных когтей, то и дело хватая зверя зубами. В конце концов медведица села.

Ашот схватил Женю за руку и потащил ее в сторону от этого места. Чем дальше они убегали, тем, казалось, быстрее несли их ноги. Но это не мешало Ашоту на чем свет стоит ругать Женю.

– Ты соображаешь, что ты чуть не натворила? – кричал он на бегу.

– Да что ты пристал с этой шапкой? Дедушка тебе таких десять купит, – оправдывалась Женя.

Но Ашот разошелся еще больше:

– Купит? Да ты знаешь, что это за шапка?

– Знаю! Старая! Рваная! У нас такая в саду на чучеле надета! – еле переводя дух, не сдавалась Женя.

– Вай-вай-вай! – запричитал Ашот. – Пропаду я с тобой! И задание не выполню!

– Какое задание? – словно только этих слов и ждала Женя.

Но Ашот и теперь ничего ей не сказал. Да и Женя не стала допытываться. Потому что кусты расступились и они очутились на берегу реки. Следом за ними из кустов выскочил Верный и побежал вдоль берега к лодке, стоявшей в небольшой тихой заводи.

Женя первой подбежала к лодке и сразу же забралась в нее. А Ашот почему-то вдруг остановился перед лодкой и затоптался на месте. Женя, однако, не обратила на это внимания. Она зачерпнула ладошкой речную воду и с удовольствием умыла разгоряченное лицо. И еще, и еще раз, пока немного не успокоилась. А Ашот по-прежнему стоял возле лодки и смотрел на реку широко открытыми глазами.

– Смотри, как крутит! А волны какие, – пролепетал он.

– Ну и что? Мы же на лодке, – удивилась Женя.

Но Ашот не мог оторвать от воды застывшего от страха взгляда. Женя еще не видела его таким растерянным.

– Может, лучше я берегом побегу?

– Ты боишься плыть? – не поверила Женя.

– Да я плавать не умею! – признался Ашот.

Женя поняла, что его страх не напрасен, и попыталась его успокоить.

– На лодке надежно, – сказала она.

– А если она перевернется?

– Я тебя спасу. Я на Неве родилась. Я хорошо плаваю!

– Меня не надо спасать, – покачал головой Ашот, – шапку надо.

– Помешался ты на своей шапке! – рассердилась Женя. И неожиданно скомандовала: – А ну, садись!

И странное дело: Ашот повиновался и осторожно, словно двигался по скользкому льду, сел в лодку.

Женя решительно взяла в руки шест. Она уперлась им в дно, оттолкнула лодку от берега и направила ее на стремнину. Поток подхватил легонькое суденышко и быстро понес его вниз. Верный увидел, что ребят уносит, и залаял.

– Прощай, Верный! – крикнула ему Женя. – Иди к хозяину! Мы с тобой еще встретимся!

Верный гавкнул еще раз и скрылся в кустах. А Женя обернулась к Ашоту:

– Ты хотел мне что-то рассказать?

Ашот снял шапку и протянул ее Жене.

– Теперь все скажу. Теперь другого выхода нет, – сказал он. – Перевернемся – меня не надо спасать. Одним Ашотом больше, одним меньше, ерунда. Шапку держи. В ней карта. А на карте показано, где наш отряд в пещере засел. Где с белыми бьется. Если мы эту карту красным не передадим, всему отряду конец. И раненым всем тоже конец. Казаки всех перебьют. Поняла?

– Ты красный? – не поверила Женя. – И ты так долго это от меня скрывал?

– Это не моя тайна! Я и теперь рассказал только потому, что твой дедушка хорошо о Ленине говорит. И еще, если что, только ты можешь выполнять задание нашего командира. На, держи шапку.

– Не возьму! Сам выполнишь задание.

– Возьми! – приказал Ашот.

Женя неохотно взяла шапку, повертела ее в руках и надела на голову.

– Тогда уж так, – улыбнулась она.

А река становилась все бурливей. Все чаще встречались на пути ребят торчащие из воды камни, о которые с плеском бились волны. Лодку качало, заливало водой. Она то и дело кренилась то на один, то на другой борт. Женя едва успевала выравнивать ее. Ашот пригоршнями выплескивал воду.

– Вай-вай-вай! – причитал он, и глаза его стеклянели от страха.

Жене было жалко Ашота. Она знала, что его надо как-то успокоить, отвлечь от искрящейся, брызжущей и пенящейся воды. И она спросила:

– А сколько ты кончил классов?

Ашот посмотрел на нее непонимающе.

– Какие классы? О чем ты говоришь?

– В лодках всегда о чем-нибудь разговаривают, – пыталась отвлечь его Женя.

– Конечно, если она спокойная, а не такая сумасшедшая, как наша! Вай-вай-вай! – опять запричитал Ашот, и было от чего.

Поток ударил о камень. Лодка приподнялась и лишь чудом не перевернулась. Женя успела упереться шестом в дно, и это спасло ребят.

– Так все-таки ты учился? – едва миновала опасность, снова спросила Женя.

– Конечно! – чувствуя, что она не отвяжется, огрызнулся Ашот.

– Сколько?

– Один класс!

– Так мало? – не поверила Женя.

– Отец сказал «хватит».

– Но ведь действительно мало!

– Он ткнул пальцем в книжку, я прочитал «Хлеб». Он сказал: «Молодец! Самое главное уже умеешь. Остальное чепуха». И послал меня помогать нашему деревенскому чабану, – Ашот повеселел немного от воспоминаний. И вдруг закричал: – Смотри! Верный бежит!