Страница 6 из 10
Глава 4,
Вскоре после взлета посланец дал Удалову таблетку, и Корнелий заснул. Когда он проснулся, корабль уже подлетал к планете 14ххХХ-5:%-ъ34, где проводился СОС. Голова болела, конечности дрожали. Удалов видел перед собой прекрасные голубые глаза, но глаза эти были подернуты дымкой прошлого. Он услышал, как рядом тихо разговаривают его спутники, но ни слова не понял, кроме знакомой фамилии – Удалов. С трудом Корнелий вспомнил, что это его фамилия.
– Вам лучше? – спросил синхронный кузнечик. – Припадок любви миновал?
– Плохо, – ответил Удалов. – В жизни со мной такого не случалось, с десятого класса средней школы.
– И как в десятом классе? – спросил синхронный кузнечик. – Обошлось?
– Я уж не помню деталей, – сказал Удалов. – Но было нелегко.
Кузнечик задумался, приставив коготок ко лбу, а сопровождающий посланец сказал:
– Нам это не нравится. Слишком пристальное к тебе, Удалов, внимание.
– И то правда, – согласился Удалов. – Она же меня по имени знала. Может, фотографию где-нибудь видела?
– Ты что, думаешь, она тебя на фотографии увидела, влюбилась и начала за тобой по космосу гоняться?
– Но ведь бывает, – сказал робко Удалов. Ему хотелось верить в любовь.
– А скажи, Корнелий, – спросил посланец. – Ты по земным меркам красавец? Герой? Любимец женщин?
– Пожалуй, так не скажешь, – признался Удалов. – Я скорее обыкновенный.
– Так и должно быть. Иначе бы тебя на СОС не отобрали. А лицо той женщины тебе знакомо?
– Нет. Только если в мечтах…
– Тем более это меня тревожит, – заключил посланец.
И тут корабль начал тормозить, а за иллюминатором появилась частично покрытая облаками планета.
Корабль с Альдебарана пристал к спутнику медицинского контроля. Когда Удалов вслед за кузнечиком и посланцем сошел с корабля, он оказался в длинном белом зале, где его и других пассажиров поджидали медики в халатах и масках. Медики поделили между собой пассажиров и принялись их обследовать.
Удалов достался солидной женщине, которая приказала ему раздеться, а потом напустила на свою жертву с десяток шустрых механизмов, которые опутали Удалова проводами, искололи иглами, промыли желудок, сделали рентген – и это за какие-то две минуты. Исследуясь, Удалов не терял присущей ему любознательности и наблюдал, как обрабатывают остальных пассажиров. В сплетении проводов и иголок поблескивал желтый живот кузнечика, а у посланца под черным трико оказались смятые розовые перья.
Механизмы, завершая работу, извлекали из себя длинные листочки желтой бумаги и передавали их врачихе. Врачиха читала их и накалывала на штырь, к которому уже была прикреплена неизвестно когда сделанная цветная и малопохожая фотография Корнелия Ивановича.
Врачиха взглянула на очередной бумажный листочек, громко присвистнула и сказала:
– Ну и дела!
Удалов встревожился.
Врачиха нажала на кнопку в подлокотнике кресла и отъехала от Удалова метров на пять.
Кузнечик и посланец уже спокойно одевались. Видно, для них осмотр закончился благополучно.
Врачиха свистнула погромче, и рядом с ее креслом появились еще два врача. Все трое начали внимательно изучать листочки, пересвистываясь и бросая на Удалова укоризненные взгляды.
– Тори, – позвал Удалов. – Чего они у меня нашли?
Кузнечик, застегивая свой элегантный костюм, подошел поближе и свистнул врачам на их языке. Врачи в ответ высвистели целую песню, а механизмы с новой силой принялись вертеть, колоть и мять Удалова.
– Ты учти, – предупредил Удалов, – я долго не выдержу. Они меня терзают.
– Потерпи, – сказал кузнечик. – Плохо твое дело.
Удалов так испугался, что закрыл глаза. Этого делать не следовало, потому что перед его внутренним взором сразу возникла прекрасная незнакомка и начала любовно вздыхать.
Удалов задрожал и тут услышал голос посланца:
– Корнелий, слушай меня внимательно. Тебе придется пройти дезинфекцию. Ясно?
– Ничего не ясно. – Удалов раскрыл глаза, увидел, что врачи смотрят на него строго и опасливо. – В чем дело?
– А в том, что ты прибыл с отсталой планеты, на которой масса микробов и вирусов. Среди них абсолютно неизвестные галактической науке и, возможно, опасные для окружающих.
– Может, домой отпустите? – спросил Удалов. Но голос его прозвучал неискренне. И не потому, что ему хотелось заседать на СОС, а потому, что в нем жила надежда еще раз встретиться с прекрасной незнакомкой. Он понимал всю губительность такого намерения, но его душа жаждала встречи и страдала.
– Домой возвращаться поздно, – сказал посланец. – По вашим, земным, варварским, меркам ты здоров. По нашим же ты – заповедник заразы.
– Что делать, – лицемерно вздохнул Удалов. – Такие уж мы уродились.
Больше он ничего не сказал, потому что сверху на него опустился металлический колпак, и в полной тьме Удалову показалось, что его разбирают на части. Так оно и было. И пока карантинный контроль не промыл каждую клетку его тела, Удалова как личности не существовало. Затем его собрали вновь, к счастью, точно таким, как прежде, вернули костюм и прочую одежду. Одежда воняла карболкой, а ботинки сделались жесткими. Внутри тела все чесалось. Жизнь стала такой некомфортабельной, что Удалов забыл о красавице.
Посланец повел Удалова к выходу из зала, а врачи смотрели им вслед и громко пересвистывались.
– Они такого в своей практике не видали, – перевел кузнечик.
За первым залом поджидала вторая проверка. Удалова измерили, сверили с фотографией в паспорте. Тут он не выдержал и сказал:
– Вижу, что здесь у вас неладно. Чего-то опасаетесь, кого-то боитесь. Поделитесь со мной опасениями.
– Не могу, – ответил посланец. – Не имею полномочий. Все в свое время.