Страница 10 из 11
Чем ближе к перекрестку, тем гуще лежали тела на тротуарах.
Вот и перекресток.
Вагнер остановился и прочитал на углу дома название улицы: «Коnigstrasse».
«Так вот где я! Почти в центре Берлина!»
На самом перекрестке лежал толстый шуцман (полицейский), раскинув ноги по трамвайным путям. Он даже во сне не выпускал свою палочку. В двух шагах от его ног стоял трамвай, очевидно остановленный вагоновожатым в последние минуты борьбы со сном.
А дальше виднелись два столкнувшихся трамвая. Один вагон был наполовину разбит. Часть людей выпала на мостовую. Среди них были убитые и раненые. Окровавленные трупы перемешивались с телами спящих, оставшихся в живых. Возле девочки с раздробленной рукой лежала спокойно спящая женщина, очевидно мать…
Каково будет их пробуждение?.. Несколько автомобилей было также повреждено. Один лежал на боку, ударившись о столб фонаря, другой въехал на тротуар и придавил ноги спящего молодого человека в белом костюме. Молодой человек глухо стонал и гримасничал от боли, но продолжал спать.
«Однако погружение города в неожиданный сон не обошлось без жертв! – подумал профессор Вагнер. – Очень печально, но этого я не мог избежать».
Из открытого окна и дверей многоэтажного дома валил черный дым. Там, очевидно, возник пожар. Вагнер вздохнул и невольно поморщился. Спасать? Но что может сделать он один? И он не имеет времени. Отвернувшись от дома, он быстро зашагал вдоль Королевской улицы, к Курфюрстскому мосту, мимо знакомых зданий Гигиенического музея и Музея национальных костюмов. Вот и ратуша (городская дума) из темно-красного песчаника на цоколе из серого гранита, с высокой башней и статуями в нишах у входа курфюрста Фридриха Первого и императора Вильгельма.
Профессор Вагнер вспомнил, что в подвальном этаже здания находится один из величайших ресторанов Берлина. Вагнер с утра ничего не ел. Он спустился в ресторан. Здесь, несмотря на ранний час, уже были посетители. Они спали за столом и на полу вперемешку с кельнерами, в лужах пива, вытекавшего из открытого крана пивного бочонка. Вагнер наскоро закусил бутербродами, лежавшими на буфете, и вышел на улицу.
У Курфюрстского моста Вагнер был удивлен появлением нескольких неспящих людей. Они были плохо одеты и своими криками резко нарушали тишину спящего города. Это были бедняки из предместья Берлина – безработные или бродяги. Они не получали казенного противосонного «пайка», не имели средств и купить чудесные пилюли. А если бы и имели, то вряд ли купили бы: сон друг обездоленных… И потому они, выспавшись прошлой ночью, теперь явились сюда, привлеченные вестью о сонном городе.
Через огромные витрины кафе и магазинов было видно, как эти выходцы подвалов и окраин доедали объедки, откидывая спящих у столиков, как отбивали головки бутылок и пили вина. В магазинах готового платья они сбрасывали свои лохмотья, одевались в модные костюмы, так не шедшие к их обрюзглым, небритым или истощенным нуждой лицам, нагружали на спину узлы и, наспех застегивая пуговицы, бросались к другим магазинам, прыгая со своими узлами через спящие тела.
Там их привлекали иные соблазны. Бросая узлы с платьем, они хватали конфеты, пирожные, консервы, чтобы бросить и это все ради золота и драгоценных камней ювелирных магазинов.
Они блаженствовали. Они царили. Никто не останавливал их. Встречая распростертые тела спящих шуцманов – их извечных врагов, – они не могли отказать себе в удовольствии позабавиться: надевали спящим шуцманам на голову дамские капоры, привязывали к их ногам бродячих собак, всовывали в руки пустые бутылки…
Вот и Курфюрстский мост с двумя спящими девочками у бронзовой статуи курфюрста.
Весь мост завален телами спящих.
Вагнер с трудом добрался до Дворцовой площади.
Здесь неспящие оборванные люди встречались толпами. У дворцового фонтана Вагнер увидел нечто вроде митинга голытьбы. Вагнер заинтересовался и стал пробираться среди спящих на земле тел к фонтану Нептуна, стоящего на скале среди четырех аллегорических фигур: Рейна, Эльбы, Одера и Вислы. Фонтан – подарок города Берлина императору Вильгельму Второму. И «бог морей», конечно, он, кайзер… «Будущее Германии на воде!..»
«Увы, превратна судьба человека! – думал Вагнер, переступая через чье-то тело. – Что осталось от могущества „бога морей“?.. Революция отняла у „бога“ корону, и памятник Вильгельму Второму уже не будет стоять – тридцать третьим по счету – в аллее Побед Тиргартена…»
Какой-то рабочий, взобравшись на возвышение, обращался к толпе:
– Товарищи! Остановитесь! Что вы делаете? Проснутся наши враги – банкиры, фабриканты и заводчики, проснется полиция, и у вас отберут все и бросят вас в тюрьмы. Обезоруженный враг лежит перед нами! Он в наших руках! Нужно идти в арсенал, захватить оружие!.. Нужно захватить членов правительства, генералов, полицию… Надо действовать немедленно – и власть окажется в наших руках!
Послышались отдельные возгласы одобрения.
Но когда начали обсуждать план действий, оказалось, что захватить власть не так-то легко. Прежде всего никто не знал, долго ли продлится этот странный сон. Большинство неспящих состояло из люмпен-пролетариата, изголодавшейся голытьбы, которая увидала вдруг в своих руках несметные богатства города. Трудно было оторвать эту толпу от соблазнов грабежа и в несколько часов организовать, заставить их действовать по определенному плану.
– Позвольте и мне вмешаться в ваш разговор! – сказал профессор Вагнер. – Вы интересуетесь тем, когда проснется город. Могу вам дать довольно точные сведения. Все уснувшие должны проспать не менее восьми – десяти часов. Уснули они около девяти часов утра. Сейчас сорок минут второго. Надо ожидать, что между пятью – семью часами вечера начнется пробуждение. В вашем распоряжении около четырех часов.
Четыре часа! За это время надо найти грузовики, освободить тюрьмы, перевезти туда спящих врагов… Вместит ли Моабит их всех? Положим, место для арестованных в Берлине найдется, но шоферы, вероятно, все также спят. Где найти других, много ли их найдется?..
– Послушай, Карл, не обратиться ли нам за помощью к нашим московским товарищам? Кто знает, может быть, город проспит и несколько суток?
– Город скоро проснется! – вмешался опять в разговор профессор Вагнер.
– Откуда вы это знаете?
– Из первоисточника: я сам причина этого сна. Они, – и Вагнер показал рукой на тела спящих, – не отравлены. Они лишь не получили обычного состава противосонных пилюль, которые я изготовлял, и теперь спят естественным сном, насколько вообще сон естествен. А нормальный сон продолжается около восьми часов. Расчет простой… О помощи из Москвы нечего и думать в такой короткий срок. Я уж не говорю о некоторых дипломатических препятствиях, которые могут встретиться или по крайней мере потребуют своего обсуждения в Москве. Но самый полет в Москву меня крайне интересует. Я не могу остаться здесь. Я «усыпил» город только для того, чтобы бежать из плена одной из ваших боевых реакционных организаций. И я был бы вам очень благодарен, если бы вы помогли мне в этом.
Рабочий Карл задумался, потом хлопнул по плечу товарища и, указав глазами на Вагнера, воскликнул:
– Летим с ним, Адольф! Если помощь из Москвы и опоздает, мы по крайней мере выберемся отсюда. Другого такого случая не дождешься! Остаться здесь и ожидать их пробуждения у меня совсем нет охоты. Ты умеешь управлять автомобилем. Вези нас на аэродром!
И они быстро подошли к новенькому автомобилю.
– А ну-ка, товарищ, уступи нам место! – сказал Карл, вытаскивая спящего шофера из-за рулевого колеса.
– Этого поросенка тоже долой! – принялся он за пассажира. – Ему еще никогда не приходилось спать на земле. Пусть попробует наших пуховиков!
– Позвольте! – вскричал Вагнер. – Да это Таубе!
– Какой Таубе?
– Ах, сейчас не время рассказывать! А знаете ли что? Возьмем его с собой, прошу вас!
– Это еще для какой надобности?
– Я расскажу вам дорогой.
И автомобиль двинулся на аэродром. Вагнер, поддерживая мотающуюся голову спящего Таубе, смеялся в душе, представляя, какие глаза сделает Таубе, когда профессор поблагодарит его в своем московском кабинете за приятную прогулку в Германию.