Борьба в эфире

Ли вышел.

Я разделся и начал спускаться по белым ступенькам к воде. Но едва пальцы моей ноги коснулись воды, я вскрикнул от неожиданности, почувствовав уколы тысячи иголок.

– Простите, – услышал я голос Ли около себя, хотя его не было в комнате, – я забыл предупредить вас – вода электризована. Мы не можем обойтись без этого, электричество – это массаж для наших нервов. Я сейчас уменьшу ток.

Ли вошёл, повернул рычаг, разделся и бросился в воду.

Поплавав и поныряв, мы вышли. Купанье в электрической воде чудодейственно освежило меня.

– Теперь ещё одна электризация, – сказал Ли. – Сядьте на этот стул.

Я покорно уселся на стул, стоявший на чёрной эбонитовой площадке. И вдруг с концов прутьев «зонта» заструились потоки бледно-лилового света.

– Электрический душ. Хорошо?

– Да… да… о-очень хорошо, – сказал я, чувствуя себя как преступник, приговорённый к смерти на «электрическом стуле». Однако всё обошлось благополучно.

– Теперь вот сюда, – продолжал Ли распоряжаться мною, – пройдите к этому шкафу. Это, так сказать, автоматический доктор-контролёр. Дайте вашу руку. Так. Это сюда.

Ли приложил к моему пульсу и сердцу пластинки, прикреплённые к шнурам, и погасил свет. На экране появилась светящаяся кривая линия, она отмечала удары моего сердца.

– Да, сердце у вас немного не в порядке, – сказал Ли. – Посмотрим желудок, лёгкие.

На экране появилось изображение моих внутренних органов.

– Лёгкие в порядке. Но желудок сильно сокращается. Очевидно, на одном химическом питании пилюлями вам трудно существовать, – организм ещё не привык. Я закажу вам что-нибудь вроде каши и мусса. У нас также не все ещё перешли на пилюли. Есть любители более «существенной» пищи, хотя все эти блюда очень лёгкие и полужидкие.

Ли зажёг огонь.

Я вздохнул, вспомнив о хорошем куске мяса. Но об этом не приходилось и мечтать. Не убьют же они ради меня последнюю корову зоологического сада?

– Ну что ж, у вас всё относительно в порядке. А я приму электромассаж.

Ли, улёгшись на длинной скамье, нажал кнопку, и вдруг из-под скамьи вылезли какие-то руки-стержни, оканчивающиеся шарами, ручками, лопаточками. Все эти «руки» накинулись на тело Ли и стали мять его, тереть, пошлёпывать, барабанить, гладить.

Со стороны казалось, что Ли попал в лапы какого-то страшного паукообразного насекомого. Хорошо, что Ли избавил меня хоть от этого удовольствия. Я бы, наверное, заорал от страха, переломал суставы этих металлических лап и свалился со скамьи.

Но Ли чувствовал себя превосходно, переворачивался с боку на бок и повторял:

– Хорошо, отлично!

Наконец эта экзекуция кончилась. Ли быстро поднялся и оделся в чистую голубую тунику.

– А вот вам, – сказал он, подавая мне такую же тунику из серебристой ткани.

Я оделся. И когда посмотрел в большое зеркало, вделанное в стену, не узнал себя. У меня исчезли не только волосы на голове, но и брови. Костюм придавал мне самый странный вид. «Показаться бы на Кузнецком в таком виде», – подумал я.

– Теперь пять минут отдыха. Ложитесь на это плетёное кресло.

Мы легли. Свет опять погас. Вдруг стена против нас будто упала, открывая вид на берег моря. Луна зажигала изломы волн. Пальмы тихо качались. Я любовался зрелищем.

– Я люблю этот уголок Средиземного моря, – сказал Ли. – И часто вызываю его. Передача по радио, – добавил он. – Отдохнём, и я познакомлю вас с моей женой.

– Вы женаты?

– Да, идём.

Экран погас. Свет загорелся снова. Мы вышли из ванной.

Открыв смежную дверь, Ли сказал:

– Ин, вот человек из прошлого, с которым ты хотела познакомиться.

Я вошёл в комнату, которую принял за переднюю, и увидел жену Ли. Она стояла у противоположной стены. Радушно улыбнувшись мне, она сделала приветственный жест рукой.

Я направился к молодой красивой женщине, по привычке протягивая руку. Но она не поднимала своей руки, и я вспомнил, что у этих новых людей рукопожатия не приняты. Я сделал ещё шаг и ударился головой о невидимую преграду. Женщина рассмеялась, но тотчас сдержала свой смех и обратилась к мужу:

– Ли, ты разве не предупредил нашего гостя?

– Я полагал, что он уже привык к нашим экранам, – сказал Ли.

Опять экран! Я был уверен, что вижу живую женщину, а не её изображение.

– Я пока оставлю вас, – сказала Ин, – через десять минут мы будем ужинать.

Экран погас. Когда комната осветилась обычным светом, я оглядел её и ещё раз поразился. Комната была втрое меньше ванной и совершенно лишена мебели. Голые стены без единого выступа, украшения. Неужели это единственная жилая комната?

Ли улыбнулся, заметив моё удивление.

– Ваше жилище очень скромно, – сказал я.

– Зато удобно и гигиенично.

Ли нажал ногой на одну шашку паркетного пола, и вдруг из пола поднялся круглый стол на круглой колонне и два стула.

– Садитесь, – сказал Ли.

Мы уселись.

– Спрашивайте, – с улыбкой предложил Ли.

Действительно, мне приходилось расспрашивать без конца.

– Эль говорил мне, – начал я, – что у вас нет правительства, нет служащих, нет чиновников. Но как же вы ведёте своё хозяйство? Вот вы вызвали мне костюм. Значит, должен же кто-то вести учёт.

– Учёт у нас поставлен образцово. Всё это теперь делается очень просто, механически. Я вызываю нужную вещь. Механически она подаётся из склада и присылается сюда по пневматической трубе. Одновременно счётчик отмечает отпуск этой вещи. Тот же автоматический счётчик подводит итоги. И к концу года мы знаем, какая у нас потребность в том или ином предмете, какой годовой прирост, сколько надо заготовить для будущего. У нас нет меняющихся мод, и некоторые запасы переходят из года в год. Так во всех предметах потребления, вплоть до летательных машин.

– Но должен же быть какой-нибудь контроль? Разве у вас совсем не бывает злоупотреблений?

Ли в недоумении поднял брови.

– Какие могут быть злоупотребления? Я вызову себе лишнюю воздушную лодку? Зачем она мне? Разве я могу полететь сразу на двух? Продать её я также никому не могу, во-первых, потому, что у нас нет денег, а во-вторых, потому, что каждый сам может взять, что ему нужно. По этой же причине нет никакого смысла красть или присваивать. У нас совсем нет преступлений этого рода. И не то что бы мы стали нравственней, а просто преступления потеряли всякую цель. Мы имеем всё, что нам надо. Вот вы сказали, что жилище очень скромно. Но что необходимо для здоровой жизни? Свет. Вы видите прекрасное освещение для ночи.

– Электричество?

– Нет, бактерии.

– Бактерии?!

– Да, светящиеся бактерии. И это окно во всю стену для солнца. У нас идеальная вентиляция и отопление, в котором, впрочем, нет особой нужды, так как мы отеплили весь климат наших широт. Что же ещё?

– Но культурные потребности: музыка, книги, картины?

– Вы ещё познакомитесь с нашим искусством, нашими культурными потребностями.

– Ещё один вопрос: где находится ваша жена?

– На южном Алтае. Врачи прописали ей горный воздух.

– Давно?

– Два года. Но ведь для нас не существуют расстояния. Мы часто навещаем друг друга, видимся и говорим так же часто, как если бы мы жили в одной комнате. Есть супруги, и очень любящие, которые постоянно живут на расстоянии тысячи километров и находят это удобным. Вообще вам надо понять одну вещь: никогда ещё – по крайней мере у нас в Европе, Азии и Африке – человечество не жило такой дружной, сплочённой семьёй, несмотря на то, что отдельные члены этой многомиллионной семьи физически в большей степени разбросаны, чем раньше. Мы находимся в постоянном общении. У меня есть друзья везде – от полюса до полюса, и я веду с ними непрерывные беседы. У нас часто бывают собрания, «съезды», где мы обсуждаем наши общественные дела. Но всё это мы делаем, если хотим, не выходя из комнаты.

Свет погас, экран засветился.

– Ну, вот и я, – сказала Ин.

Мне казалось, что она подошла к нашему столу и уселась в кресло рядом с мужем.