Страница 12 из 12
– Все как-то складывается нехорошо, – сетовала Икки. – Я хотела своим сотрудникам новую форму заказать, чтоб все в одинаковой ходили. Разве наша аптека хуже «Лекаря Атлетова»?! – Икки припомнила ненавистную аптеку, что располагается напротив «Моторкиной и Сº» и где она проработала несколько месяцев и много претерпела от коллег, которые были одеты в форменную одежду из синтетического материала.
– Так что тебе мешает? – удивилась я.
– Как что?! Я не знаю теперь, сколько комплектов заказывать! Я вообще не знаю, кто у меня будет работать! Иннокентий с Катей Кучкиной или Света!
– А ты уже решила, где будешь форму шить?
– Не-а. Я даже не знаю, как она будет выглядеть. Может, брючки с куртками?.. – призадумалась она, а я вдруг, совершенно не подумав, ляпнула:
– Слушай, а закажи Адочке. Она ведь модельер! – Я замолчала, почувствовав, что сказала что-то не то, и в свое оправдание добавила неуверенно: – В душе... – но было уже поздно – моя кузина в неистовом восторге подпрыгнула на стуле и воскликнула:
– Я уже придумала! Придумала! Придумала! Нужно сделать летний и зимний варианты! Зимой иногда отопление отключают, в щели дует! Холодно! Холодно! Надо всем связать полосатые гольфы и такие же полосатые треугольные колпачки с помпонами! Обязательно с помпонами и чтоб уши были закрыты, а то продует. Продует! Потом брючки широкие связать шоколадного цвета и кофточки тоже шоколадные с полосатыми рукавами! Да! С полосатыми! А летний... – Фантазия сестрицы забила ключом; я ощутила на себе укоризненный взгляд заведующей проктологической аптекой – взгляд этот был говорящим. А говорил он следующее: «Корытникова! И что у тебя за манера оказывать медвежьи услуги! То Иннокентия подсунула, от которого теперь не избавиться, теперь модельера в душе, который воспылал одеть весь персонал аптеки в шерстяные (!) брюки шоколадного цвета и полосатые колпаки с помпонами!»
– Нет, нет, нет! У нас помещение теплое, и вообще шерстяная одежда в аптеке запрещена – это негигиенично, – воспротивилась Икки, все еще продолжая недобро смотреть на меня. – Пулька, ну что же ты молчишь?! Скажи, что шерстяная форма в медицинском учреждении недопустима! – в отчаянии призвала она подругу на помощь, прекрасно понимая, что отвязаться от Адочки ей будет не так-то просто.
– Совершенно недопустимо, – категорично отозвалась Пулька.
– Тогда из акрила! Из акрила тогда! – не отступала кузина.
– Давайте обсудим это потом. Это очень сложный вопрос, нужно все продумать как следует, – пошла я на попятную. – Я просто хотела помочь и тебе, Икки, и тебе, Адочка.
– Спасибо, – прошипела Икки.
– Почему же потом, когда можно сейчас?! Все равно сидим, ничего не делаем! Не делаем ведь ничего! – настаивала сестрица.
– Мы отмечаем старый Новый год. Я не понимаю, почему нас не обслужат-то никак! – Я изо всех сил пыталась переключить Адочку на празднование старого Нового года, в то время как она уже изрисовала четыре салфетки с летними и зимними вариантами формы для сотрудников «Моторкиной и Сº».
– Ну ладно. – Она неохотно запихнула изрисованные салфетки в сумку-сардельку и важно проговорила: – Но учти, Икки, это будет эксклюзивная коллекция форменной одежды от Ады Корытниковой, а следовательно, и стоить будет недешево. Да! Эксклюзивная!
– О! Может, мы с тобой в цене не сойдемся, – с надеждой и облегчением сказала Икки.
– Думаю, договоримся. Да, договоримся! Можно будет в кредит приобрести коллекцию, можно выплатить деньги потом, когда появятся. Мы же с тобой подруги! Вы мне тут все друзья! Что ж я, друзьям не помогу, что ли! За кого вы меня принимаете?! За кого?
– А Маня самая класивая! Как снезная кололева! – вдруг заявил Кузя, глядя на серебристую мишуру на моей голове – видимо, ему надоело слушать о шерстяных и акриловых униформах.
– Какая она тебе Маня?! – прокричала Огурцова и снова хотела было отвесить несостоявшемуся дарованию подзатыльник, но вовремя остановилась и опять сделала вид, что поправляет прическу. – Она для тебя, Кузенька, – с наигранной назидательностью молвила родительница, – тетя Маша. Тетя! А самая красивая для тебя должна быть мама – и больше никто. Понял, ирод? – Анжелке не хватило самообладания.
– А вот эта слиском худая! Отчего она такая худая? – И Кузьма ткнул в воздух указательным пальчиком в Адочкином направлении.
– Она не худая, а стройная, – поправила я его.
– Смотри-ка, три года, а он уже на девок засматривается! – рассмеялась Пулька.
– Все они кровопийцы, вампиры, изменщики и подонки! Да! Они уже из утробы вылезают хамами и бабниками! – возмущалась моя сестрица.
– Ада, прекрати при ребенке такие вещи говорить! – возмутилась Икки.
– А что, что я такого сказала?! Он уже разглядывает в три года, кто толстый, а кто худой! В три года! – негодовала Адочка.
– А мама толстая! – не успокаивался Кузя. И тут Анжелка отвела душу – она все-таки отвесила ему крепкий подзатыльник и заорала на весь зал:
– Да что ж это такое! Эти сволочи-адвентисты мало того, что моего отца из семьи увели, еще и ребят против меня настраивают! Им это просто так не пройдет! Я буду действовать через суд и заберу детей к себе! И ты у меня тогда получишь, гад! Будешь с утра до вечера на горохе стоять!
В ответ Кузьма показал матери язык и отвернулся, а Огурцова изловчилась, протянула руку и треснула ему по губам.
– Плохая! – крикнул отважный мальчик ей в лицо. – И на елку с тобой завтла не пойду! Сама иди!
Анжела побагровела, и неизвестно, что бы она еще сделала, если бы к «Поликуткным» не подлетел официант с подносом и огненной шевелюрой под цвет длинному фартуку и не выставил бы на стол графин с водкой для мамаши, кувшин с компотом для Кузи, закуску из соленых огурцов и квашеной капусты, из которой торчали дольки моченых яблок, обильно сдобренных укропом. Анжелка тут же опрокинула рюмку и, захрустев огурцом, проговорила:
– Совсем матери нервы поднял!
– Какой милый юноша! – воскликнула Икки, очарованно глядя на огненного официанта. – И давно вы тут работаете?
– Я подрабатываю вечерами, а утром учусь на юридическом. Обучение платное, нужны деньги...
– Да, да, да, да, – с пониманием откликнулась Икки, глядя ему в глаза, и тут же спросила: – А что такой симпатичный мальчик делает по ночам?
– Икки! – прикрикнула на нее Пулька.
– Что? – легкомысленно отозвалась та и добавила: – Может, я ему чем-то могу помочь! Я все-таки заведую единственной проктологической аптекой в Москве!
– Молодой человек, обслужите нас поскорее, мы уже час ждем, – потребовала Пульхерия и, когда официант-огонь убежал на кухню с подносом, накинулась на Икки: – Ты совсем, что ли, ополоумела? Опять за свое? Не прошло и двух месяцев после развода, как ты к первому попавшемуся клеишься! Неужели не понятно, что все мужики – сволочи?! Или тебе мало было драгоценного Игорька, с которым ты промучилась восемь лет, зная, что он изменяет тебе со своими студентками?! Мало дурака Овечкина, который то в бабу решит переделаться, то на Марс слетать? Мне надоело лечить твои кандидозы после сантехников и случайных знакомых!
– Не лечи, обращусь к другому врачу, благо в Москве не одна ты – гинеколог, – надулась Икки.
– Все они изверги, вампиры и кровопийцы! Никого не хочу! Никого! – высказалась Адочка.
– Это точно! Мужик – он что геморрой – одно и то же. Живешь с ним – вроде ничего не беспокоит, все вроде нормально, а то ни с того ни с сего – на пустом месте – зуд, раздражение, слезы, боль, – многозначительно проговорила Огурцова, смешав симптомы варикозного расширения вен нижнего отдела прямой кишки с семейной жизнью.
– Надо же! Откуда такие познания?! – колко спросила Икки, которая, будучи заведующей единственной проктологической аптекой в Москве, знала о геморрое все.
– Тоже читаем! – не менее колко ответила Анжелка и, осушив еще рюмку, прикрикнула на Кузю: – Прекрати хватать огурцы руками! Вилка рядом! Это ужас какой-то! Они воспитают мне неандертальца!
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте