Стратегическая необходимость

– Относительно фокуса? Об этом я не думал… можно попробовать, но мне нужно пару суток, чтобы я успел поэкспериментировать с настройками. Теоретически, такое возможно. Орбитер ставится в точку, и начинаем крутить – да, попробовать стоит. Только там все равно облачность, а в разломах холлметр не сработает.

– Попробуй масс-детекторы.

– А на что мне их настраивать? И потом, где гарантия, что они не свихнутся от этих самых руд? Они ж тут едва не на поверхности!

Ланкастер звонко щелкнул пальцами, что означало некоторую степень раздражения.

– На каком дерьме приходится работать, а?

– Не в дерьме дело, – возразил Лемфордер, – а условия такие. Была б равнина – ну какие проблемы? А с таким рельефом… хочешь плачь, хочешь, смейся.

– Это, как известно, к Моне, – рассеянно улыбнулся в ответ генерал. – Ну, хорошо. Сейчас я покажу вам один матерьялец, доставшийся по отчету от наших героических предшественников. Интересная картинка, вот увидите.

Сперва на экране возникла величественная горная вершина, укрытая, словно колпаком, искрящимся снегом. Ниже, среди черных провалов и изломов каменной кручи, снега почти не было. Через несколько секунд записывающая головка опустилась, наконец, вниз, и стало видно небольшое каменистое плато: снег лежал редкими сероватыми проплешинами, кое-где виднелись пятна растительности.

– Это запись со шлема командира взвода охраны, – пояснил Ланкастер. – Видите, он стоит на возвышенности… любуется.

Генерал провел в воздухе рукой, изменяя фокус обработки, плато приблизилось. На краю его, почти повиснув над пропастью, громоздилась неряшливая туша стотонного атмосферного носителя, который доставил геологам технику. Сами научники, сбившись в кучу, копошились возле уже установленного комбибура, широко раскинувшего во все стороны многосуставчатые лапы опор. Поодаль виднелись три временных пенных модуля, на круглых крышах был снег – очевидно, их установили заранее, и они уже успели почувствовать на себе ледяное дыхание гор.

– А где охрана? – удивился Барталан. – В засаде, что ли?

– Сейчас он покрутит башкой, – ответил Ланкастер. – Вот, смотри.

Дверь кабинета снова взвыла. Генерал удовлетворенно хмыкнул, коснулся сенсора открытия и улыбнулся:

– Это Рауф…

Лемфордер дернул плечом и поскреб в ухе, всем своим видом давая понять, что прибытие начальника штаба его никак не касается. В кабинете тем временем появился невысокий мужчина в кожаной куртке с полковничьими погонами. Его лицо выглядело неприятно-хищным: узкое, с сильным загаром, тонкие морщинки от уголков рта к подбородку делали его еще злее. Из-под черных чуть вьющихся волос, неряшливо падавших на лоб, смотрели темные блестящие глаза.

– Я опоздал, командир, – без всякого выражения произнес вошедший.

– Садись, – отозвался Ланкастер. – Сейчас будут чудеса…

Замершая было картинка ожила. Офицер, со шлема которого велась запись, осторожно двинулся вниз по склону, и в это момент люди возле бура неестественно заметались, пытаясь отбежать в сторону носителя – и они падали на бегу, один за другим, быстро окрашивая снег в красное. Офицер скачками бросился вниз, изображение задергалось, становясь трудным для глаза. Плато принялось дергаться, как на горизонтальном маятнике – смотревшие с трудом различали уже группу солдат, полосующих голубоватыми молниями склон ближайшей горы, – как вдруг все – и снег, и черный паук комбибура, и черные же тела, раскоряченные в алых пятнах, все кувыркнулось вверх, а на экране поплыли низкие серые облака.

– Убит? – поинтересовался Рауф.

– Насколько я помню, не летален, – Ланкастер выключил запись. – Вот так. Там было три трупа. Гражданских!

– М-мерзость, – комментировал увиденное Барталан. – Оцепления нет. Командир бродит, грибы собирает. Наблюдения с воздуха нет. Случись беда – эвакуироваться на чем? На грузовике? Пока он поднимется, пока дойдет да базы, там все окочурятся.

– Все так, – вздохнул Виктор. – Есть еще кое-что: долго не могли понять, откуда эти додики появляются.

– Кэк это? – изумился Лемфордер.

– А вот тэк, – в тон ему ответил командир. – Не могли понять! Причем, в сущности, не новобранцы тут служили. Да, простые егеря, но ведь и они кой-какие засады видывали. Вот не могли понять, и все. Потом, когда в двадцатый раз обшарили местность вокруг одной из таких вот походных баз, нашли щель. Совсем рядом, но без сканера не заметишь. Мимо пройдешь – не увидишь. Харкнешь туда – хрен поймешь, что это. Н-да: решили лезть… а она переходит в лабиринт пещер, все глубже и глубже, и тянется просто в бесконечность! Все эти горы изрыты миллионами ходов. Масса естественных каверн, соединенная лазами и норами – все это вырыто многими поколениями. В те еще времена, когда они тут от драконов прятались. Там, внизу – все, что хочешь: вода, относительное тепло даже без огня, грибы, слизни съедобные, еще и рыба в озерах водится. Одна умная голова из штаба наших предшественников высказала мысль, что в некоторых местах торчат дозорные, которые чуют бур на огромных расстояниях. И не только чуют, а четко определяют азимут. Потом собирается диверсионная группа – сутки, может двое, на дорогу – и пожалуйте.

– Диверсионная, – саркастически повторил Рауф. – Наблюдение с воздуха они организовать пытались?

– Пытались. Катер был сбит. Точнее, поврежден.

– Чем?! Пулей?

– Ох, Рафаэль, если бы пулей! Имперским излучателем. Документы читал?

– Читал, – помрачнел начштаба.

– А ты читал, что они вырезали имперский дивизион не целиком? Что большинство женщин увели с собой в горы? И пользоваться оружием, соответственно их научили… я сразу подумал, что в дивизион они проникли не просто так. Не было в те времена такого разложения, чтобы банда зверюг с самопалами могла запросто войти в периметр и покрошить почти тысячу бойцов.

– Там темная история.

– Темная, не спорю. Но в результате арсенал у них – бож-же мой. Какое-то количество выстрелов, они, разумеется, за эти столетия потратили, какие-то стволы пришли в негодность, но боеприпасов им достались тонны, а стволов – тысячи. Они вообще, кажется, берегли все это барахло на черный день. Нас ждали. Вот результат. «Беркут» подожжен и еле доплелся до базы: висел он невысоко, и по нему отработали из какой-то носимой зенитной системы. После этого никакие атмосферные машины над лагерем уже не вывешивали. Кому охота? Холлметры, повторяю, на таком рельефе почти бесполезны. Да, они дают обработку, а толку? Ни один вычислитель не отличит глубокую расщелину от входа в лабиринт. Расщелина может, опять-таки, изгибаться, и вход – там, внизу, под тоннами и тоннами породы. А кругом суперсплит – под поверхностью! – да плюс трансуранитовые трубы. Картинка просто плющится. Для того, чтобы отработать все возмущения и дать ясную графику, нужен, наверное, корабельный мозг!

– Договориться с ними пытались? Я имею в виду не тогда, а – сейчас. Пытались?

– Ох-х… и пытались и, кажется, пытаются. Я пока не в курсе, но думаю, что все бессмысленно. У них не совсем человеческое мышление. Аналогов нет. Анализ любой агрессии начинается с поиска мотивирующих факторов. Которые, в свою очередь, находятся всегда. Ну, вы сами все знаете. Здесь факторы просто отсутствуют. Случай нетипичной ксенофобии. В общем, сейчас так, джентльмены: время пока есть. Немного, но есть. Подумайте как следует. Послезавтра общий обед – жду… а ты, Раф, останься.

– Я стал грешить дурной логикой, – произнес Ланкастер, вытаскивая непочатую бутыль рома.

Рауф вопросительно поднял бровь и чуть скривился.

– А может, – продолжил генерал, ставя на стол тарелочку с тонко нарезанными фруктами, – у меня прорезалась мания преследования. Делиться ею с Моней мне чего-то неохота…

Рафаэль Рауф ждал – он хорошо знал своего командира.

Ланкастер тем временем ловко сорвал с бутыли крышку, разлил ром по широким стаканам и присел на край стола.

– Ты смотрел кадровые списки персонала? – спросил он наконец.