Полет над разлукой

– Да я не хочу, – не выдержав, улыбнулась она. – Я совсем не собираюсь замуж.

– Ладно, замуж я тебя не выдаю, – улыбнулся и он. – Но поработать тебе придется. В этой роли должна чувствоваться очень сложная внутренняя жизнь, мощная страсть при предельной внешней сдержанности. Ты понимаешь?

Теперь он смотрел на нее серьезно, без усмешки. Аля кивнула.

– Ты умеешь владеть собой, это много значит. И у тебя есть воля – это значит еще больше. Так что не придуривайся, Александра! Всему заново придется учиться – ходить, говорить. Неужели я вам никогда об этом не рассказывал? – спросил он с недоумением. – Ведь это с каждой ролью должно происходить: все заново…

– Да говорили, конечно, – покраснев, ответила Аля. – Но у меня, знаете, Павел Матвеевич, все из головы вылетело.

– Ну и ладно, – сказал он, завершая разговор. – Может, это как раз и нужно.

Глава 6

После первой репетиции и разговора с Карталовым Аля возвращалась домой в подавленном настроении.

Хорошо ему говорить: все заново! А как? Ей казалось, что даже на вступительном конкурсе она чувствовала себя увереннее, чем сейчас. Тогда, во всяком случае, она сразу схватывала любой текст, запоминала мгновенно и все в ней отзывалось написанным словам. А теперь она пыталась вспомнить «Сонечку и Казанову» – и не могла, просто не могла вспомнить то, что прочитала вслух всего час назад.

Уже начался декабрь, а зима все не наступала. Но вместо привычной слякоти вдруг установилась чудесная бесснежная погода, земля промерзла и звенела под ногами.

Але казалось, что, пока она идет от автобусной остановки к дому, под ее каблуками рассыпаются по асфальту невидимые льдинки. Фонари по всей улице были выключены, и месяц сиял в небесной темноте, как серебряный парус.

На двери подъезда два дня назад установили наконец кодовый замок. Но – все не слава богу! – код Аля как раз и забыла. Она остановилась у двери, тыкая пальцем в тугие кнопки и пытаясь вспомнить нужный набор цифр.

Цифры всегда были для нее проблемой, еще с детсадовской поры. А в школе ей вечно снижали оценки по истории из-за того, что она даже дату Куликовской битвы не могла запомнить.

– Для тебя, Девятаева, что год, что век, что номер телефона! – возмущалась историчка и была права.

Так что код не стоило и вспоминать, все равно это было дело безнадежное. Оставалось только дождаться какого-нибудь более памятливого соседа.

– Помочь? – вдруг услышала Аля и обернулась на веселый голос.

В двух шагах от нее стоял на бровке тротуара не кто иной, как Рома в фиолетовом пальто.

Вот уж о ком она меньше всего думала в эту минуту, вот уж кого меньше всего хотела видеть!

– Это вы… – пробормотала Аля. – Вы что это здесь делаете?

От неожиданности она даже на «вы» его назвала, даже смутилась слегка. Все-таки ведь это его она так нагло пробросила у этого самого подъезда! Правда, встреть она его в «Терре», Аля не ощутила бы ни малейшего смущения: там она чувствовала себя так, как и следует себя чувствовать в соответствующих обстоятельствах. Но здесь, у своего дома, тихим морозным вечером… Она смутилась, вспомнив, какие хамские интонации звучали в ее голосе, когда она захлопнула дверцу машины.

– Вас дожидаюсь, – ответил Рома. – В «Терре» сказали, вы заболели, а окна ваши темные. Где это вы ходите?

И он назвал ее на «вы» – тоже, что ли, от смущения? Но выглядело это, во всяком случае, трогательно, и обрывать его было неловко.

– Какая разница, где я хожу? – смягчая свой вопрос улыбкой, ответила она. – Меня больше интересует, как домой попаду. Код забыла!

– Так давайте помогу, я ж говорю, – тут же повторил он.

– Как это вы мне поможете? – удивилась Аля. – Вы что, сейфы вскрываете?

– Элементарно, Ватсон, – хмыкнул Рома. – При чем тут сейфы! Замки эти элементарно открываются, вот смотрите. – Он поднялся на крыльцо и принялся нажимать все кнопки подряд. – Видите, которые нажимаются – они кодовые и есть. А остальные и не нажмешь.

– От кого же тогда такие замки помогают? – удивилась Аля.

– От дураков, – объяснил он.

Аля рассмеялась.

– Ну что, пригласите в гости? – спросил Рома, тоже улыбаясь.

– С какой это радости? – удивилась она.

– Ну-у, так просто… Все-таки я уже сколько тут под дверью мерзну и открыть помог. Хоть чаем бы напоила?

– Да пошли, – неожиданно для себя сказала Аля. – В самом деле, так ведь и померла бы под дверью, если б не ты. Спаситель!

Просто она вдруг представила, как входит в пустую квартиру, включает свет в одиночестве… А выгнать его можно в любую минуту.

– Так ты одна, что ли, живешь? – сказал Рома, оглядываясь в прихожей. – Ну да вообще-то, окна же темные были.

– А что, ограбить хочешь? – поинтересовалась Аля. – Брать нечего, учти.

– Почему же? – усмехнулся Рома. – Дубленка ничего. Ладно, я пошутил, – тут же добавил он. – Нужна мне твоя дубленка!

– Есть тоже нечего, – не обращая внимания на его слова, предупредила Аля. – Чай заварю, как просил.

Она уже успела пожалеть, что позвала его. Можно подумать, он очень скрасит одиночество!

– Давай чай, – согласился Рома.

Он прошел вслед за нею на кухню и уселся на диванчик у стола, глядя, как она достает из буфета узорчатые чашки, вазочку с грузинским алычовым вареньем. Потом, что-то вспомнив, вернулся в прихожую и принес красную металлическую коробку в форме сердца.

– Вот, шоколад, – сказал он. – Ничего должен быть – красивый вроде.

Шоколад был не только красивый, но, судя по коробке, швейцарский, дорогой.

– Спасибо, – сказала Аля. – Слушай, – вспомнила она, – а как это ты окна мои вычислил?

– Да ничего я не вычислял, – пожал он плечами. – Бабулька какая-то шла, я и спросил, где ты живешь. Александра, говорю, тоненькая такая, большеглазая, одевается хорошо. Бабулька и выложила.

– Ты случайно не частный детектив? – усмехнулась Аля. – Прямо агентурный допрос провел!

– Да нет. – Улыбка у Ромы, если не злиться на него и приглядеться спокойно, была вполне располагающая. – Я бизнесом занимаюсь.

– Деньги делаешь?

– А то что же? Ясно, не песок. А ты в театральном институте учишься?

– Тоже бабка рассказала? – поразилась Аля.

– Конечно.

– С ума сойти! Я их, честно говоря, до сих пор в лицо не всех узнаю, а они – пожалуйста: где окна, где учусь… Откуда только они все знают, даже лавочки ведь нет перед подъездом!

Засвистел чайник, Аля насыпала в заварник чаю, доверху налила кипятка.

– Кто ж так заваривает? – удивился Рома. – Так чай веником будет вонять, больше ничего.

– А ты, видно, хозяйственный? – улыбнулась Аля.

– А то! Дай-ка я…

Рома вылил воду с чаинками в туалет, сполоснул заварник, высушил его над конфоркой, насыпал новую порцию чая, долил до половины кипятком, накрыл кухонным полотенцем… Аля с интересом следила за тем, как он проделывает все это.

Она еще раз отметила про себя, что одет он с той дорогой простотой, с которой не одеваются основные клиенты «Терры», готовые прилепить ценник чуть ли не на собственный лоб. Только его намазанные гелем редковатые волосы были, пожалуй, нехороши.

– Заварку жалеешь? – спросил он, поймав ее веселый взгляд.

– Да нет, интересно просто. А тебе не все равно, какой чай пить?

– Конечно, нет, – недоуменно ответил он. – Зачем же помои хлебать?

– Наверное, и жене не даешь заваривать, все сам? – поинтересовалась Аля.

– А я не женатый, – широко улыбнулся он. – Так что есть перспективы.

– Для кого?

– Да хоть для тебя!

– Ну, уж для меня точно никаких перспектив нет, – снова улыбнулась Аля. – Мне все равно, какой чай пить.

Все-таки его общество не тяготило, глупостей особенных он не говорил, и Аля успокоилась.

За чаем с пористым швейцарским шоколадом выяснилось, что Ромин бизнес состоит из нескольких бензоколонок и одного автосервиса. Он рассказывал, как воевал с «одними там», которые хотели слишком плотно его контролировать, как ловко наладил отношения с чеченцами – в общем, просто хвастался, как хвастается большинство мужчин, когда хотят понравиться девушке. Впрочем, делал он это не слишком навязчиво и не слишком самовлюбленно. Аля не слышала и половины того, что он говорил: его слова влетали в одно ее ухо и тут же вылетали в другое.